Вадим Денисов - Новичок

— С чего вы так решили, Фёдор? — профессор смешно склонил голову, знаете, так собаки делают, когда удивляются.

— Да с того решил, что с земной географией и на родной планете можно проводить такие эксперименты… Чудовища! Им… Ничего не стоит устроить Большой Бенц! Уничтожить большую часть населения планеты, а нас закинуть на одичавшую Амазонку.

— Как кровожадно! Коллега, вы действительно считаете, что Хозяева, — пусть будет так, принимаю, — не гуманоиды?

— А что в них гуманного? — спокойно бросил Игорь. — Сволочи.

Самарин посмотрел на профессора и опять закашлялся.

— Сколько всего Платформ, гадать бесполезно, — сказал я.

— Их количество невозможно вычислить.

— Отчего вы так решили, профессор? — сразу заинтересовался Ростоцкий.

Не дают говорить!

— Ерунда! Даже мне понятно, что можно! — Войтенко, и не думая смущаться, подменил «науку». — Ничего сложного! Надо просто прикинуть количество людей на каждой из Платформ, затем посчитать, уход какого количества людей с Земли не мог вызвать ненужных подозрений. Потом поделить, и всё!

— Эх ты! У вас, молодой человек, как я посмотрю, на все вопросы ответы имеются! — восхитился профессор. — И методику предложите?

— А как же!

— Тогда дополните, вы учли фактор времени?

— Чего-о? — я сидел ближе всех к рейнджеру, именно потому и отхватил взгляд Игоря, полный святого недоумения.

— Какой период расселения прикажете учитывать в расчетах, коллега?

Никто не пришёл на помощь несчастному. Мы и сами не сразу поняли, что Владимир Викторович имеет в виду.

— Как вам известно, коллеги, расселение людей на Кристе, или на Платформе-4, если придерживаться предлагаемой Хозяевами классификации, идёт уже более ста лет, так?

Ну что, все закивали.

— Однако вправе ли мы в своих суждениях опираться на такой же срок, предполагая реалии других Платформ?

— Что-то я не врубаюсь, Владимир Викторович, почему бы нет? — спросил Герман.

— Да потому, уважаемые товарищи, — Мазин поднял указательный палец к потолку и строго покачал им, — что в подобном эксперименте это не имеет решительно никакого смысла!

Поняв, что нас опять не прошило, он продолжил:

— Им вовсе не обязательно шаг за шагом повторять всё старое! В противном случае опытные группы можно было бы разместить и на одной планете, даже с учётом относительно небольшой полосы комфортного проживания в условиях острой нехватки современных систем жизнеобеспечения. Для столь крошечных популяций пространства вполне хватает.

— Хорошо, ваши предположения? — не выдержал я.

— Неблагодарное дело! — отмахнулся профессор. — На другие Платформы группы людей могли переместиться только что, а кто-то — всего пару лет назад, это не важно! Важно понять, что там условия эксперимента кардинально другие.

Хлоп! Открылись двери, и две женщины сноровисто внесли подносы.

Звяк! На дешёвом столовском пластике подпрыгнули стаканы.

И обе работницы камбуза исчезли так же внезапно, как появились. Школа!

— А говорила, что обед будет позже, — я обрадованно повернулся к собеседникам.

— Всегда знал, что Аля — это человек! — уверил меня Игорь. — Налетай!

— Действительно, господа, подсаживайтесь ближе, — предложил Ростоцкий. — Галина Ивановна, смелей, смелей! Илья Александрович, ваш кефир, пожалуйста.

— Их, хитрые какие! Вы, значится, бутербродики схряпаете, а я кефир? Ну уж нет, тоже присоединюсь. Что нам Водный Бог послал?

Водный Бог послал честной компании нехило: свежий белый хлеб производства корабельного камбуза, оранжевый джем из тропических фруктов, сливочное масло, холодная окрошка, кручёные жареные колбаски из местной чёрной свиньи, «тюлька» пряного посола, два салата, чай, крепкий чёрный кофе и капитанский кефир паскудного желтоватого цвета.

— Не, мужики, так дело не пойдёт, — неожиданно выступил до сих пор молчавший механик. — Просидим до вечера… А разгружать кто будет? Уж извиняйте, а я перекушу да пойду, хорошо, Илья Александрович? Не моё это дело, колодой работаю, какой смысл? Федю вот вам оставлю, у него версий всегда навалом.

— Да и мне лучше бы на берег, — сквозь первый откус молвил Игорь.

Я махнул рукой.

Мы быстро привалились к наполненным тарелкам и судкам, и какое-то время в кают-компании стояла относительная тишина. Потом те, кто по-настоящему хочет работать, свалили на пристань, а желающие почесать языки остались.

— Вот теперь можно и соображалку включать, — подсказал Липпо, с наслаждением откидываясь на мягких подушках дивана. — Желудок удовлетворён, осталось загрузить голову. Поехали дальше?

— Почему нет? — согласился Ростоцкий. — Итак, пока ничего не ясно. Мы не можем предположить, сколько всего Платформ участвует в неземном эксперименте, однако почти уверены, что все они суть разные планеты с разными же стартовыми условиями для попавших туда, правильно?

Обнаружив, что никто не против, он добавил:

— Галина Ивановна, фиксируйте. Дар, продолжишь?

— Давайте послушаем учёного, — я уже понял, что лучше не высовываться, меньше нервов потрачу.

— Хорошо, — согласился модератор. — Теперь следующее. Насколько я понял ход ваших мыслей, господин профессор, методы переноса на Платформах тоже разные?

— Более, чем убеждён! — подключился профессор, и я задумался: как можно быть «более, чем убеждённым»? — Действительно, для существ с такими возможностями маневр в выборе способа не так уж сложен.

— Соответственно, на других Платформах Крестов нет? — спросил Герман. — Овал, пятно или дырка-невидимка?

— Конечно. Что-то другое…

— А вот хрен вам дикорастущий, уважаемый товарищ Мазин! Есть какой-то Крест! — приподнялся нагловатый кочегар. — Жёлтый корректирующий портал, переход в другой мир, доступный только просветлённым!

— Подождите, милейший, так ведь то корректирующий!

— Какая разница? С нашей стороны есть, так? Опознавать его мы готовы как Крест, потому что уже привыкли представлять Прорез именно такой формы. Так? Значит, и с другой стороны есть Прорез. Он двухсторонний, ходи туда-сюда! А у нас, забиться готов, стопудово Крест, пусть и сухопутный. Значит, что?

— Что? — Мазин от такого напора несколько опешил.

— Значит, формально я прав, профессор, а вам щелбан! — хмыкнул хиппан и с победным видом опять повалился на подушки.

Краеведша-делопроизводитель нерешительно посмотрела на шефа.

— Фиксируйте, что делать, — тяжело вздохнул тот. — Сектант прав.

— Я немного откорректирую…

Ростоцкий кивнул снова.