Александр Золотько - Оперативник

— Они не придут, — сказал Иван и, спохватившись, поднял с пола пистолет. — Ты не расскажешь им об этом разговоре…

— Они все равно придут. Они уверены, что смогут тебя убедить… Они смогли убедить Фому… Они…

Дверь рухнула, то, что когда-то было Яном, ввалилось в комнату. Токарев оттолкнул Ивана в сторону и бросился на демона.

— Уходи! — крикнул Токарев. — Уходи…

Они упали, Токарев бил кулаком в разбитое пулями лицо, но руки мертвеца сомкнулись вокруг его шеи.

Иван вскинул пистолет.

— Уходи — прохрипел Токарев. — Ты сможешь…

Он еще что-то хотел сказать, но шея хрустнула, тело отринувшего выгнулось, ноги дернулись и ослабли.

Иван выбежал в коридор.

Они придут к тебе, билось в голове. Ты сможешь… Это нужно сорвать… Они придут… Иван прошел по коридору, спустился на первый этаж. Возникла мысль сходить за Крулем, но Иван вышел на улицу. Сел на ступени крыльца.

Посмотрел немного удивленно на пистолет в своей руке, положил его на ступеньку рядом с собой.

Они придут. Обязательно придут. Они выбрали тебя, Иван Александров. Они попытались сделать это через искренне верующего Фому Свечина, но Токарев, погрязший в гордыне Токарев смог им помешать.

Им нужен кто-то из Конюшни, понятно. Иван лучший кандидат.

Нет, они не станут ему ничего предлагать. Не станут. Сейчас душа Никиты Токарева, корчась в адском огне, рассказывает все, о последнем разговоре — тоже.

Токарев мог убить Ивана. Мог, но не убил. Он искренне верил в то, что Иван сможет остановить… остановить то, чего сейчас даже и не знает. И для этого Токарев подарил Ивану жизнь.

Но еще был Фома. Был Фома, который поверил. Фома, искренне верующий, ненавидящий Дьявола и слуг его, поверил посланцам иной веры, выходцам с другой Земли, действующим вкупе с Дьяволом. И умер Фома ради этой своей веры.

Кто из них прав? Кто?

— Здравствуй, Иван, — прозвучало рядом.

Иван поднял голову. Правая рука дернулась, но даже не попыталась схватиться за оружие.

— Здравствуй, Анджей, — сказал Иван.

Квятковский держал в руках «призрак», палец лежал на спусковом крючке, а дуло смотрело в грудь Ивану.

— Токарев погиб? — спросил Квятковский.

— Да.

— Я его предупреждал…

— Ты? — удивился Иван. — Ты знал, что он…

— Конечно, знал. У меня были свои причины стать отринувшим. В моей семье всегда верили в Бога, даже когда это было смертельно опасно. Мои прадеды шли ради веры на муки и смерть…

— Я понял, — кивнул Иван. — Я понял. А ты решил принести самую большую жертву вере. Так?

— Так. А что?

— Ничего. Это ты убил Марко?

— Я. У меня был приказ, я его выполнил. Я должен был убить всех, но вы куда-то пропали… — Квятковский переступил с ноги на ногу и посмотрел на вход в здание, не сводя с Ивана оружие. — Как ты умудрился?

— Не я, — покачал головой Иван. — Демон.

Что-то в лице Квятковского дрогнуло.

— А почему ты жив?

— Так решил Токарев.

— Он все-таки нашел возможность воплотить свой бред, — покачал головой Анджей. — Как может быть отринувший таким идеалистом?

— Только идеалистом и может. Такое совершать ради идеи… Ты бы бежал, шляхтич! — сказал Иван, продолжая прикидывать, успеет схватить пистолет или нет. — Сейчас Токарев тебя уже сдал. И даже назвал все явки и пароли. У тебя есть шанс уйти. Спрятаться. И даже отмолить свой грех.

— Не смогу, — снова покачал головой Квятковский. — И не захочу. Мы спорили с Токаревым, я доказывал, что нужно просто всех уничтожить. Всех, кто знает о деле Фомы Свечина. И взорвать, наконец, Игольное Ушко. Чтобы никогда ничего не выползло на свет…

— И тебе даже не интересно? — спросил Иван и чуть-чуть подвинул руку вправо, к оружию.

— Мне неинтересно. Я хочу, чтобы ничего не ворвалось в мой мир, чтобы никто не смел охотиться на души людей, сбивать из с пути истинного. Разве это плохая цель в жизни?

— Токарев просил меня…

— А мне плевать, что тебя просил Токарев. Только кто-то из Конюшни нужен Дьяволу. Фома был крепок в вере, но не устоял перед соблазном. Думаешь, ты сильнее? Никто не сможет перехитрить Дьявола. Нужно отсекать заболевшую ветку дерева, пока болезнь не распространится на остальные. Я тебя отсеку. И не нужно двигать руку, все равно не успеешь схватить пушку. Я выстрелю скорее.

