Единый - Александр Цзи
— Это еще что такое? Кто вы такие? Я вас не звал!
Он подслеповато прищурился и замолк.
— Вы?!!
— Мы, — подтвердил я. — Опустите пушку, не то поранитесь.
— Но как вы… Что с квест-башней?
— Стоит, где стояла.
— То есть… Ничего не произошло?
— Вы имеете в виду взрыв вашей столетней батареи? Она взорвалась. Но не там, где нужно. И даже если бы она взорвалась у подножья башни, вряд ли бы это хоть как-то повредило постройке.
Решетников покивал, почесал подбородок свободной рукой, не опуская оружие.
— А вы успели из машины выйти? Но взрыв — он напугал сиберийцев? Вызвал панику, суету, бегство?
— Ничего он не вызвал, — честно сказал я. — Даже интереса со стороны Модераторов. Вечная Сиберия не разменивается на такие мелочи, как приглушенный х л о п о к в ночи.
— Хлопок?! — взревел дед. — Это отменная бомба, долженствующая пошатнуть устои этой проклятой страны! Взрыв должен был смести с лица земли…
— Так вы признаете, что отправили меня на смерть? — усмехнулся я. — Голову бы тебе оторвать!
Мой резкий переход на “ты” вкупе с быстрым шагом в направлении Решетникова напугал изобретателя. Он на секунду опустил пушку, снова поднял, но я накрыл его волшбой, заставив отвести от нас дуло.
Я схватил старика за отворот его инфернального плаща и как следует тряхнул. Старик от этого рывка упал на колени, но поспешил подняться. Крепкий старый пень!
Гнева во мне не было — весь выветрился в Здании Модераторов. Решетников — пожилой человек, к которому следовало бы относиться с уважением, не отправь он меня на смерть. Но также он — сумасшедший, а с сумасшедших спроса немного.
— Я понимаю, что ты чокнутый, — проговорил я прямо в лицо Решетникову, — но больше… так… не делай!.. Иначе… следующий… твой… фокус… окажется последним!..
После каждого слова я угощал его хлесткой пощечиной, продолжая придерживать за отворот плаща. Дед выронил пушку и слабо закрывался от ударов. Бил я несильно, но обидно.
Отпустив его, я развернулся и пошел назад, к ожидающим меня Иве и Витьке. Третьим оком видел, что Решетников выпрямился, подобрал оружие, но не выстрелил мне в спину, а сунул в кобуру на поясе.
— Знаете ли… — донесся до меня его срывающийся голос. — Такое отношение к Повелителю Поганого поля… Это в высшей степени неуважительно! Могли бы просто высказать свое недовольство… в письменной форме… Я бы рассмотрел ваше заявление в течении трех суток!
Витька загоготал. Ива улыбнулась.
— А он забавный, — сказала она. — И я рада, Олесь, что ты его не убил.
— Он полный псих, — согласился я.
— Что? — ожил Решетников. — Наташа? Что с твоим голосом? И почему ты стоишь с этими отвратительными людьми? Живо в дом, девочка моя!
— Я не Наташа, — вежливо отозвалась Ива. — Больше нет. И я не ваша девочка.
— Как это?
Подхватив руками полы плаща, Решетников подбежал к ней — про меня он, судя по всему, позабыл.
— Доча? Да как же так? Они тебя перепрограммировали?
Он схватил ее за плечи, но я отвел его руки и сказал:
— Мы ее забираем — в наказание за покушение на убийство. Радуйтесь, что обошлось такой мелочью. Не всем бы так повезло!
Решетников затрясся, переводя взгляд с меня на Иву, с Ивы на Витьку и обратно на меня. Губы его затряслись.
— Нет-нет-нет! Только не это! Вы не можете!.. Она как дочь мне! И будет наследницей дворца…
— Ага, дочь, — сказал я. — Ты заказал себе у россов секс-игрушку, а теперь твердишь о том, что она дочь? Ну ты и извращенец!
— Почему извращенец? Какая секс-игрушка? Я не позволял себе быть с Наташей в иной роли, кроме как в роли любящего отца! Я уже стар для подозрений в подобных инсинуациях, которые вы имеете наглость упоминать! Я не виноват, что россы прислали мне настолько чудесное тело, натолкнувшее вас на неприличные мысли…
— Довольно, — оборвал я его. — Мы спешим. А ты оставайся здесь и думай о своем поведении. Проси у россов другую игрушку.
— Нееет! — завопил старикашка. — Наташа! Я привез тебе одежду и сапожки! Ездил до самого города — все ради тебя! Не покидай меня!
— Ездил до города? — заинтересовался Витька. — До заброшенного, с бесплатными магазинами?
— Для Повелителя Поганого поля все магазины бесплатны!
Мне надоел этот цирк, и я наложил на старика волшбу. Он сразу заткнулся.
— Неси одежду и сапожки, — велел я. — И мы поехали.
Глава 15. Северный ветер
До Князьграда мы в тот день не доехали. Не успели — наступил вечер. Остановились на ночевку на берегу небольшой реки с заросшими берегами, у которой мы когда-то с Витькой обедали во время первого путешествия на юг.
Пока ехали, Витька разговорился с Ивой в новом теле, сидел всю дорогу задом наперед — на заднем сидении устроилась Ива, вежливая, приветливая, невероятно эрудированная по самым разным вопросам. В ней Витька нашел идеального собеседника, с которым можно обсудить самые неожиданные темы.
Сначала Витька выяснил, что из себя представляет биобот и какими опциями обладает. Оказалось, биобот умеет все, что обычный человек “и немного больше”. Физическая сила биобота выше, чем у простого Хомо сапиенса, но не намного. Биобот видит в темноте и в ультрафиолете, улавливает радиоактивное излучение, слышит ультра- и инфразвук, чувствует малейшие изменения температуры и прочих факторов внешней среды. Батареи внутри биобота хватит на много лет вперед, так что розетка для подзарядки не нужна.
Я спросил, чувствует ли она Знаки, но она ответила, что нет. Волшба ей недоступна. Также она ничего не знает о Едином.
Тут разговор перекинулся на Единого и виртуальные вселенные, в частности Скучный мир. Ива рассказала о достижениях россов в сфере виртуальной реальности — они были впечатляющими. Человеческий мозг не в состоянии отличить реальность от иллюзии, но имелись кое-какие лайфхаки для того, чтобы выяснить, в реальности ты или иллюзии. Со временем наука Республики Росс научилась генерировать такую иллюзию, что ее не хакнули бы даже самые великие “взламыватели реальности”.
Витька, конечно же, полюбопытствовал, реально ли Поганое поле.
— Я думаю, что да, — откликнулась Ива. — Но при этом понимаю, что есть риск ошибиться.
— То есть мы по-прежнему можем находиться в иллюзии? — разочарованно сказал Витька.
— Увы, — улыбнулась Ива.
— Блин, как жить после этого?
— Как обычно, — ворчливо сказал я. — Поменьше думать о разных заоблачных философиях. Крепче спать будешь.
Я поймал себя на том, что немножко ревную Иву к
