Удав и гадюка - Д. Дж. Штольц
– Да тебе, задрыге чертовому, совсем жить надоело?! – завопил зло надсмотрщик, на бегу доставая плеть.
Тут же, спустя мгновение, сад наполнился воем Хмурого, которого стегали не глядя по рукам, лицу, голове и плечам. Стоило надсмотрщику немного успокоиться, как он снова бросал остывающий взгляд на сломанное пополам деревце и пустую бадью, которую должно было хватить на весь сад, и начинал лупить с новой силой.
– Что мне теперь говорить хозяевам, болван?! – Туй истошно орал и был вне себя не только от злости, но и страха, что за провинность раба перепадет ему.
– Меня пнул Аир! – оскалился со стоном боли невольник, хватаясь за изрезанное плетью лицо. – Это все Аир сделал! Я здесь ни при чем, Туй!
Надсмотрщик с трясущимися руками резко крутанулся через себя и впалыми глазками пронзил застывшего с метлой Аира, на лице которого играла самодовольная улыбка.
– Ты его толкнул, собака двуногая? Ты? Отвечай, поганец!
– Врет он все, Туй! – донесся голос Гуся из-за костра. Оттуда же показался еще один раб. – Аир вообще его не трогал, Гааром клянусь. Я все видал!
– Да, да, Хмурый-то брешет, как пес. Осмелел, поди, – вторил ему второй раб, кивая с самым честным видом. – Вот вчера тебя падалью обзывал, Туй, представляешь!
Пока троица вампиров довольно скалилась, заговорщически подмигивая друг другу, Туй вновь стал обрушивать на несчастного Хмурого свистящие удары. Тот скулил, как собака, рыдал от боли, но поделать ничего не мог. Стоило ему поднять руку на надсмотрщика, как его мигом отправили бы на рудники или рынок.
Юлиан настороженно выполз из-за угла барака и осмотрелся, завязывая на стопе обувь. Рядом со сломанным апельсиновым деревцем лежал в грязи и крови всхлипывающий Хмурый, а троица довольно переглядывалась и уже вернулась к своим делам.
– Я все хозяину передам, пес двуногий. Падаль чертова. То-то тебе будет, дерьмо ты упырское! – продолжал причитать Туй, остывая и усаживаясь на шатающийся табурет посреди дорожки. – Ну ты у меня увидишь, ну тебе будет… У-у-у-у!
Ближе к вечеру из кухонной пристройки донеслись запахи жареного барашка. И стоило сумеркам спуститься на город, как торопливый страж потребовал у Туя завести рабов в барак.
– И чтоб не тявкали! – предупредил он – Сегодня кто-то важный будет, Туй. Услышу хоть писк из будки, тогда не получишь девку и на праздник Шине. Уловил?
Надсмотрщику пришлось лишь кивнуть, и он решил, что нажалуется на Хмурого завтра, когда спадет эта торжественная обстановка в ожидании гостя.
* * *
А в это время высокие ворота особняка распахнулись. Сквозь них провели нага в окружении пышной свиты. По земле с шелестом проволочились желто-зеленые одежды, позвякивающие монетками из золота и бронзы. Народы Нор’Эгуса всегда славились странной любовью к сплавам из меди. Наг выпрямился, и в его желтых глазах заплясали огни от зажженных магических фонарей. Подобрав свой хвост, он пополз к парадному входу.
– Мой хозяин, Илла Ралмантон, приветствует вас, почтенный Шаджи Го’Бо, посол великого королевства Нор’Эгус! – встретил его майордом. – Хозяин с удовольствием окажет вам радушный прием! Прошу следовать за мной.
Шаджи лишь кивнул своей смуглой головой, охваченной по контуру зеленой чешуей, и медленно последовал за слугой. На пороге всех быстро проверил маг Габелий. В коридоре гость скинул свой переливающийся золотом шелковый плащ и в торжественном молчании, чуть сгорбленный, но величественный, направился дальше.
За послом проследовали его охранники и слуга.
В гостиной, в самом центре дома, на алом диване восседал Илла Ралмантон. Увидев гостя, он приложил ко лбу руку, затем протянул ее вперед. После обмена южными приветствиями Шаджи улегся на диван напротив, свернул хвост и подпер голову ладонью. В неровном свете ламп в его каштановых волосах тускло заблестели монетки.
– Я благодарен, доштопочтенный, за то, что оказали честь увидеть вас.
Илла покровительственно кивнул.
Тут же в зал вбежали рабы, неся на плечах бронзовые подносы с жареным барашком, вокруг которого пестрели яркими цветами апельсины и яблоки, с копчено-вялеными полевыми чертятами и замоченными в лимонелле цыплятами. Все это еще шкворчало, божественно пахло, а от каждого блюда изливался тягучий и насыщенный мясной пар. Показался раздвоенный язык. Наг потянул носом воздух, и довольная улыбка ненадолго осветила его обычно бесчувственное лицо.
