Устав от масок - Метельский Николай Александрович

— Ну и отлично, — сказал я. — Тогда мы к тебе направляемся. Конец связи.

— Жду вас, господин, конец связи, — произнес Беркутов.

Вечером того же дня я сидел в огромной палатке, которая вновь выполняла функции полноценного штаба. Сидел и читал отчет о потерях. Нападение на место сбора войск Тоётоми прошло на удивление гладко и почти без потерь. Там и погибло-то всего восемь человек, в то время как уничтожено было около шести сотен бойцов Тоётоми и десятки единиц техники противника. Одних только шагоходов угробили около тридцати штук и восемнадцать захватили. А вот здесь с потерями было хуже. В общей сложности мы утратили около трехсот бойцов, из них — четырех Учителей. И все четверо из старых слуг Аматэру, то есть не из тех, кого я принял в род после Малайской кампании. Триста восемнадцать человек… Для такого боя это мизер, со стороны Тоётоми погибло больше полутора тысяч, и это за пару часов сражения. Плюс почти пять сотен раненых, которых отступающий противник с собой не забирал. Точнее, забирал… кого мог, а мог немногих. Мне эти пленные, словно заноза в заднице — и убить нельзя, и заботиться о них не хочется. В отличие от регулярных войск, слуги аристократов по-любому попытаются сбежать сразу, как только появится возможность. Ну или навредить как-нибудь. А убить… Ну не мое это. Здесь, в Японии, никто мне и слова не скажет, если я поступлю именно так — со слугами враждующего рода я имею право сделать все, что пожелаю, но что-то мне неохота мясником становиться. Да и отношение к такому поступку все же будет разное — сколько людей, столько и мнений. Кто-то просто пожмет плечами, а кто-то посчитает меня слишком жестоким, пусть я даже в своем праве. Люди разные, и отношение к жизни у них разное. Хотя большинство, как мне кажется, все же будет на моей стороне, если я решу казнить пленных.

Нет, ну блин, три сотни погибших… А мне еще с Хейгами воевать. Иронично, хоть ирония и горькая, но эти три сотни человеческих жизней лишь для меня много, для остального аристократического общества подобные потери в войне с таким противником — мизер. А уж если я в ближайшее время заставлю Тоётоми капитулировать — и вовсе ни о чем. Ха, триста человек за победу над кланом в войне, которая длилась всего несколько дней? Зачем вообще о такой ерунде думать?

— Син, — произнес Щукин тихо, все-таки мы в палатке не одни были. — С восьмого блокпоста докладывают, что от Тоётоми посланник приехал. Желает с тобой говорить. Некий Исида Гакучи.

— Гакучи? — вскинул я брови в удивлении.

— Ну да, — подтвердил Щукин. — А что, известный тип?

— Тот самый Мастер, которого сегодня чуть не завалил Сугихара, — усмехнулся я. — И, если что, глава рода Исида.

— Оу, — теперь уже Щукин удивился. — Они что, не могли кого попроще прислать?

— Ведите его сюда, — отложил я бумаги с отчетом.

— Подавитель включать? — решил уточнить Щукин. — Я-то за подавитель, но мало ли? Не силен в этих ваших аристократических заморочках. В японских, во всяком случае.

— Мне тут эксцессы не нужны, — пожал я плечами. — А чего ждать от Исиды, я без понятия.

— Понял, — кивнул он. — Тогда скажу Махито, чтобы сопроводил его до палатки.

Я кивнул, а Щукин, сидящий за столом напротив меня, потянулся к гарнитуре, лежащей рядом с его ноутбуком. В этот момент к нему подошел один бойцов и, поклонившись мне, протянул Щукину стопку бумаг. Кивнув посыльному, он взял документы и, положив их рядом с собой, вновь вернулся к ноуту. Несмотря на современную технику, Щукин все равно умудрялся тонуть в бумагах.

