Михаил Ахманов - Странник, пришедший издалека
Его пленник застонал, зашевелился и открыл глаза; зрачки у него были серыми, а взгляд – словно бы затуманенным, бессмысленным. «Нелегкое, видно, ученье», – промелькнуло у Скифа в голове. Он подхватил темноволосого под мышки, поставил на ноги и прислонил к стене. Похоже, тот мог держаться на ногах, и это было большой удачей. Согласно первоначальному плану, Скиф собирался оглушить пленника, оставить его в коридоре оринхо, перед самым входом в центральный кратер, а затем разделаться со стражами у врат. Ликвидировать их удалось бы без проблем, после чего он вернулся бы за добычей и перетащил ее к двери, ведущей в токад. Вся операция заняла бы минут пять, и вряд ли остальные сегани заметили бы его; ну а если б заметили, он все равно добрался бы до окна первым. Так или иначе, Скиф был уверен, что они не откроют пальбу; ведь те, явившиеся в «родильный дом», тоже не стали стрелять первыми. Вероятно, каждый воплотившийся сарх искренне полагал, что в их мире не может быть чужаков, а своих, похоже, отстреливать не полагалось – их либо отправляли в сизый Туман Разложения, либо «исправляли» – так, как попробовал сделать щуплый садра.
Но разработанный план можно было изменить – в том случае, если пленник, еще пребывавший в полусне, сумеет двигаться. Скиф окинул его испытующим взором: темноволосый явно не пришел в себя, но в вертикальном положении вроде бы держался, хоть и не очень уверенно. Впрочем, требовалось от него немногое – перебирать ногами и молчать.
Скиф взвалил тело садра на застывший в воздухе лежак, защелкнул на безволосой голове когтистые лапы шлема, буркнул:
– Приятных снов, гипнотизер!
Затем, подхватив темноволосого на плечо, он выглянул из ниши, посмотрел налево и направо, и помчался по коридору. Ноша почти не мешала ему; пришлось только наклониться, когда он пролезал под аркой с тускло светившимися золотыми нитями. В главном тоннеле тоже не было никого. Скиф, не останавливаясь, в три прыжка миновал проем, ведущий к площадке с экранами, достиг зеленой двери в конце прохода, нырнул в нее и отер пот со лба. Кажется, никто его не заметил и не собирался преследовать… Харана тоже молчал; верный признак, что все обойдется по-тихому.
Он быстро двинулся по коридору; впереди разгоралось яркое сияние, и Скиф представил себе на миг залитый солнечными лучами кратер, блеск нефритовых стен и мерцающие изумрудные завесы дверей тайо. Многовато света для тайных операций, подумалось ему. Ускорив шаги, он добрался до конца тоннеля и прикинул диспозицию: площадка перед ним была по-прежнему пустынной, слева, вдалеке, начиналась спиральная галерея, тянувшаяся вдоль стен, а справа, в сотне шагов, переливались яркими сполохами вожделенные врата, ведущие в токад.
Скиф стряхнул темноволосого с плеча, поставил на ноги. Тот все еще казался сонным – глаза затуманены, рот приоткрыт, челюсть слегка отвисла, темные пряди падают на потный лоб. Взглянув на часы, Скиф убедился, что дорога из Тихих Коридоров к Центральной Спирали заняла шесть минут с секундами, и скорей всего пленник в ближайшее время не очнется.
Он похлопал его по щекам и сочувственно заметил:
– Вид у тебя неважный, парень. Отдохнуть бы надо, прийти в себя… А лучшее место для отдыха – в токаде, правильно? У бассейна, на солнышке… Полежишь, искупаешься, а Пал Нилыч тебе массаж сделает. Договорились? Отвести тебя в токад?
– В токад… – пробормотал темноволосый, – в токад… Голос у него был еще хриплым, но приятного тембра.
– В токад, в токад, – повторил Скиф, крепко обхватывая его за талию. – Так и говори: в токад! А теперь идем. Шевели ногами, оборотень ты мой!
Против ожидания, темноволосый шагал довольно резво, и путь к вратам они одолели за пару минут. Оба охранника, разумеется, находились там: стояли и глядели на Скифа и его добычу.
– Почтение собратьям по касте! – Скиф расправил плечи, одной рукой придерживая темноволосого, а другой шаря у кобуры. – Властительный оринхо желает насладиться запахом воспоминаний.
– Что с ним? – почтительно произнес один из стражей. – Он выглядит странно… Неужели дух Творца покинул властительного?
– Не поминай Творца всуе, не то загремишь в Туман Разложения! – рыкнул Скиф. – Властительный прямо из Тихих Коридоров, а потому нуждается в отдыхе и заботе! Велел отвести себя в токад… в токад, говорю!
Он стиснул ребра пленника, и тот покорно откликнулся:
– В токад…
Оба сегани склонили головы в блестящих касках, разом прошелестев:
– Воля властительного…
– Властительный не хочет, чтоб его беспокоили, – сказал Скиф. – Когда мы уйдем, пусть врата будут закрыты.
