Олег Верещагин - Не вернуться никогда
Кавалькада из трёх десятков всадников ехала прямо через толпу перед обозом. Вадомайр и Ротбирт возглавляли её. Дан ехал в середине — после приезда данванов он был молчалив и как-то заторможен. Вадомайр не мог сказать, что не понимает его… Кстати, и эти мысли тоже беспокоили — поэтому Вадомайр перемигнулся с Ротбиртом, и парни, не долго думая, затянули на два голоса:
— Лучше нет ничегоЧем в стали горячей, верхом на конях,С ветрами битвыМчаться во славу Вайу…
— а воины подхватывали:
— Аой! Аой!
Хангары порскали в стороны. Около помоста, с которого продавали рабов, Вадомайр не отказал себе в удовольствии пустить Урагана задом на купчишек и стражу. На помосте — среди немногих хангаров, как видно, пик торговли прошёл — сидел забитый в колодку ногами белый парень. Лицо верхового Вадомайра оказалось вровень с ним — глядящим зло и упрямо, совсем не по-рабски. Парень был одних с Вадомайром лет, худощавый, в шрамах, на груди — татуировка: оскаленная морда рыси и славянская свастика, не такая, как у анласов. Именно на эту татуировку Вадомайр и глядел в первые мгновения — не на лицо славянина, поэтому и опоздал сообразить, что к чему. Просто услышал изумлённое:
— Ва… дим?!.
И всмотрелся в лицо продаваемого — молча, потому что такого не могло быть.
* * *Рыжеволосая девчонка, которая ухаживала за Олегом, была разительно похожа на дочь данванского Капитана Крепости. Олег даже сморгнул, когда она вошла в повозку, неся кувшин с водой, таз и льняное полотенце. Девчонке же, как видно, показалось смешным удивление славянина, потому что она откровенно засмеялась и, сильно, повелительно нажав на грудь мальчишки, заставила его откинуться на шкуры и занялась ногами, промывая и смазывая побитости. Олег смутился и попытался привстать, но встретил удивлённый взгляд девчонки и, пробормотав:
— Хорошо, хорошо… — и улёгся спокойно. В конце концов это было здорово, приятно. Но тут же — впервые он мог себе это позволить — вспомнилась Бранка. Наверное, что-то такое отразилось на лице Олега, потому что девчонка встревоженно спросила что-то. — Нет, всё нормально, — Олег улыбнулся и покачал головой.
Девчонка уважительно-легко коснулась нескольких шрамов на теле Олега и снова что-то произнесла нараспев. Мальчишка даже хотел спросить, как её зовут, но полог откинулся — и внутрь шагнул Вадим. Коротко буркнул, качнул головой с тугими косами в золотых спиральных стяжках — девчонка поднялась и молча, тихо исчезла.
Олег мгновенно сел, обхватив коленки руками. Вадим так же быстро и плавно опустился напротив — скрестив ноги, Олег вспомнил знакомца-анласа с ярмарки — это было даже не жизнь, три жизни назад… Вадим был голый по пояс, длинный нож словно прилип к широкому ремню с большой пряжкой. И раньше мускулистый, сейчас он словно бы немного подсох, шрамы не уступали Олеговым, татуировка на руке будто жила — а глаза, которые всегда были задумчивыми, стали теперь ещё и жестокими — странное сочетание.
Неизвестно, кого видел перед собой Вадим, но в молчании ребят стали проскальзывать смущение и неловкость. Они даже не глядели друг на друга, блуждали взглядами по сторонам, как будто старались наизусть запомнить обстановку повозки.
Это же Вадим, напомнил себе Олег. Но мысль не помогла. Сама эта встреча казалась сказочной и странной… но что ещё хуже — Олег отчётливо понимал: в сидящем напротив парне от Вадима осталось не больше, чем в самом Олеге — от Олега.
— Я… — начал он.
И осекся, услышав голос Вадима:
— Я…
Мальчишки удивлённо посмотрели друга на друга, поймали взгляды — и одновременно рассмеялись.
— Горец, — подавшись вперёд, ткнул Вадим в грудь Олега. — Анлас, — повторил он тычок себе в грудь.
— Угу, — кивнул Олег. И неожиданно понял, что глупая стенка рухнула. Вадим подался вперёд, обнял друга за шею и тихо сказал:
— Прости. Я тебя плохо искал… Как сюда попал — сразу всё закрутило — ну и…
— Ну и в конце концов ты меня нашёл, — ответил Олег. — Очень вовремя нашёл.
— Вовремя, — Вадим отстранился. — Потому что я не знаю, что мне делать. Будешь слушать?
* * *— Ты что, верхом ездить разучился? — засмеялся Вадим. Олег посмотрел на него пустым взглядом, качнулся в седле, встрепенулся и с короткой кривоватой улыбкой ответил:
— Да нет… Просто я думаю про Бранку. Она уверена, что я мёртв. И мне даже страшно думать дальше. Мне скорей надо на север.
