Шатун. Шаг в неизвестность - Ерофей Трофимов
– Тогда сейчас допишу тебе отчет, а в штаб завтра не пойду. Нанесу визит Катюше и съезжу в больницу. Казаков проведаю.
– Добре, – кивнул Рязанов, давно уже подцепив это слово у казаков. – Так и сделай. И по городу старайся особо не кататься. Признаться откровенно, мне эти рожи уже вот где, – прижал он ребро ладони к горлу. – Так и хочется перестрелять их всех к черту. С утра уже пьяные ходят. И так третий день.
– Ну, так отпиши об этом начальству, – пожал Руслан плечами. – Мол, так и так, пьют и видом своим непотребным российское офицерство позорят. Мол, убирать их из города надо срочно, пока до беды не дошло. У них ведь там, как я помню, еще куча генералов имеется.
– Так и сделаю, – чуть подумав, решительно кивнул граф. – И вправду, надоели. Пусть отзывают.
Руслану, как человеку иного времени и воспитания, подобные вещи казались дикими, но вспомнив несколько эпизодов из собственной службы, парень только вздохнул. Могут меняться времена, общественные строи, а вот натура человеческая останется прежней. Особенно у тех, кто ближе к власти. Обязательно найдется человек со связями и влиянием, который сумеет использовать обычных офицеров в своих целях. Обговорив все дела, друзья разошлись спать.
Утром, не спеша позавтракав, Руслан велел подавать коня и, вскочив в седло, первым делом отправился к невесте. Раз за ночь из больницы плохих вестей не поступило, значит, его бойцы живы и можно туда не спешить. Тем более что дежуривший вечером врач обещал, что за казаками присмотрят.
Едва только Шатун переступил порог дома, как выскочившая из кухни Катерина с тихим воплем повисла у него на шее.
– Живой! Здоровый! – глухо повторяла она, радостно целуя его куда попало.
Растерявшийся от такого напора, Руслан поднял девчонку на руки и, прижав к себе, еле слышно зашептал:
– Ну, тихо, девочка, тихо. Все хорошо. Уймись.
Сухое покашливание полковника не заставило Катерину разжать объятья. Оглянувшись на него, девчонка не задумываясь заявила:
– Папенька, хватит брови хмурить. Лучше вспомните, как вас когда-то маменька встречала.
Поперхнувшись, Вяземский неопределенно пожал плечами, после чего ответил:
– Так мы тогда уже венчаны были, и ты у нас народилась, – нашелся он.
– Не важно, – отмахнулась Катерина. – Мы помолвлены, и ни я, ни Руслан от помолвки отказываться не собираемся. А венчание дело нехитрое.
В очередной раз поперхнувшись, полковник испустил тяжкий вздох и, махнув рукой, отправился к себе в комнату.
– Переживает он за тебя, – попытался немного образумить Шатун невесту.
– Знаю я, чего он переживает, – отмахнулась Катерина. – Боится, как бы я не утерпела и раньше времени тебе большего не позволила. Все ворчит, что норов у меня бешеный, прабабкин. Точнее, прапрапрабабкин. О ней в семье нашей по сию пору легенды рассказывают. Она ведь из половчанок была. Маменька все твердила, что я и обликом, и характером в нее пошла.
– Облик, может, и ее, а вот характер только твой. Собственный, – усмехнулся Руслан в ответ. – И мне он очень нравится. Как и облик. Но учти, ежели что, я тебе такой норов покажу, что чертям тошно станет, – игриво пригрозил он.
– Ну, ты меня за дуру-то не держи, – фыркнула девчонка. – А то я не знаю, что мужика своего лучше не злить. А уж того, кого Лютым прозвали, тем паче.
– Это кто ж тебе рассказать успел? – насупился Руслан, мысленно обещая вырезать болтуну язык.
– Нашлись добрые люди. Поведали, – рассмеялась Катерина, устраиваясь у него на руках поудобнее. – Ну, не хмурься. Они меня так напугать хотели, а мне только смешно стало. Это для врагов ты – Лютый. А для меня самый добрый и нежный. Вот.
– Это с чего ты такое взяла? – не утерпев, спросил Шатун, окончательно сбитый с толку.
– Я же женщина, – снова рассмеялась Катерина. – Ну, в смысле по натуре своей. А значит, такие вещи сразу чувствую. А еще я заметила, как ты все время меня прикрыть стараешься. В любой толпе. И как поцеловал в первый раз, тоже помню. Так что, хочешь, хмурься, хочешь, смейся, а я тебя давно уже разгадала. Вот…
* * *
Кузьма, едва увидев трофейных лошадей, разом забыл про все дела и тут же кинулся их осматривать. Спустя примерно двадцать минут из загона у конюшни послышался такой мат, что заслушались все. Даже видавшие виды ветераны. Удивленно глядя в ту сторону, Шатун иронично хмыкнул и, уперев кулаки в бедра, громко спросил:
– Ему что, кобыла на причинное место наступила, что он орет громче того ишака?
Стоявшие рядом с парнем казаки зашлись от хохота. Услышав это, старый лошадник выбрался из табуна к ограде и, обиженно глядя на казаков, ржущих не хуже его подопечных, пожаловался:
– Княже, ну как же так можно-то? За что ж так с лошадками?
– А что с ними не так? – не понял Шатун.
Казаки их вроде осматривали и ничего особенного не нашли. Решив узнать, что именно так возмутило старика, Руслан подошел поближе к ограде загона и, внимательно посмотрев на трофейных коней, уточнил:
– Так что с ними не так, дядька?
– Так подковы почитай у каждой третьей сбиты, у полудюжины спины натерты, про поранетых я и не говорю. И это я их еще толком не осматривал. А что будет, ежели каждую смотреть возьмусь?
– Ну, кони это трофейные, так что с их прежних хозяев уже не спросишь. А что до подков, так их через перевал вели. Там, видать, и сбили.
– Так оно и понятно, что трофейные, – всплеснул Кузьма руками. – Но смотреть-то надо было. Чего ж даже седла не сняли, когда собрали?
– А куда их тогда девать? – вполне резонно возразил Руслан. – У нас двое раненых было. А дроги были оружием трофейным завалены. Вот и пришлось так перегонять. Ты, дядька, лучше скажи, цену добрую за них взять получится?
– Ну, коль подлечить, почистить как следует да перековать, то запросто, – чуть подумав, кивнул старик.
– Вот и займись этим, – решительно кивнул Шатун. – Все одно лучше тебя с ними никто не справится. А чем ворчать, лучше скажи, что тебе в конюшню нужно?
– Так вроде есть все, – задумался казак. – Овса бы еще прикупить. А то битюги твои его жрут так, что торбы набивать не успеваешь. Однако и пользы с них немало, – тут же добавил казак.
– Оно и понятно, – кивнул Руслан, представив,
