Сергей Гжатский - Дыроколы
Устал я за прошедшие сутки капитально, поэтому провалился в сонную одурь мгновенно.
* * *
Не знаю, сколько я проспал, но только разбудило меня лёгкое прикосновение к плечу.
Этот способ побудки был закреплён у меня рефлекторно ещё в отряде. Короче, ещё не успев открыть глаза, я уже знал, что разбудили меня свои и по неотложному делу.
Так оно и оказалось. Надо мной склонились Пересвет и Береслава, лица у обоих напря жены и встревожены. Пересвет поднёс палец к губам и поманил за собой. Я бесшумно поднял ся на ноги и молча направился за ним и за Береславой следом. Остальные спали как убитые.
Мы прошли через всю пещеру до конца, поднялись в подвал и тут я увидел, что вход ная дверь слегка приоткрыта, хотя раньше была нами забаррикадирована. Пересвет многозна чительно кивнул на неё и приготовил оружие. Мы с Береславой последовали его примеру. Подстраховывая друг друга поднялись по лестнице и вышли наружу.
Уже наступил вечер. Огромное красное светило одним краем коснулось оранжевых барханов на горизонте. Жара спала, поднялся лёгкий ветерок. От развалин протянулись длин ные тени. В городке царило безмолвие и нигде в пустыне не наблюдалось никакого движения.
Пожар под куполом давно пошёл на убыль. Редко где ещё из-под него вырывались оди
нокие языки пламени, в основном валили жирные клубы дыма. Вокруг купола, словно оспины
чернели точки сожжёных трупов. Я не удержался и негромко спросил:
— Циклопы вернулись?
— Нет! Наши сканеры показывают, что в радиусе ста километров их нет. — ответил Пересвет.
— Тогда в чём дело?
— Береслава расскажет…
Девушка вместо ответа указала на следы на песке, которые вели от порога вдоль стены за угол дома и пошла по ним.
— Следуйте за мной!
— Куда мы? — поинтересовался Пересвет.
— Увидите…
Мы обошли наш дом, пересекли улицу и оказались возле соседнего особняка, от кото рого остался один высокий фундамент и обрушившиеся стены.
— Сюда! — девушка проскользнула внутрь развалин через сохранившийся дверной проём, завернула раз-другой и остановилась посреди небольшой комнаты с обвисшим потолком над головой.
— Смотрите! — она посторонилась и насупилась
Я от неожиданности охнул, потому что увидел страшную картину: в трёх шагах от нас, прива лившись к стене с широким окном сидели племянники Антона — брат с сестрой. Глаза у ребят были открыты и они мило улыбались…
Но они были мертвы! Смерть уже коснулась их, наложив на лица свою зловещую печать. Пересвет крякнул и засопел. Я прикусил язык, всё ещё не веря своим глазам. Смерть подкралась к атлантам внезапно. Они о чём-то весело болтали между собой и вдруг…Б-р-р! Ужасно! На левой стороне груди у парня и у девушки на одежде чернели капли запёкшейся кови…
Я придвинулся к Береславе, а Пересвет внимательно изучил следы, но потом склонился над покойниками.
— Убиты холодным оружием! — сказал он, осмотрев раны, — Один за другим…Лезвие длинное и тонкое, навроде стилета. Похоже, оно выбрасывается мощьной пружиной из рукояти. Обыч но, такие штучки применяют фермеры, что бы заколоть кролика. У наших я ничего подобного не видел…
— И всё равно убийца — кто-то из нашего отряда! — заметила Береслава.
— Похоже, — согласился с ней Пересвет, — Чужого они к себе не подпустили бы…Судя по следам, убийца какое-то время стоял напротив них и они о чём то беседовали. Без опаски за свои жизни…Он даже рассмешил их, отвлёк внимание, и…мгновенно сделал своё чёрное дело.
Хладнокровно и вполне профессионально. Такими ударами владеют только агенты, прошедшие
спецподготовку…
— Бедняжки! — воскликнул я, — Антон не переживёт. Где он, кстати? Уже знает о трагедии или нет?
— Антона среди спящих нет! — заявила Береслава, — Я его нигде не нашла. Но он был здесь, это точно. Вот его след…Смотрите, они пришли сюда втроём, потоптались, потом ребята уселись возле стены…А вот его обратные шаги. Он ушёл из дома окружным путём. Это он их убил и смылся!
— Что-о?! — вскричал я, позабыв об осторожности, — Ты утверждаешь, что убийца племянни ков их родной дядя? Сначала спас, а затем заколол как кроликов? Ни в жизнь не поверю!
— Это не она говорит, — поправил меня Пересвет, — Это следы говорят!
— Значит, вы неправильно их прочитали! Я не верю, что Антон убийца! Должны быть ещё какие-то следы. Вот эти, например, чьи они?