— В Йэни Асма получишь самого быстрого коня, — Вадим пришпорил жеребца. — И моё письмо. И эскорт. И… — он вздохнул и махнул рукой. — А, чёрт, я не могу поехать с тобой, пойми!
— Ты не хочешь возвращаться? — прямо спросил Олег…
…Они ехали впереди всего отряда. До Йэни Асма оставалось около суток пути.
За прошедшее время в отряде Олег стал почти своим. Одетый как анласы, хорошо держащийся в седле… Эрна сперва его дичилась — женским чутьём она поняла, что этот мальчишка — посланец далёкого мира, о котором ей рассказывал Вадомайр, но в который она по большому счёту не очень верила. А теперь опасалась, что Олег уведёт Вадомайра обратно… При виде Дана Олег белел, как стенка, а глаза становились безумными, как у больного, и следящими, как у снайпера. Но с остальными отношения оказались вполне ровными, и даже Ротбирт не обижался, что друг и кэйвинг проводит почти всё свободное время с землянином-русским…
— … Мои ключи, — Вадим крутнул на пальце звенящую связку. — Вот… я помню, от чего каждый. Можно будет просто войти домой — и всё.
Без размаха он бросил — нет, просто уронил — связку в обрыв слева от своего колена.
Олег проводил ключи взглядом — они сразу куда-то канули. Посмотрел на Вадима и тихо сказал:
— Мы прогнали данванов из гор. Но мы не выиграли. Они сжигают наши города. А ведь горцы куда сильней анласов… нет, погоди, я не про численность, — он заторопился, видя, как Вадим свёл брови. — Там своя культура, Вад. Понимаешь, особый мир. Не первобытный, а вполне современный. Только настоящий, в таком хочется жить. Я бы, пожалуй, и своих сюда перетащил. Но… там скоро ничего не будет. А может, уже ничего и нет, и даже Бранка меня не дождалась — зачем ждать мёртвого?
— Я не отступлю, — сказал Вадим. — Я теперь не могу отступить, я попробую. В конце концов, всё начиналось с чего-то, с какой-то малости. Так почему бы не с меня?.. А ты… — он помедлил. — Ты вернёшься?
Олег не успел ответить. Он закрутил головой, пригнулся в седле. Остальные в отряде ничего не понимали, хотя… хотя какое-то странное ощущение, от которого по всей коже шевелились волоски и начинали зудеть корни зубов, испытал каждый. Только ещё Дан выпрямился, развёл ноги и смотрел в небо с неясным ожиданием и восторгом.
— Фре… хат! — коротко задохнулся Олег, соскакивая наземь и прячась за конский бок.
И они увидели выплывающее из-за скал справа чудовище.
Фрегат был огромен — не меньше трёхсот метров в длину, странным казалось, что он вообще может как-то держаться в воздухе. Прятаться вряд ли имело смысл, да никто кроме Олега и не подумал — спрятаться хоть как-то, всё удивлённо провожали взглядами серо-голубую рыбину — всю в жёстких углах, блестящих выпуклостях и каких-то штырях. Бесшумный, неспешный, он насыщал пространство вокруг вибрацией и энергией.
Фрегат плыл туда, где лежал Йэни Асма. До отряда внизу ему явно не было дела.
Анласы долго провожали фрегат взглядами. Пока он не превратился в точку на горизонте. Только тогда Вадим, очнувшийся от гипноза — Эрна подъехала к нему вплотную и прижалась — отстранил девчонку и скомандовал:
— Галопом вперёд! С повозками остаются…
— Не спеши, — Олег стоял возле своего коня, глядя чёрными глазами на туманный горизонт. — Ты опоздал, кэйвинг. Скажи, ведь он опоздал, а, Дан?! — повысил Олег голос.
Мимо замерших людей бешеным карьером проскакал данванский мальчишка.
* * *
Йэни Асма больше не было.
Не было совсем. От цитадели до порта. Казалось, кто-то взял огромный циркуль, провёл идеально ровный круг, и внутри этого круга всё тщательно вычистил, а потом посыпал ровным слоем серого блестящего пепла. Вокруг — на скалах, среди дико выглядящей зелени садов и полей — бегали, двигались, копошились сотни или даже тысячи людей. Но столицы княжества больше не существовало, и эта мысль с трудом начала доходить до всадников на взмыленных, хрипящих конях, пробиваться сквозь гипноз яркого сверкания пепла в ужасающе ровном круге…
Вадим поймал себя на мысли, что не ощущает ничего. Вообще ничего — ни боли, ни горечи, ни злости. Только какую-то тупую растерянность. В голове просто не умещалась мысль об одновременной гибели такого количества людей. Их смерть была нестрашной именно потому, что была непредставимо огромной, и когда Вадим пытался себе её представить — просто ничего не получалось, не складывалась картинка. Он почему-то думал, что сгорела его мастерская, а в ней — столько картин и набросков… И ещё — хорошо, что он не жалел их дарить. Непонимающе, изумлённо глядела Эрна. Олег спешился, подошёл к тому месту, где дорога начинала спускаться в долину, внимательно смотрел вперёд. Его лицо было непроницаемо.