— Я верю, — сказал Иван.

Он не мог тянуть этот разговор бесконечно. Был шанс, что из ада уже связались с дедом Круля, и сюда несется подмога. Если дед выжил во время штурма. Слишком маленький шанс.

— Ничего нельзя опирать на веру одного человека — рухнет. Человек слаб, но всегда берет на себя слишком много, слишком тяжелый крест выбирает для себя. Токарев думал, что они придут к тебе…

— Он так и сказал.

— Он ошибся. Им не к кому будет идти, — палец Квятковского начал давить на спуск.

Все замерло, стих ветер, не было слышно ни звука. Весь мир исчез. Исчезло все, кроме оружия в руках Анджея Квятковского, пальца на спусковом крючке, пуль, готовых броситься вперед и отобрать жизнь.

Иван не зажмурился, когда прогремела автоматная очередь.

С десяток пуль влетели в грудь, выбрасывая алые фонтанчики, и отбросили тело на землю.

Иван успел удивиться, что «призрак» так грохочет. Потом сообразил — не сразу, с трудом, как в бреду, что это не в его грудь ударялись пули, не его тело корчится сейчас в пыли и что не «призрак» только что отобрал у человека жизнь. У Анджея Теодора Квятковского.

Круль спустился по ступенькам с крыльца и сел рядом с Иваном.

— Задолбался я тебе жизнь спасать, — сказал Круль.

— Пошел в жопу, — ответил Иван.

— Нет, серьезно. Это сколько раз я тебя спасал? — Круль отстегнул у «калашникова» магазин, посмотрел на патроны и снова пристегнул магазин на место. — Ты хоть считаешь?

— Ты как отвязался? — спросил Иван.

— Пришел демон, разорвал скотч и отвалил.

— Куда отвалил?

— Оставил тело и вернулся в Ад. Знаешь ли, мы, слуги Дьявола, имеем некоторые преференции в отношениях с демонами и другими порождениями Ада.

— Ты мог его остановить сразу?

— Мог, а зачем? Токарев мог сбежать, мог убить тебя…

— Он и так мог меня убить.

— Но не убил?

— Не стал.

— Такой благородный мужик! — вскричал Круль и чуть не уронил с колен автомат. — Сохранил жизнь Ивану Александрову! Зачем?

— Он полагает, что я смогу помешать козням ада, — сказал Иван.

— Он был дурак, — подумав, ответил Круль. — Козням ада никто помешать не может. И если ад решил, что ты…

— Рот закрой.

— Уже, — тяжело вздохнул Круль. — Закрыл и ухожу. Мне еще нужно выяснить, как там все вышло у деда. Понятно, что нападавшие умылись кровью, но подробности! И записать количество душ, которые с моей подачи попали в Ад. Вы тут за веру бьетесь, а нам достаточно только ваших душ.

Круль встал со ступеней, отряхнулся. Что-то бросил к ногам Ивана.

Опухшее лицо его было похоже на красно-сине-черную маску какого-то языческого божества.

— Пошел я, наверное. Надеюсь, ты сможешь прожить без моей опеки минут двадцать, пока не приедут из Конюшни. А я пойду, что-то мне хреново, — Круль забросил автомат на плечо. — Отчитаюсь перед начальством, напишу отчет и свалю в отпуск. Надеюсь, ты больше мне на глаза не попадешься.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал Иван.

Круль переступил через тело Квятковского и пошел вдоль по улице, в сторону Старого города.

Ничего нельзя опирать на веру одного человека, сказал Квятковский. Введи нас в искушение, пронеслось в голове Ивана. Они придут.

«Они не придут», — сказал Анджей Квятковский.

Они никогда не имеют дел с теми, кто убил Администратора, всплыло в голове. Замечательный способ сделать так, чтобы его минула чаша сия.

Иван посмотрел вниз и увидел, что на камне лежат те самые четки.

Иван взял пистолет, поднял его и прицелился в спину медленно идущего Круля.

Не введи нас во искушение. Не введи. Слаб человек. Выбирает крест слишком тяжелый.

Не придут.

«Я не хочу решать за всех, — подумал Иван. — Я не хочу! И у меня есть только один выход».

Иван перевел пистолет на автоматический режим стрельбы и нажал на спуск.

— Сколько раз я тебе спасал жизнь? — спросил Круль.

Пули ударились в стену дома на противоположной стороне улицы, выбивая красную крошку. Иван не отпустил спуск, пока пистолет не опустошил весь магазин.

Круль, не останавливаясь, поднял над головой правую руку с выставленным средним пальцем.

Иван хотел что-то крикнуть ему вдогонку, обидное и злое, но не смог.

Наклонился, поднял четки.

Издалека донесся звук патрульных сирен.

«Введи нас во искушение», — подумал Иван и спрятал четки в карман.

Ты сам выбрал свой крест. Ты сам его выбрал.