Андрей Быстров - Эффект проникновения
– Ну что же, – сказал Кремнев подчеркнуто небрежно. – Ваши планы сорвались, и слава богу. Не пора ли…
– Они не сорвались, – живо возразил Зорин. – Сорвана лишь красивая обложка. Атомный удар состоится, Двери для ракет откроются в оптимальный период… Пусть вы правы, пусть даже не будет ответного удара. В любом случае мы так потреплем старушку Землю, что выиграем для Фоксхола пару-тройку лет… А там будет видно.
Единственный широко открытый глаз человека (человека ли?) по фамилии Зорин светился фанатичной непреклонностью. Кремнев понимал: Зорин не лжет и не передергивает. Они сделают это, и Кремнев бессилен им помешать. Даже если каким-то образом удастся сейчас обезвредить Зорина, что дальше? Только одно: найти Ключ Зорина (возможно, он держит его при себе), вырваться из Фоксхола, попытаться предупредить людей… Но Зорин не столь беспечен, чтобы допустить роковой для себя промах.
Нет, ничего предпринять уже нельзя… Своды роскошного зала словно сдвигались над Кремневым, давили, мешали вдыхать воздух. Перепуганная Ира жалась к нему, ее плечи мелко вздрагивали.
– Мы, вообще-то, не рассчитывали, – продолжал Зорин с надрывом (почему-то он стал дышать часто и тяжело), – ударить так скоро. Но зачем теперь тянуть? Оптимальные интервалы повторяются, до ближайшего недолго осталось. У нас маленькое общество, решения принимаются небольшим кругом людей, и я – не последний из них… Вы, дорогой мой Александр Андреевич, своей неуместной активностью приблизили крах вашего мира…
Нашарив трость, Зорин неуклюже поднялся и подошел к Кремневу, страшный, скособоченный, как злобный гном из скандинавских сказок.
– Я был бы не прочь ненадолго сохранить вам обоим жизнь, – признался он, – чтобы вы присутствовали при старте ракет. Но у меня будет слишком много хлопот… Не до вас. Ну, кого застрелить первым?
Ствол его футуристического пистолета метался от лица Кремнева к лицу Иры и обратно.
– Наслаждаетесь торжеством, – горько вымолвил Кремнев.
Изуродованный рот Зорина растянулся в подобии надменной улыбки.
– О да… Вы мне здорово попортили кровь, но я заслужил миг триумфа. Как видите, я даже отослал своих слуг, чтобы никто не мешал ни вам, ни мне… Впрочем, они скоро вернутся. Надо спешить, прощайте…
12
Со всем возможным пиететом Олега Мальцева пригласили на аудиенцию к народному комиссару внутренних дел Михаилу Яковлевичу Гордееву. Перед домом остановился лимузин, посыльный позвонил у дверей и вручил Мальцеву отпечатанную на принтере карточку, где в исключительно корректных выражениях Олегу предписывалось прибыть в комиссариат.
Встретивший его в кабинете Гордеев был далеко не так вежлив и приветлив, как письменное обращение. Он работал с бумагами, загромождавшими большой стол, оторвался от них неохотно и посмотрел на Мальцева исподлобья.
– Вот что, – сказал он. – У меня мало времени и полно проблем, поэтому буду краток. Ситуация осложняется. Если вам угодно принять предложение Ратомского, соглашайтесь немедленно и получайте конкретное задание. Если нет…
Взгляд народного комиссара был так выразителен, что окончание оборванной фразы прочитывалось однозначно.
– Я согласен, – быстро ответил Мальцев, нащупывая в кармане цилиндрик с манкурталом.
Он не был героем, но попросту не видел иного выхода. Теперь, пока они наедине в кабинете с этим могущественным человеком, вторым, а может, и первым лицом Фоксхола, или никогда… Если верить Лаухиной, действие манкуртала непредсказуемо. Препарат способен убить человека, или вызвать неконтролируемую вспышку агрессивных эмоций, или… заставить подчиняться. В первых двух случаях Мальцеву конец, но в третьем… Он не простит себе, если упустит шанс.
Выхватив из кармана блестящую капсулу, Мальцев нажал маленькую кнопку прежде, чем Гордеев успел среагировать. Кристаллическая игла впилась в скулу народного комиссара и мгновенно растворилась под кожей. Мальцев со страхом ждал.
Ничего не происходило. Гордеев как сидел за столом, так и продолжал сидеть, только взгляд его потух, а голова склонилась на грудь. Что будет дальше?
Олег затеял нехитрый тест. Он подвинул к себе лист чистой бумаги, взял авторучку и написал крупными буквами:
КОМНАТА ПРОСЛУШИВАЕТСЯ?
Перевернув листок, он подтолкнул его к Гордееву. Тот прочел и безучастно кивнул.