Между прочим, я без шуток уважал рода, входящие в клан Тоётоми, во всяком случае, основной их костяк, и род Исида был среди них. Исида, Масита, Отани, Кониси — изначально они были имперскими родами и вассалами Тоётоми, тогда еще рода сёгунов. История Тоётоми, кстати, тоже довольно интересна, но сейчас не об этом. После проигрыша в войне с кланом Кояма и тогда еще имперским родом Симадзу Тоётоми оказались на грани уничтожения, и если бы не род Токугава, который прикрыл их, Тоётоми сейчас не существовало бы. Только вот враги никуда не делись, уж не знаю, что там происходило, но следующим сёгуном стал Токугава, а Тоётоми превратились в клан. Одновременно с этим они потеряли право иметь вассалов, а те, что были, превратились в обычных имперских аристократов, к которым, в общем-то, ни у кого претензий не было. В отличие от тех же Тоётоми. К ним претензии имели многие. И пусть новый сёгун от своих отказался, оставались другие. В общем, Тоётоми, даже избежав уничтожения от рук Кояма и Симадзу, все равно находились в опасности. Тем не менее их вассалы не бросили своего господина, точнее, конкретно эти четыре рода не бросили, вступив в новый клан и продолжая сражаться на стороне отверженного на тот момент рода. И в конечном итоге победили, вернее, выжили, но в той ситуации это синонимы. И сейчас глава одного из этих родов пришел ко мне в качестве переговорщика. Наверняка понимая, что я могу найти повод убить его. Да, это будет выглядеть некрасиво, но репутация Аматэру и не такое выдержит, а убрать вражеского Мастера многого стоит.

Мне прям интересно, зачем он пришёл.

Исида Гакучи был пожилым, но все еще крепким пятидесятидвухлетним мужиком с коротким ежиком черных волос. Это впечатление не портила даже перевязанная голова. Судя по всему, в бою он больше не показывался именно из-за ранения. Достал-таки его Сугихара. Одет Исида был в серое с серебряными вставками кимоно. Естественно, без оружия, хотя для его камонтоку оно и не требуется. Я к тому, что Исида — род Мечников, а камонтоку у них — как раз два огненных меча. Они, по-моему, лет на сто старше Тоётоми, хотя у последних тоже есть камонтоку, только не особо боевое. Тоётоми всего лишь могут летать на высоте до пяти метров. Интересно, что будет, если скинуть Тоётоми с небоскреба? А еще мне интересно, почему ни один Тоётоми так и не воспользовался своим камонтоку в бою со мной? Им бы это не помогло, но они-то этого не могли знать. Видимо, все же есть у их способности какие-то ограничения, помимо высоты.

Когда Исида зашел в палатку, я повернул стул в его сторону и, положив правую руку на стол, стал ждать, когда он подойдет. Щукин не подал виду, что рядом посторонний, и продолжил работать, но одна из его рук была опущена под стол.

— Добрый вечер, Аматэру-сан, — поздоровался Исида, подойдя ко мне, после чего поклонился.

Не слишком глубоко, но вполне себе уважительно. Причем, когда он разгибался, я заметил, что его глаза закрыты, а открыл он их, лишь когда разогнулся. Видимо, ранение его тяжелее, чем ему хотелось бы показать.

— Добрый, Исида-сан, — кивнул я ему. — С чем пожаловали?

Тянуть резину я не стал и сразу перешел к делу.

— Я прошу вас отдать тело нашего господина, — произнес он спокойно. — Само собой, за выкуп.

— Какого именно господина? — переспросил я, не сразу поняв, кого именно он имеет в виду. У меня ведь этих Тоётоми аж четыре штуки.

Впрочем, свою ошибку я понял почти сразу, но не исправляться же?

— У клана Тоётоми лишь один господин, — ответил слегка удивленно Исида. — Я говорю о Тоётоми Рёте.

Ну да, глава клана, о ком еще он мог говорить? Затупил, бывает.

— Так получилось, что я не могу отдать его, — произнес я, качнув головой.

— Могу я узнать причину? — спросил он спокойно.

— Глава клана Тоётоми жив, — ответил я. — И пока в мои планы не входит его освобождение.

Исида растерялся. Он был тертым калачом, потомственным аристократом, и тот факт, что откровенную растерянность на его лице заметил бы кто угодно, многое говорит о степени его удивления.

— Понимаю, — взял он себя в руки. — Дальнейшие переговоры на эту тему уже вне моей компетенции.

— В общем-то так и есть, — согласился я.

— Тогда, перед тем как я уйду, позвольте задать один вопрос, — попросил он.

— Слушаю, — кивнул я.

— В чем причина вашей агрессии? — спросил он. — Что заставило род Аматэру объявить нам войну? Чем мы вас обидели?