Евгения Федорова - Авторское право
Яр же, проводив Перышко взглядом, поплыл дальше, и оказалось, что плыть оставалось совсем недалеко. Полковник оказался в подтопленной пещере, наполненной светом, устремился вверх и, выйдя на поверхность, вдохнул порцию воздуха. Надышавшись, нырнул снова, и некоторое время висел в воде, выбирая, потом вдруг встрепенулся и, ухватив со дна какой-то темный предмет, ринулся к выходу.
Перышко он нашел в первом же кармане, она дышала тяжело, губы посинели. Когда Яр всплыл, женщина сказала, к нему особенно не обращаясь:
-Не доплыву без ноги, воздуха не хватит.
-Цепляйся за мой пояс, но держись в стороне, чтобы я тебя не лягнул, - велел Тверской и я сплюнул на пол.
Так он и вытащил ее на потеху всем, даже поднял на руки, когда выносил по ступеням. Я нашел в себе силы подняться и подойти к ним.
-Доров, - как-то растеряно сказала женщина.
-Ванесса. Ванесса Вени? Какая же ты вселенская проститутка! - не сдержался я от оскорбления.
-Спасли куклу, это хорошо, - шурша сервоприводом, сзади к нам подкатился Рафчик. -Теперь можете отдать ей маяк, и валите с моей планеты!
-Маяк? - хором спросили я и Тверской. Яр поднял алмазный стержень, улыбаясь, но толстяк покачал головой, глядя на меня.
-Поищи-ка в кармане, Доров, - подсказал он.
Ничего не понимая, я достал из кармана единственное, чем владел: алмазную пластинку.
-Третий этап Сафари выполнен! - прозвучал с балкона знакомый голос. Я повернулся: там стоял комендант и еще этот телепат Петро. Я привычно закрылся и сразу понял - сейчас упаду от напряжения, а если дам надсмотрщику заглянуть в мысли, то стану легкой мишенью для хозяина контрабандного оружия.
-Требую, чтобы Петро ушел! - закричал я, глядя, как огромную пещеру наполняют стражи с ящерицами на цепях. Их словно прорвало, они сыпались из всех щелей, предупреждая возможный бунт.
Комендант обернулся, пожал плечами и махнул рукой. Петро развернулся и скрылся в коридоре.
-Есть еще одно дело, которое надо закончить, - подал голос Тверской. - Я хочу в качестве приза забрать с собой заключенного. И я имею на это право!
От такой наглости я растерялся немного, но молчать не стал:
-Я тоже!
-Кого? - уточнил комендант, хмурясь.
-Перышко, - крикнул Тверской.
-Бартика, - отозвался я, разрывая Яра взглядом и, нагнувшись, придерживаемый тоссом, снял свои ботинки.
-Рафичк, эти ботинки ты передашь Шеке и без обмана, в уплату за услугу ты получишь все кредиты, которые задолжал мне Фафарыч.
-Не пойдет, - отозвался толстяк. - Не в курсе, чего у вас там и как.
Я шагнул к Тверскому и отобрал у него алмазный стержень и проскреб по нему диском-маяком, высвобождая из-под поверхности кромку драгоценного камня.
-Это стоить больше, чем оплата за услугу, - сказал я утвердительно. Глаза торговца загорелись, он кивнул. - Ты возьмешь себе по чести, а остальное отдашь Шеке. Проследите, - я обернулся к толпе. - Пусть Шека получит свою добычу.
Толпа заголосила, стало быть, меня услышали. Теперь торговцу просто не дадут прикарманить себе все.
Нам подогнали гравитационную тележку с удобными, похожими на ортопедические кресла сидениями, и вскоре мы уже катили куда-то, а я смотрел на Ванессу Вени. Ее миловидное, если не сказать красивое, лицо расплывалось, смешивалось с моими воспоминаниями, наполняя разум тупой болью.
Глава 17. Промежуточные итоги
Тихо шипела вентиляционная установка, нагнетая свежий, слегка отдающий хвоей воздух. Я очнулся, но не открывал глаз. Лежал, прислушиваясь к собственному телу, к внутренним ощущениям и пытался осознать, где я и что произошло. В голове натужные и тяжелые, ворочались мысли о Вороне, скользили калейдоскопом воспоминания из прошлого, смешиваясь с произошедшим только что и чудилось, будто я снова бегу куда-то по узкому коридору, следуя за четкими линиями на стенах и потолке. Я бежал от того - что было, от того, что разорвало мою душу внутри моего тела; от того, что не отпускало и что невозможно было забыть.