Сердце Мальцева застыло на полсекунды, подпрыгнуло и застучало. Он быстро нацарапал другую фразу:
ОТКЛЮЧИТЕ АППАРАТУРУ
Гордеев вышел из-за стола, приподнял крышку распределительного щитка на стене и перебросил какие-то тумблеры, после чего выжидательно уставился на Мальцева. Он не производил впечатления человека, одурманенного наркотическим снадобьем, напротив, выглядел собранным и серьезным. Олег внезапно подумал, а не играет ли с ним Гордеев и не была ли вся история с Лаухиной и манкурталом частью некоего извращенного розыгрыша или своеобразной проверкой… Учитывая всеобщую, доминирующую в Фоксхоле ауру ирреального безумия, такое было бы вполне в стиле здешних обитателей.
– Михаил Яковлевич, – произнес Мальцев, стараясь, чтобы его голос звучал по возможности уверенно. – Поясните смысл высказываний Ратомского. Что он имел в виду, когда говорил, что цивилизации Земли угрожает опасность?
– Атомный удар, – сразу отозвался Гордеев. – У нас двадцать баллистических ракет, нацеленных на двадцать американских городов. Атака спровоцирует ответный удар по России…
Мальцев буквально лишился дара речи и долгое время смотрел на Гордеева в состоянии полнейшего оцепенения. Наконец он пробормотал:
– Ракеты можно обезвредить?
– Наверное, можно, – пожал плечами народный комиссар. – Уж если мы сумели их смонтировать, так и обратный процесс нам под силу. Специалисты справятся за пару недель.
Пара недель! А как долго длится действие манкуртала – полчаса, час, меньше или дольше? Какая разница, двух недель у Мальцева все равно нет. К тому же если специалисты и демонтируют боеголовки по приказу Гордеева, потом установят их на место…
– Найдите способ, – сказал Олег почти умоляюще, – уничтожить ракеты немедленно, причем так, чтобы они не были восстановлены хотя бы в ближайшее время.
– Очень просто, – с готовностью откликнулся Михаил Яковлевич. – Нужно запустить одну из ракет, не открывая люка пусковой шахты. Тогда взорвется топливо, двигатели… Детонация погубит и остальные ракеты.
– Но и боеголовки взорвутся?
– О нет, атомных взрывов не будет. Ядерное оружие – штука довольно сложная, оно не так взрывается.
– Понятно. Вы можете отдать приказ о таком запуске прямо сейчас?
– Не отсюда. Нужно ехать в стратегический центр.
– Тогда поехали, – распорядился Мальцев, уже забывший о своих подозрениях. – Взрываем ракеты, затем заезжаем за Сретенским и Кудрявцевой, вы отвозите нас к Двери и даете нам Ключ, а сами…
– Ничего не выйдет, – бесцветным тоном сказал Гордеев.
– Почему?
– Потому что в стратегическом центре расположены и энергетические установки, благодаря которым функционируют Ключи и Двери. Если вы взорвете ракеты, будет уничтожен и центр… Кстати, и мы вместе с ним, ведь мы будем там. Но даже если мы каким-то образом уцелеем, вы останетесь в Фоксхоле навсегда… По крайней мере, до тех пор, пока не будет воссоздана сложнейшая аппаратура, а это годы труда. И результат не гарантирован – многие ученые умерли, а сумеют ли справиться нынешние – не знаю.
Мальцев сел на стул и жестом потребовал сигарету. К его удивлению, Гордеев подчинился не торопливо-услужливо, а с полным сознанием собственного достоинства. Возможно, препарат сделал его союзником Мальцева, но не рабом.
Пуская густые клубы дыма, Олег размышлял. Пожалуй, к лучшему, что всякая связь между Фоксхолом и Землей прервется надолго. У земных политиков и ученых будет время решать, как поступить с новой реальностью и как ужиться с новой картиной мира. Но как избежать проклятой шахматной вилки? Как расправиться заодно с ракетами с энергетическими установками и вместе с тем спасти Сретенского и Кудрявцеву, а также не пропасть и самому?
Вдруг его осенило. Черт, а нельзя ли…
– Михаил Яковлевич, – обратился он к молча стоявшему у стола Гордееву, – можем ли мы сделать так… Словом, что-то вроде мины замедленного действия? Так, чтобы ракеты взорвались ПОСЛЕ того, как мы покинем Фоксхол?
– Пожалуй, – ответил Гордеев неопределенно. – Скажем, один час – этого довольно, чтобы захватить ваших друзей и добраться до Двери…
– Да, но… В стратегическом центре останутся еще люди? Они погибнут при взрыве?
– Конечно.
– Надо этого избежать, – твердо сказал Мальцев.
Как ни ужасны были планы хозяев Фоксхола, каким бы отвращением и ненавистью ни наполняли они сердце Мальцева, он не хотел жертв, не хотел, чтобы по его вине умирали люди – хорошие, плохие, очень плохие, какие угодно.
