Олег Дивов - Лучший экипаж Солнечной

«Ох, заплатите вы мне за Дженни, – подумал Эндрю. – И за тупость свою, и за трусость заплатите. Я вам устрою Южную Америку».

– Откровенно говоря, – сказал Эндрю, – мне что к Земле, что к альфе Центавра. Вы будете смеяться, ребята, но я не умею водить корабли.

Ребята на самом деле недоверчиво рассмеялись. Все, кроме Вайля.

– Застрелю, – деловито пообещал он.

– Я серьезно, – вздохнул Эндрю. – Я могу запустить двигатели на разгон или торможение. Но в навигации не смыслю ни хрена.

Вайль молча отложил лазер в сторону и достал нож.

– Я даже не сумею поставить «Декард» на орбиту Марса, – продолжал Эндрю. – Вы, господа, не того пожалели. Навигаторов беречь надо было. А теперь у вас одна дорога, – он ткнул пальцем в Марс на экране. – Туда.

– А еще русский, – обиженно заметили в толпе.

– Это он нам за своих мстит.

– Чего за своих, они же его бабу убили…

– Значит, просто сволочь. Эй, лейтенант, кончай шутить, мы же тебя на куски порежем!

– Погодите! – сказал Банни. – Лейтенант, ты это серьезно?

– А какой мне смысл врать… – честно признался Эндрю, глядя на монитор. Диагностика показывала, что ходовая часть в порядке, но очень сильно побиты коммуникации. Ходовая рубка, нервный центр корабля, была фактически отрезана от двигателей. Видимо, кто-то неосторожным выстрелом разбил переборку и порезал кабели, идущие в разгруженной зоне. Теперь управлять «Декардом» можно было только с резервного процессора в корме. Но для этого его нужно было, как минимум, запустить. А вот команда автопилота, которую реактор запомнил в своем буфере, активировала тягу через час с небольшим. «Декард» заходил на цель.

– Тебе есть смысл врать, – сказал Вайль. – Ты астронавт, ты офицер… Ты бы хоть за рожей своей брезгливой последил. Хочешь нас загнать под удар красножопых? Чтобы они нас потом на мясо? Ничего, я тебя сейчас вылечу, – с этими словами он резким движением вонзил нож в предплечье Эндрю. Будто гвоздь забил.

Ткань комбинезона с хрустом треснула. Эндрю согнулся пополам от боли и застонал.

Вайль дернул нож на себя, вырвал его из руки Эндрю и облизнул кровь с лезвия. Глаза его затуманились.

Эндрю, шипя, зажал рукой неглубокую, но длинную рану.

– Почувствовал? – спросил Вайль. – А теперь я тебе глазик вырежу. Ну-ка, ребята, держите его.

Эндрю прижали к спинке кресла. Вайль не спеша приблизил лезвие к его лицу. На губах Вайля играла кровожадная усмешка. Он явно наслаждался тем, что делал. И между процессом и целью не было никакой связи. Пытка могла бы и не привести к желаемому результату. Но свое удовольствие полоумный сержант все равно бы получил. «Убьет ведь», – подумал Эндрю.

– Расслабься, сержант, – сказал он. – Посмотри лучше на монитор. Читать умеешь?

Вайль тряхнул головой, будто просыпаясь.

– Ну? – спросил он, поворачивая голову.

– Видишь надпись «обрыв контакта»? Кто из ваших стрелял в разгруженной зоне?

– А в чем дело?

– Нет связи между ходовой рубкой и двигателями. Пошли в корму. Нужно запускать резервный процессор.

– Значит, полетим все-таки? – спросил Вайль с ухмылкой. И неожиданно рукой, сжимавшей нож, сильно ударил Эндрю по скуле. От удара у Эндрю в который раз за день потемнело в глазах. – И еще раз, – сказал Вайль, нанося второй удар. На этот раз другой рукой – хлесткую и болезненную пощечину. – Это так, авансом. На всякий случай. Ну, пошли, лейтенант.

Эндрю выдернули из кресла и поставили на ноги. Голова у него кружилась, но в душе кипела злоба. Бить его по лицу не следовало. От такого обращения Эндрю окончательно утвердился в своем замысле.

Ему нужен был только один раскрытый технический люк по дороге.

Они медленно шли по коридору, стараясь не касаться обугленных стен. Десантники окружили Вернера со всех сторон, но держать его никто не собирался. Так они демонстрировали свое презрение к человеку, с которым обращались до этого по-людски, а он повел себя, как какой-то сраный астронавт. Перевязать руку ему тоже никто не предложил. Только капрал Банни все сопел над ухом, будто намереваясь что-то сказать. Однако словами так и не разродился.

Впереди сержант Вайль отдавал вполголоса распоряжения. Видимо, какие-то остатки дисциплины у пехоты сохранились. Разумеется, перебив офицеров, десантники из войска мгновенно превратились в банду, но выживать-то этой банде все равно было нужно.

Эндрю, глядя под ноги, высматривал технические люки. Но все крышки, как назло, были закрыты, да еще и заблокированы.

– Эй, осторожнее! – сказали впереди. – Тут дырочка небольшая.

– Ничего себе дырочка! Говорили же, чтоб без гранат…

– Да это не граната, здесь огнетушители стояли.

– Все-таки, господа, не умеем мы стрелять.

– Точно. Ну-ка, по стеночке. Вправо принять!

По одному десантники начали огибать зияющую в полу дыру с оплавленными краями.

– Ого! Насквозь! Провалиться можно, – с уважением сказал рядовой, шедший перед Вернером. И Эндрю схватился за эти слова, как утопающий за соломинку. Он не стал примериваться и рассчитывать. А просто, обходя дыру, сделал шаг влево.

Он бы сейчас полжизни отдал за спецкостюм, в котором можно рушиться хоть с развалин Эйфелевой башни.

– Стоять!!! – заорал Банни. Как будто Вернер мог его послушаться и затормозить в падении.

Эндрю пролетел три с половиной метра и, если бы не эластичный пол, наверняка что-нибудь сломал бы себе или вывихнул. Удар был такой силы, что душа у него оказалась буквально в пятках, и он чуть снова не потерял сознание. Упал на четвереньки и, не утруждаясь встать, галопом поскакал вперед.

Сзади с шипением грохнуло и полетели брызги.

– Не стрелять! – заорал Вайль. – Банни, мудак, отставить! За ним, идиот!

Посреди коридора ни к селу ни к городу развлекалась парочка – оба голые и тоже, как Вернер, на четырех костях. Бронекостюмы и оружие валялись рядом. Эндрю с низкого старта любовников перепрыгнул и тут же увидел вожделенный люк.

– Вот это да! – сказала женщина, поворачивая голову и крепче упираясь в пол, чтобы не так трясло и было лучше видно. – Офицерик! Живой! А хорошенький…

Мужчина на происходящее никак не отреагировал. Он был занят.

Эндрю рванул на себя крышку люка, сел и забросил ноги внутрь.

Сзади опять грохнуло, на этот раз без шипения, зато с оглушительным матом. Это совершил жесткую посадку капрал Банни.

– Лежать, суки! – заорал он любовникам. – Застрелю, мать вашу!

Эндрю провалился в люк, привычно встал ногами на перекладину тросового лифта, одной рукой взялся за поручень управляющей насадки, а второй потянул на себя тяжелую крышку, чтобы задраить ее изнутри. Раненую конечность пронзила боль, и Эндрю вскрикнул, но поручня не выпустил. Не хватало еще сорваться и застрять в шахте.