Игорь Марченко - Порождения Тьмы
Я перегородил дорогу. Встав у него на пути, направил ему в грудь лучемет.
– Ты не понял, Альфадок?! Если Безымянный не успеет совершить переход, мы все напрасно погибнем! Наши души просто не успеют воскреснуть внутри его сущности!
– Я тебя прекрасно понял, – хмуро ответил я, концентрируя в правой ладони биотическую волну тяжелого деформирования. – Суть лишь в том,… что меня это более чем устраивает.
– У тебя всего одна попытка, – оскалил зубы беллатрианец, демонстративно беря некробивень за острие. – Если промахнешься, я точно не промажу, уж поверь на слово.
– Не волнуйся "дружище". Не промахнусь.
Быстро опустив ствол вниз, я с мрачной решимостью очертил полукруг вокруг беллатрианца. Лишившись удерживающих стержней, командная платформа с глухим рокотом осела, увлекая за собой меня и зарычавшего от бессильного гнева Сайруса. Удар о мерзкую жижу с высоты десятков метров был ужасен. Температура жидкости оказалась почти в норме – сорок градусов или около того. Вязкость и плотность как у киселя, но вкус как у самого прокисшего на свете уксусного раствора. Смотреть глазами в этой жидкости было чертовски малоприятно, но возможно. Не давая Сайрусу прийти в себя после падения, поднырнув под него, я цепко схватил его обеими руками за щиколотку и неудержимо потащил на самое дно темного колодца. Не обращая внимания на его попытки высвободить ногу и всплыть вверх, я погружался все глубже, увлекая за собой трепыхающегося беллатрианца пока не почувствовал, как на уши начинает болезненно давить огромное давление. В этом месте глубина была не меньше пятидесяти или шестидесяти метров. Моя сухопутная "жертва" была совершенно беззащитна. Сайрус в панике дергался и извивался, но я крепко держал его за щиколотку. Ненависть к этому созданию была так велика, что я не мог думать ни о чем кроме как, о его смерти. Через пару томительных минут ожидания все было закончено. Пузыри воздуха внезапно вырвались из легких беллатрианца и, просочившись сквозь стиснутые зубы, устремились вверх. Не способная долгое время обходиться без воздуха, рептилия бешено задергалась, пока предсмертная судорога не пробежалась по ее могучему телу. Еще несколько судорожных движений и тело обмякло.
Ухватив беллатрианца за поникшие плечи, я оттолкнулся от него ногами, добавляя телу дополнительную инерцию. Посмотрев вниз, я с мрачным удовлетворением наблюдал за тем как он медленно опускается на дно, пока его силуэт окончательно не растворился на фоне чернильной тьмы и едва видимых вдоль стен тусклых ламп.
–"Остынь дружок. Эта стихия тебе не по зубам", – думал я вместо заупокойной и мощными гребками стал всплывать на поверхность. – "Может, ты и создал меня, а заодно и воспитал, но это еще не значит, что созданное тобой чудовище не может превзойти своего Создателя".
По углублениям в стене я выбрался из колодца. Обессилено улегся на краю бездны.
– Как всегда все ушли, а последний замешкался и ему принесли счет, – сказал я вслух и нервно рассмеялся. Шутка получилась натянутая, зато могу радоваться, что до сих пор жив. Ну, это ненадолго, решил я. Нечего и думать куда-то бежать и спасаться. Наверняка Атлас-Виктория на пол пути к Земле, а планетоид неудержимо сносит в жадные объятия червоточины.
Минутку! А с чего я вообще взял, что это конец? Безвыходных ситуаций не бывает.
– Будь я проклят! – Пораженно прошептал я, не сводя глаз с обзорных экранов.
Словно в подтверждения моих сомнений из непроглядной тьмы стали сформировываться черные протуберанцы, протянувшиеся в сторону планетоида, словно щупальца голодного спрута. Нечто бесформенное копошилось в центре фрактального портала, пытаясь выбраться на свободу. Командная рубка так сильно дрожала и ходила ходуном, что я стал всерьез опасаться, что она от вибрации развалиться на части. Чудовищные потоки энергии разрывали видимую часть космоса на части, выворачивая наизнанку само пространство-время. Я был не физик и даже не астроном, но все происходящее выглядело именно так, словно вот-вот падет последняя преграда и из космической клоаки вырвутся на волю триллионы декалитров нечистот и грязи.
–"А ведь дедрический князь был прав", – с горечью подумал я. – "Их свиток Скелоса не врал, они его просто не правильно истолковали. Только что с того? Мне это уже не поможет…"
Устало, усевшись на ступени, я обреченно уставился на приближающуюся смерть в виде космического шторма, способного поглотить целую звездную систему. Отламывающиеся от планетоида части конструкций сверкающим в лучах трех солнц водопадом беспрерывно летели к ненасытной глотке, пока сама планета медленно разваливалась прямо на глазах. Если из этого места управляли самым необычным и фантастическим в Галактике инженерным сооружением, значит должна быть возможность эвакуироваться. Возможно, зная точно, как работает пульт, я смог бы организовать это. Какая жалость, что Хило мертв. Он был одним из немногих лингвистов, кроме Немиры, кто хоть как-то разбирался в письменности дедров.