Блюда поставили на стол. Наг Шаджи Го’Бо ухватился за скрюченную ножку чертенка, и чертенок тут же скрылся целиком в горле, которое разбухло в стороны. Сглотнув, он тут же взялся за кусок бараньей ляжки. Ляжка последовала за чертенком и медленно сползла в желудок.
Все это время Илла Ралмантон терпеливо ждал. Он знал, что посол сразу с дороги направился к нему, едва успев переменить костюм. Заглотнув еще пару разваливающихся и сочащихся бараньих кусков и испробовав цыпленка, посол окунул пальцы в чашу с водой и промокнул их полотенцем. Между блюд поставили глиняный кувшин с чистой родниковой водой.
– Я должен еще раз от души поблагодарить ваш, дош-штопочтенный Ралмантон, – прошипел наг.
– Принимаю благодарности.
– А кухня вашего дома чрезвычайно хороша.
– У меня один из лучших поваров во всем городе, если даже не мире. Это брат королевского повара, из рода Этельмахиев.
– Во имя Ш-шине, этот вознесенный легендами род еще существует? Я-то думал, ш-што Этельмахии после войны 1715 года бежали на Дальний Север… Воиш-ш-шину, – наг нахмурился и исправился с виноватой улыбкой. – Воистину, какую роскошь здесь только не встретишь. Но довольно… Давайте, доштопочтенный Илла Ралмантон, перейдем ближе к делу. Теперь, когда я на удивление за столь долгое время сыт, я могу полноценно распорядиться выделенным мне временем. А ваш-ше время… – возникла легкая пауза, – ваше время бесценно.
– Отчего же сразу к делу? – вздернул брови советник. – Вы куда-то спешите? Вы сами просили принять вас сразу по приезде в Элегиар. Так отдыхайте, наслаждайтесь, почтенный… Расскажите, как прошел ваш долгий путь из Нор’Алтела?
– Конеш-шно… – Посол приподнялся на подушках повыше, чтобы улучшить переваривание. – Увы, мой путь не отличился яркими событиями. Я возлежал в дорожной повозке в окружении женщин, которые скрашивали жуткую тряску в течение целого месяца. И все это длилось вплоть до того момента, как я прибыл в Элегиар.
– И каково ваше впечатление от Элегиара?
– Восхитительно прекрасен, будто золотая корона со множеством драгоценных камней! – улыбнулся Шаджи Го’Бо. – Порой мне казалось, что нет величеш-штвеннее города, чем Нор’Алтел, который подобен красному шелковому платку, украшенному рубинами, на шее самой прекрасной женщины с глазами цвета расплавленного янтаря, но… Есть…
– И вы это поняли за весь путь от ворот к моему дому?
– Иногда достаточно одного взгляда, чтобы оценить величие, – склонил голову посол и лениво поиграл с монетами в волосах. – Я явился не с пустыми руками, доштопочтенный. Может, ш-шкромный подарок, который я привез из Нор’Алтела, и не золотая корона с рубинами, но он являет грозную силу. Клинок и золото! Мощь и богатство!
После взмаха руки к хозяину дома приблизился слуга посла. Тут же ближе подошли и два личных охранника советника, положив руки на ножны. В любой момент они были готовы атаковать и защищать. Но слуга Шаджи Го’Бо лишь покорно улыбнулся и открыл покоящуюся в его руках бронзовую шкатулку, расписанную змеями. Там, в объятиях шелка, лежал изогнутый кинжал – исключительно церемониальный, поскольку его даже невозможно было взять. Короткая бронзовая рукоять разбухла от обилия алмазов и рубинов, а тупое лезвие было испещрено гравировками молитвы Гаару, божеству вампиров.
Илла подарок в руки не взял. Из другой комнаты появился бледный как смерть веномансер и дотронулся окрашенными краской пальцами до кинжала. Затем внимательно рассмотрел его и обнюхал, изучая на яды и даже облизывая.
– Это предосторожности, – объяснил Илла, заметив удивленный взгляд желтых глаз.
– Мне незачем травить будущего ш-шоюзника, доштопочтенный, – произнес с обидой в голосе посол. Он потянулся к уже подостывшему чертенку. – В Нор’Эгусе оружие принято подносить как символ крепкого союза, как явление силы…
– А в Элегиаре оно таким символом не считается, – заметил холодно Илла. – Однако что же, я премного благодарен за столь прекрасный церемониальный кинжал, посвященный нашему богу Гаару.
Разговор не клеился. Похоже, гостю не были особенно рады.
– Этот кинжал лишь мой небольшой дар вам, доштопочтенный Илла Ралмантон. Дар за то, что уделили мне время. Я очень надеюсь, что вы ш-шможете убедить консулат выслушать меня, ибо светлейший