Как же изуродовали меня те славные годы, когда я водил передовой корабль Земли, когда был единственным вхожим в галактическое сообщество. Как покоробили те события понимание того, кем я являлся все это время и кем продолжаю быть! Я и не подозревал, насколько ахиллесовой пятой окажется мое оставшееся с детства ощущение несправедливости. И так хочется, чтобы все получили по заслугам, те, кто заслужил добро и счастье, были счастливы. Те, кто лелеял тайные планы и играл чужими судьбами, поплатились за это. А в результате, чем я могу оправдаться перед собственными мыслями? Простой фразой, которая звучит так же резко и безысходно, как равнодушная сталь под ударом молота? "Такова жизнь", - думаю я, и хочется убить кого-то, кто виноват в этом. Есть события, развилки, пути, и никто, ни единая душа не знает, как сложится все дальнейшее, хватит ли сил у человека победить свою слабость, преодолеть страх и хотя бы дойти до конца и убедиться в том, что никакой справедливости не существует. Сможешь урвать свой кусок, сам выцарапаешь из чужих лап должную долю и вот она, справедливость торжествует. Чуть рот раззявишь, глядя в сторону, замешкаешься и остаешься ни с чем, лелея чувство обиды и непонимания...
-Знаю, что ты проснулся, можешь не прикидываться, - проворчал у меня над самым ухом Змей.
Я молчал и врач, не дождавшись, пояснил:
-Ты подключен к приборам, они отображают деятельность твоего мозга. Изменились биоритмы - ты пробудился ото сна.
Я открыл глаза, и сразу все расплылось, особенно плохо я видел левым глазом.
-Сотрясение? - хрипловато спросил я.
-А ты чего хотел? - удивился Стас. - Частичная потеря зрения, нарушение двигательных функций. Тебе здорово надавали по голове, дорогой мой, а череп у тебя не танталовый. В остальном, все привычно для тебя. Ссадины, царапины, порезы.
-Яр?
-Переломан весь. Два пальца на правой руке, трещина в ключице. Ребро сломано. Была порвана селезенка, но его не сходя с места наноботы спасли. Ну и лицо ему подрехтовали.
-Наши технологии позволяют довольно быстро сращивать кости... - пробормотал я, вглядываясь в мутный потолок.
-Скорее склеивать, но не суть важно, - поправил меня Стас. - Тверской уже на ногах, в отличие от тебя. Правда девчонки попервой шарахались от него в коридорах, уж больно рожа полковничья опухла.
-И чего ты ему не убрал отеки с лица?
-Зол я, потом расскажу, - отмахнулся врач.
-Сколько времени?
-Нормально времени прошло, уже сорок семь часов. Только не волнуйся, мы без дела не сидели, понимаем же, что ставки высоки. Рик принял решение считать информацию с информационного носителя, который ты приволок, и корабль уже направляется по новым координатам. Удивительно, что ты вообще что-то нашел на Селле. Откуда он у тебя? Тверской ничего не рассказал толком, упомянул правда, ты крепко психанул, вдруг как с цепи сорвался, пытаясь его спасти. Неужели ты к полковнику так привязался, Антон? Яр сказал, ты даже не думал себя защищать, прорываясь к нему? Что это?
Я облизнул пересохшие губы, прикрыл глаза прежде, чем отвечать.
-Яр много о себе мнит... но он прав.
-Да? - я услышал в голосе врача толику разочарования и неприятное удивление.
-Вроде того, - согласился я. -Психанул, с кем не бывает. Когда увидел Ванессу Вени. Шестеренки заклинило, честное слово. Может быть в первый раз в жизни я вообще ничего не соображал. Нет, можно было предположить, что со мной так поступят, подсунув ее в качестве связного или навязав в помощники, к примеру, но веришь - не ожидал я...
-А, ну да, - как-то сдувшись, согласился Стас. -Это мне как раз понятно.
-Ну а полковник, значит, решил, я к нему прорывался?
-Видимо, ты был весьма убедителен в своем порыве. Расскажи мне все с самого начала, а то ведь я видел тебя в последний раз отбывающим на Ротос-2, а потом нам вернули Наташку и сообщили, что ты на Селе.
-Это долгий рассказ, Змей, в двух словах боюсь тебя разочаровать. Понимая твое любопытство, тем не менее не хочу портить хорошую историю, которую можно рассказать за бутылкой... нашего низкокачественного виски.
-Что ж, я обожду, - Стас всегда отличался рациональностью мышления.
-Титрин, тут?
Тут же, без какого-либо промедления на кушетку поверх приборов вспрыгнул кот. Сейчас он имел огненно рыжий, вызывающе-воинственный окрас. Его пронзительные зеленые глаза оказались прямо перед моим лицом.
-Вот откуда ты всегда берешься, существо нестерильное? - с легкой неприязнью уточнил врач.
-Сгущаюсь из воздуха, - пояснил журналист.
-Смотри, чтобы в момент перехода я не надышался твоими клетками, не люблю чужих внутри себя.
-При всем уважении, доктор, это ваши проблемы, я могу вырастить себе новые клетки, мне старых не жалко...
Стас, подняв глаза к потолку, трагически вздохнул.
-Не надо, не закатывайте глаза, - журналист был как всегда прямолинеен в словах.