– Мы не оринхо, не иркозы и не тавалы, собрат. Как мы можем затворить двери в тайо?
«Осечка, – подумал Скиф, твердой рукой направляя темноволосого к мерцающему изумрудному пологу. – Не болтай лишнего, – напомнил он себе, – меньше слов, меньше вопросов». Однако в двух шагах от врат он обернулся и произнес:
– Конечно. Я имел в виду, что властительный сам закроет дверь с другой стороны. А вы, собратья, бдите! И чтоб мышь не проскользнула!
Зеленая завеса разорвалась и вновь сомкнулась за ним. Со вздохом облегчения Скиф свалил добычу на ближайший ковер-самолет и обернулся: Сарагоса, Джамаль и Сийя глядели на него во все глаза. Каждый приветствовал его по-своему: Сийя нежно улыбнулась, Джамаль, разглядев одежду пленника, одобрительно кивнул, а Пал Нилыч, хмуря брови, поинтересовался:
– Что ж ублюдок этот на ногах не стоит, э? Опять горло перебито или шея сломана? Тебя, парень, только за медведями посылать!
– «Язык» доставлен в целости и сохранности, – отрапортовал Скиф. – А на ногах не стоит после сеанса обучения. Взят прямо в Тихих Коридорах!
– Где? В клинике для малокровных, что ли? – Сарагоса, все еще хмурясь, уставился в бледное лицо пленника. – Ты у нас, сержант, любишь порядок, вот и докладывай все по порядку. С самого начала!
Скиф доложил – о Центральной Спирали и узорчатых коридорах, что вели к обителям иркоза, садра и оринхо, о галереях в стенах кратеров, об изваяниях – или все-таки скалах? – напоминавших десятки обличий Воплотившихся, о золотой паутине, сверкавшей в глубине нефритовых арок, о Тихих Коридорах и нишах со шлемами, о существах, что лежали там, мучительно впитывая мудрость Сархата. Когда он описывал экраны и странные символы, возникавшие в их блеклой голубизне, Сарагоса сделал знак остановиться и принялся выспрашивать подробности; потом чертыхнулся и пробормотал: «Решетка! Дьявол, неужели Решетка?» Вид у него при этом был озадаченный.
Рассказ Скифа еще не успел закончиться, когда Джамаль, пристально следивший за пленником, махнул рукой.
– Нилыч, генацвале, хватит парня терзать. Гость наш в себя приходит.
– С чего ты взял? – Сарагоса резко повернулся к темноволосому. – На мой взгляд, он еще не отошел. Смотри – бледен, лоб в испарине и язык не ворочается… Что я у такого могу выспросить?
– Говорю тебе, упрямый ишак, он скоро очнется! – повторил Джамаль. – Я чувствую… чувствую, понимаешь? – Звездный странник коснулся виска и, посмотрев на Скифа, покачал головой. – И еще я чувствую, что хлопот мы с ним не оберемся. Это не тавал-Посредник, обокравший бедного Зурабчика! Это зверь посерьезнее! Взгляни, как лицо каменеет! И глаза, глаза!..
Скиф передернул плечами.
– А ты что думал? Генерал он и есть генерал! Лицо каменное, взгляд орлиный!
– Последить за ним? – спросила Сийя, до половины вытягивая меч. – Или связать?
– Вязать, я думаю, не стоит, а последить – последи, – распорядился Сарагоса. – Только, девонька, рубить да колоть не надо, ублюдок этот – дорогой товар… Ежели что, бей плашмя! – Пал Нилыч, грозно насупив брови и стиснув кулаки, уставился на пленника. – Ну, сейчас я с ним разберусь, – будто бы про себя пробормотал он, – разберусь… не погляжу, что морда каменная и взор орлиный…
– Погоди, дорогой, – Джамаль, взяв Сарагосу под руку, попытался оттащить его от темноволосого. – Погоди, есть у меня мысль получше. Тот, в красном, которого я видел, на деревья любовался… Пусть и этот полюбуется! Посадим его туда, – он махнул в сторону внутренней галереи и хрустальных окон, – и поглядим, что будет.
– А что будет? – с кривой усмешкой переспросил Сарагоса. – Я тебе скажу, князь! Отдышится эта погань да нырнет в ближайшее окошко – только его и видели!
– Не думаю, – звездный странник неторопливо огладил бородку. – Не думаю, дорогой! Что-то с ними там происходит… там, поддеревьями… что-то странное… Перворожденные в пляски пускаются, а эти, Воплотившиеся, вроде бы… хмм… – он забрал бороду в кулак, дернул ее, словно собираясь вырвать с корнем, и произнес: – Вах, давай-ка рискнем, Нилыч! Если он удерет, так за другим я пойду.
Возможно, последний довод убедил Сарагосу; разгладив брови, он покосился на Скифа и Сийю, застывшую с обнаженным клинком, и кивнул.