— Мои! — ответила Береслава, — Оставила их, когда в первый раз заглянула сюда…
— А за каким дьяволом ты оставила пост и попёрлась невесть куда? — прорычал Пересвет
— Вижу, мне придётся всё рассказать по порядку…
— Да уж, будь добра! — приказал Пересвет и Береслава поведала свою историю со всеми подробностями.
— Как вы знаете, я должна была дежурить в последнюю очередь, сменив на посту Антона. Но меня, как ни странно, никто не разбудил. Хорошо, что в назначенный час я проснулась сама…
Пересчитала спящих и сразу же убедилась, что ни Антона, ни его племянников на месте нет!
Естественно, что я почувствовала лёгкое беспокойство за них. Осмотрела пещеру, заглянула в подвал и увидела раскрытую дверь. Разозлилась, естественно! Подумала, что атлант повёл пле
мянников на прогулку и забыл обо всём. Вышла из подвала, увидела следы и по ним пришла сюда. Обнаружив трупы, бросилась назад и разбудила вас…
— Кроме этих троих все остальные были на месте? Ты не могла ошибиться?
— Нет! И Антона я по пути нигде не встретила…
— Загадочная история, — промямлил я, путаясь в мыслях, — И всё же мне до конца не верится…
— Н-да! — перебил мня Пересвет, — Действительно, в этом деле много неясного! Вы вот что…
похороните ребят по-человечески, а я пойду поднимать отряд. Выступим, как совсем стемнеет.
Надо поскорее выбираться из этого гиблого места.
Он развернулся что бы уйти, но на ходу обернулся:
— Кстати, Береслава, ты не пробовала…
— Пробовала! — догадалась та с полуслова, — "Заглушка" всё ещё стоит!
Пересвет махнул огорчённо и ушёл, а мы взялись за дело. Похоронили ребят тут же, под сте ной. Песок оказался сухой, рыхлый, дело спорилось. Мы разгребли черепицами довольно глубокую яму, положили в неё брата с сестрой лицом к лицу и закопали. Я отыскал какую-
то красивую загогулину от лепнины и водрузил её на холмик вроде обелиска.
— Трупы уже успели закоченеть! — пробормотала Береслава, — Значит убийство произошло приблизительно часа два-три назад…
— Угу! — буркнул я и поддев ногой, выковырнул из песка какой-то белый округлый предмет.
Это оказался…человеческий череп. Он уставился на меня тёмными провалами глазниц и клацнул челюстью. Я отскочил от находки как от змеи. Береслава прыснула в кулак:
— Бедного Йорика нашёл! — она нагнулась, взяла череп в руки и внимательно осмотрела.
— Нет, вы только подивитесь, это же настоящий Хомо Сапиенс! Что же получается? В этой параллели некогда жили люди? Такие как я и ты? Но куда они в таком случае подевались?
— Пошли на корм одноглазым циклопам! — ответил я, не понимая внезапного интереса Бересла вы к каким-то допотопным костям.
— Может быть, может быть… Есть много друг Горацио на свете, что и не снилось нашим мудрецам! — девушка потрясла череп, высыпая песок и внутри него что-то застучало, словно в пргремушке.
— Что там такое? — удивилась она.
Я подставил ладонь и на неё из глазницы вакатился сплющенный кусочек свинца.
— Что-что! Свинец, который телу конец! Прще говоря пуля! Лучше поищи в черепе лишнюю дырку — должна быть!
Береслава потерла спёкшийся песок на затылке и действительно обнаружила входное отверстие.
— Вот видишь! Этого чела банально расстреляли. Поставили к стенке и выстрелили в затылок!
Если поковыряться вокруг, то таких черепов можно сотни откопать, я думаю…
— Огнестрельное оружие! — удивилась Береслава, — Здешняя человеческая цивилизация достигла известного развития…Мать моя — женщина, отец мой — мужчина! Но за что его ухлопали? Неужели геноцид? Или террор…репрессии?
— Гадай теперь! Ответ знает только ветер.
Мы присели отдохнуть на обломки рядом с могилкой.
— Надо бы молитву какую прочитать по безвинно убиенным… — сказала в задумчивости Береслава, — Но я не знаю ни одной, а ты?
— Только "Отче наш", но она по-моему не подойдёт…
— Тогда почитай ребятам напоследок какие-нибудь стихи…и я послушаю…
— Это можно: Мёртвый, мёртвый…
Он лежит и слышит
всё, что недоступно нам живым:
слышит — ветер облако колышет,
высоко идущее над ним.
Слышит всё, что движется без шума,
что молчит и дремлет на земле;
и глубокая застыла дума
на его разглаженном челе.
Этой думы больше не нарушить…
