Отпуск не по плану - Алекс Хай
Я решил начать с самой северной точки. Сердоболь, где, по словам Святослава Николаевича, была та самая Проклятая гора.
— Сердоболь… Сердоболь-Сортавала… Вот, бароны Типольт.
Я записал фамилию напротив названия городка.
После ряда реформ земли остались у дворян, но далеко не всегда этот дворянин вообще мог их посещать. Например, живешь ты уже в трех поколениях в Москве, а владеешь землями где-нибудь на Урале. Если не продашь какому-нибудь купцу-промышленнику, то просто сдашь их в аренду через специальное агентство. Так что тут придется узнавать глубже. Те же Тибольты вообще имели резиденцию в Риге и жили в основном там же. И этот Сердоболь им был до лампочки. Но фамилию я запомнил.
— Кроноборг…
Еще одно поселение на берегу Ладожского озера. Принадлежало генералу Евдокимову, жившему с семьей в Гельсингфорсе. Нужно уточнить у отца…
— Кексгольм…
Ну тут все было просто. Кексгольм, он же в народе — Приозерск, был территорией, принадлежавшей государству. Ибо с давних времен там располагались крепость и гарнизон. Сам городок был своего рода центром местной цивилизации, хотя и оставался глухой провинцией. Тут я почти ничего не выясню.
— Ряйсяля…
Глухая умирающая деревня на двадцать хозяйств. Принадлежала некому Пронину, которого среди титулованного дворянства я не нашел. Скорее всего, неодаренный, но со статусом дворянина. Или дар выродился.
— Корпилакс…
Забавное название. Интересно, что оно означало? Деревня большая, богатая. Рядом хозяйство и какой-то заводик. Записана на графа Бюлера, о котором я ничего не знал. Судя по всему, сдал земли в аренду местному предпринимателю.
— Про Коневец мы и так уже все знаем… Территория закрытая, но пролезть туда можно.
Кстати, это был один из очевидных вариантов. На острове хранился поднятый со дна Ладоги погибший корабль и прочий мусор. Все это побывало в эпицентре Искажения. За пятнадцать лет остаточная энергия должна была почти рассеяться, но кое-что могло и остаться. Какой-нибудь скучающий солдатик мог пустить щедрого гостя на экскурсию или продать ненужный металлолом… И вот такой металлолом вполне мог стать основой для Витиного сюрикэна. Энергии там было совсем немного, но краткосрочный эффект она давала.
Ведь и сила артефактов тоже была разная. Витин, например, оказался слабеньким и действительно бы не убил человека при кратковременном взаимодействии. Там брат пострадал сильнее, потому что крутил его в руках.
А вот та игрушка, про которую рассказал Черкасов — это что-то посильнее. И тот камешек, что я взял из кабины водителя грузовика. Там было совсем уж мощно!
Судя по всему, локаций для сбора хлама было несколько. Посвежее и постарше.
— Что у нас осталось… Саккола, Саркиансари и Выборг.
Выборг мимо, это было на нашей земле.
Саккола принадлежала одной из младших ветвей графов Сологубов. Вроде бы они сдали то местечко в аренду или сами построили что-то вроде комплекса отдыха. Название места было на слуху. Тем опаснее, что пораженные предметы могли растащить люди.
— Саркинсари… О!
В книге так и говорилось — «дача графов Шуваловых». Как будто севера Петербурга для поместья им было недостаточно — отхватили приличный кусок на много-много гектар и отгрохали там усадьбу, в которой не стыдно принять самого императора. А Саркинсари — так, дачка. Охотничий домик, ага.
Места, кстати, там вполне рыбные, я-то знаю. Но на любителя.
Я метнулся к шкафам за перечнем дворянских фамилий. Издание было относительно свежее, пятилетней давности. Значит, связи с другими родами должны быть отражены, тем более что Шуваловы — род многочисленный, сильный и богатый.
Истории этого рода в книжке было отведено страниц пятьдесят — со всеми ответвлениями, генеалогией и прочим. Меня интересовало несколько последних поколений. Те, кто был жив на данный момент.
— Шувалов Петр Петрович, глава дома… Женат на урожденной графине Толстой… рое детей, все понятно. Деньги к деньгам.
Я перелистнул страницу и замер с занесенной над блокнотом ручкой.
Шувалов Лев Петрович, младший брат главы дома, десять лет назад женился на Варваре Андреевне Салтыковой из Москвы.
Опять Салтыковы. Всюду в этой истории они, словно красная нить. Салтыковы их родовые связи.
Я сделал пометку в блокноте и вернул книги на места. Жаль, что чашка была такого маленького объема. Еще кофе мне бы сейчас не помешало. И поесть.
Словно угадав мои мысли, в двери постучал лакей.
— Ваша светлость, завтрак начали подавать. Вы спуститесь в столовую?
Я обернулся на часы. Половина восьмого. Да, уже пора приступать к обязанностям хорошего сына.
— Конечно, Илья. Через десять минут. Спасибо.
Лакей унес поднос, а я подхватил блокнот и закрыл двери кабинета на ключ. Затем вернулся к себе, оставил записи, привел себя в порядок и вышел в коридор. Хотел зайти к Костенко и справиться об их здоровье, но появление Аграфены спутало мне все планы.
— Ваша светлость, Анна Николаевна желает с вами поговорить перед завтраком. В ее покоях.
Я вопросительно приподнял брови.
— Разумеется. Но в чем дело?
— Понятия не имею.
— Ладно, идем.
Мы прошли на женскую половину этажа. Судя по шуму и причитаниям из комнаты Тани, сестра снова не могла решить, что надеть к завтраку. Сейчас матушка буквально заставляла ее привыкать к новой жизни и требовала, чтобы Таня наряжалась к каждой трапезе. У нас в Выборге нравы были попроще, и Таня еще не привыкла. Да, мужчиной в этом плане быть удобнее… У меня хотя бы все рубашки сочетались со всеми костюмами — специально так заказывал гардероб, чтобы не ломать голову.
— Прошу, — Аграфена открыла передо мной дверь, а сама осталась в коридоре.
Я прошел в будуар и остановился, ожидая, пока княгиня выйдет из спальни. Первыми из дверей вышли горничные и удалились. Затем появилась сама светлейшая княгиня. Судя по тому, что она уже была одета и причесана на выход, задерживаться в доме надолго она не собиралась.
— Доброе утро, матушка, — поклонился я.
Но она пропустила мое приветствие мимо ушей и
