Чуйка - Михаил Павлович Николаев
– Папа, вот это мой избранник, Стёпа, – опомнилась Ольга, когда они выбрались из толпы.
– Я узнал его, он мало изменился за последние годы.
– Вы что, раньше встречались?! И ты мне не сказал!
– Нельзя было рассказывать. Сейчас тоже, наверное, всё ещё нельзя? – уточнил Ольгин отец у Степана.
– Всё ещё нельзя, Николай Иванович, – подтвердил тот. – Тем более что меня там вообще не было.
– Так и меня там не было, – усмехнулся дипломатический работник. – Мы с Еленой в это время находились в отпуске и бродили по горам на Алтае. Но Степан тогда себя очень хорошо зарекомендовал, и я его запомнил.
На стоянке Степан положил чемодан в багажник «Элантры» и уселся за руль. Ольгин отец сел рядом с ним, а женщины разместились на заднем сиденье.
– Почему у вас машина такая скромная? – спросил Николай Иванович у Степана, когда они выехали со стоянки. – Мне всегда казалось, что высокопоставленные банковские работники разъезжают на машинах другого класса.
– Я уже два месяца не работаю в банке. Вернулся на службу, но в другое ведомство. Теперь служу вместе с вашей дочерью. А машина… Тут механическая коробка передач и нет компьютера.
– Понятно, можете не продолжать. Станислава Николаевича на свадьбу позвали?
– Конечно позвали. Вы с ним знакомы?
– Естественно. Я давно в теме. И Ольга там не просто так оказалась. Мы сейчас куда едем?
– К нам. Мы с Олей квартиру купили.
– Тогда там и поговорим тет-а-тет.
– Хорошо, у меня тоже появился к вам один конфиденциальный вопрос.
После того как они поднялись в квартиру и осмотрели её, Ольга увела свою мать в спальню, чтобы показать свадебный наряд, а мужчины уединились в кабинете.
– Что у тебя за конфиденциальный вопрос? – спросил будущий тесть, усаживаясь в кресло.
– У вашей дочери зелёные глаза.
– И что?
– У вас серые, а у вашей жены – голубые. Следовательно, у вас никак не могла родиться зеленоглазая дочь. Это очень редкий цвет, который иногда передаётся по наследству. Но для этого хотя бы один из родителей должен иметь зелёные глаза. Вы ведь знаете об этом?
– Знаю, разумеется.
– Вы ничего не хотите мне рассказать?
– Хочу. Именно об этом я и собирался тебя предупредить. Дело в том, что я не могу иметь детей. Но Лена мне никогда не изменяла. Тут вот какая штука… Ты веришь в инопланетян?
– Николай Иванович, вы точно в теме?
– Точно. Согласен, дурацкий вопрос. Ты о них знаешь. Так вот, в данном случае не обошлось без их вмешательства. Подробностей ни я, ни Лена не знаем. Она видела тарелку. И всё. Больше ничего не помнит. Оле мы ни о чём не рассказывали. Она уверена, что её отец – я.
– Кто ещё об этом знает?
– Только Станислав Николаевич. Его я обязан был предупредить. Как и тебя. Это не изменит твоего решения?
– Николай Иванович, я люблю вашу дочь, и мне плевать с высокой колокольни на любые вновь открывшиеся обстоятельства! Моё отношение к ней от этого не изменится. Но теперь и я должен вас кое о чём поставить в известность. Вот, посмотрите, – Степан передал будущему тестю карточку с изображением девушки, стоящей по пояс в синей траве.
Профессиональный разведчик, работающий под дипломатическим прикрытием, долго разглядывал изображение и саму карточку. Потом озвучил свои выводы:
– Это сделано не на Земле. И на снимке не Оля.
Он вернул карточку Степану и спросил:
– Будут какие-нибудь пояснения? Может быть, догадки?
– Я нашёл эту карточку почти два месяца назад. Не на Земле. И на ней действительно не Оля. Но если бы Оля жила в других условиях, она вполне могла бы так выглядеть.
– Ты случайно нашёл эту карточку, или её тебе подкинули?
– Не имею ни малейшего понятия. С одной стороны, таких совпадений в принципе не бывает. А с другой – я не могу себе представить, как это всё можно было подстроить.
– Оля знает об этой карточке?
– Конечно, и не только она.
– Не нужно передавать ей содержание нашего разговора.
– Я и не собирался. Мы с вами сейчас вспоминали нашу предыдущую встречу.
– Именно так всё и происходило, – согласился со Степаном его будущий тесть.
Потом они вчетвером посидели за столом, продегустировали коньяк, привезённый родителями Ольги из Франции, и отдали должное приготовленным их дочерью блюдам. Говорить о своей работе не могли ни те, ни другие, поэтому Степан рассказал о том, как доставлял клиенту банка доллары, упаковав их в мешки для мусора, Ольга – про ремонт квартиры, продолжавшийся полтора месяца. Николай Иванович долго смешил их рассказами о ляпсусах, допускаемых американскими дипломатами при проведении протокольных мероприятий.
Родителей Ольги уложили спать на диване в гостиной. Утром Степан сделал своей невесте и её родителям сюрприз, преподнеся свадебный подарок – гарнитур, включающий ожерелье из семи тщательно огранённых кроваво-красных рубинов и серёжки из белого золота с такими же камнями.
– Ты что, банк ограбил? – пошутил обалдевший отец. – Ему же цены нет!
– Нет, – согласился Степан. – Но только потому, что это эксклюзив, который никто не оценивал. А вот ваша дочь – поистине бесценный бриллиант, и мой скромный подарок может только подчеркнуть её красоту, но не способен её затмить.
Степан категорически отказался от гражданского костюма, предпочтя ему ещё ни разу не надёванную парадную форму пограничника. На правой стороне груди рядом с академическим поплавком располагались почётный знак за службу в разведке и значок мастера спорта международного класса. На левой – три медали: «За отвагу», «За заслуги в разведке» и «За отличие в специальных операциях». Ольга облачилась в белое свадебное платье, белые же туфли и фату. Разумеется, надела свадебный подарок Степана.
Процедуру регистрации в ЗАГСе они провели скромно, взяв с собой только родственников и свидетелей, в роли которых выступали армейский друг Степана и Ольгина подруга. На Степана с Ольгой засматривались. Очень высокий светловолосый пограничник- словно облитый ладно сидящей на нём военной формой, с боевыми наградами на груди и стройная черноволосая девушка в белом ажурном платье, над которым яркими огоньками горели рубины, очень хорошо дополняли друг друга и вместе производили впечатление идеально сбалансированной пары.
Ольга не сводила со Степана лучащихся счастьем глаз. Для неё свадьба была не простым узакониванием отношений, а некой их квинтэссенцией, высшей степенью слияния с любимым человеком. Степан смотрел на регистрацию брака спокойнее. Он уже давно любил эту девушку, знал, что она отвечает