Подойдя к трупу даймонца и склонившись над его бездыханным телом, я увидел рядом с лужей крови, иероглифы письменности дедров, нарисованные этой же кровью прямо на полу. Припоминая азы сложной грамматики, о которой рассказывал даймонец, я лихорадочно искал в уме соответствия с другими ранее виденными символами. Семь вертикальных полосок – семь энергетических уровней бытия. Хило специально две первые выделил жирнее, чем остальные. Значит, речь идет о духовном единстве, с чем-либо, например, с другим мыслящим существом или механизмом? Совмещение сознаний! Это можно понимать, только, как призыв объединить разум с машиной. Например, с устройством, являющимся… командным центром дедров! Дальше, дальше… круг в круге… движение без движения. Космический полет!
Ощущая, как от напряжения по спине побежали капли пота, я сосредоточился на последнем третьем иероглифе – перевернутой набок восьмерки в треугольнике. Бесконечность? Вряд ли. У этого символа куда больше толкований и один из них – смерть. Но что Хило хотел этим сказать?
Встав в круг света, откуда Сайрус управлял планетоидом, я оказался окруженным со всех сторон дедрической письменностью парившей прямо перед глазами. Закорючки и угловатые знаки неприятно раздражали глаз, угнетая своей чужеродностью. Ткнув наугад в ближайший знак, я слегка вздрогнул, когда у меня над ухом забубнил невидимый собеседник. Он настойчиво меня убеждал вкрадчивым голосом пока я не прервал его, нажав на другой символ. Мгновенно стены вокруг командного центра стали прозрачными. Горы и долину, словно корова языком слизнула, обнажив под пластами почвы стальную поверхность жесткого каркаса основы планетоида. Чудовищные по силе ураганы свободно гуляли под силовым куполом, пока в один из моментов и он не исчез под действием сил фрактального портала. Воздух замерз, став похожим на белесый газ, устремившийся гигантским облаком в открытый космос. Вакуум в считанные секунды стал полноправным хозяином некогда теплой долины, обратив окружающий мир в ледяное царство безмолвия. Зрелище было ужасным и притягательным одновременно. Мозг отказывался верить в масштабы происходящей катастрофы.
Вернув контроль над разумом, и загнав страх глубоко внутрь, я продолжил изучение консоли. Времени с каждой минутой оставалось все меньше. Просматривая бесконечные столбцы знаков, я внезапно задержался взглядом на желтом символе – сдвоенные восмерьки. Решив, что терять мне больше нечего уверенно ткнул в него пальцем. Голографический символ запульсировал, на его месте появилось схематическое изображение планетоида с развернутыми лепестками подпространственных антенн, по которым бежали яркие световые символы. В центре схематического изображения пульсировала сфера, которая могла быть командным модулем.
– Да взлетай же ты, мать твою! – ругнулся я, быстро тыкая в него пальцем. – Взлет! Старт!
– Анализ речи завершен, – возникший вокруг меня зловещий шепот исходил со всех сторон. Он болезненными иглами впивался в мозг, провоцируя нестерпимые головные боли. – Сигма в Доме Хроноса. Расставьте приоритеты перед обнулением эксперимента…
– Расстыковка! – заорал я, с трудом сдерживая чувства. – Чертова груда железа, взлетай! Ты меня понимаешь? Отделение от планеты… ну как тебе еще объяснить? Проклятье!
– Тревога! Активирована автоматическая система сохранности командного модуля. Начинаю процедуру отделения. Активированы маршевые двигатели.
–"Неужто получилось?" – еще успел я радостно подумать, прежде чем меня откинуло метров на десять и больно приложило спиной о жесткий пол. Острейшие осколки от разрушенных кристаллических колон осыпали меня жгучими стрелами. Выплюнув стеклянное крошево вперемешку с собственной кровью, я ухватился за первый попавшийся выступ и держался за него, пока командный модуль неудержимо стартовал с поверхности Темной планеты. Я опасался, что во время встряски вся жижа шахты выльется наружу, но, посмотрев в ее сторону, успокоился. Массивные створки перед взлетом надежно закрыли шахту – уберегая рубку от затопления. Даже и не знаю, какое отношение эта липкая гадость имела ко всей окружающей меня безумной действительности. Тела мертвых кванторов, словно куклы швыряло и мотало из стороны в сторону вперемешку с деталями механизмов. В воздухе летали мелкие осколки стекла.
