Андрей Уланов - День револьвера
— Ы-ы-ы? — гоблин, оказывается, уже успел отдышаться и прислушивался к разговору. — Вот оно чего… а я все гадал, кто ж у вас в банде спец по замкам…
— В команде, зеленый, в команде. Сам понимаешь, Пограничье, это такое странное место, здесь на дорогах то и дело встречаются всякие денежные сундуки, шкафы, сейфы. Набитые золотом — но без ключей.
Я тем временем с любопытством наблюдал, как Марти достает из сумки небольшой кожаный футляр, из которого, в свою очередь, на свет появляется набор льдисто поблескивающих инструментов. На привычное мне «оружие» грабителя — лом, ножовку и набор отмычек для амбарных замков — они были совершенно не похожи, напоминая скорее принадлежности хирурга.
— Что скажешь?
— Пка все выглдит довльно прсто. — Учитывая, что три блестящих штучки Марти в этот момент держала зубами, ответ прозвучал на удивление разборчиво. — Счас попрбую…
Щелк! Щелк! Щелк!
Первый щелчок — проворот в замочной скважине — был довольно тихим. Но почти сразу за ним раздались лязгающие звуки сверху… внизу… по всему краю двери.
Финальным же аккордом прозвенели выпавшие у Марти отмычки.
— Это что, все?!
— Не, быть того не может! — уверенно заявил Толстяк. — Сто к одному, тута заготовлена какая-нить особо хитрая и подлая ловушка. Коридор весь схлопнется или там, колья из пола… давайте лучше просто взорвем её… эй-парень, СТОЙ! НЕТ!
Гоблин опоздал со своим воплем. Я уже толкнул дверь… и она начала открываться.
Там, за дверью, был зал, от стены до стены заполненный разноцветным сиянием. Свет люциферита сплошным потоком лился с потолка и разбивался в гранях мириадами крохотных радуг. Шаг, другой… не выдержав, я сорвался в бег, лишь в середине зала упал на колени, обеим руками сгреб искрящуюся россыпь, поднял вверх, завороженно любуясь, как падает вниз сверкающий водопад…
…и вдруг осознал, что уже видел похожую картину. Совсем недавно.
И — не во сне.
Глава 18
— Черт… — выдохнул кто-то за моей спиной. Я не узнал голоса — то ли он был настолько искажен, то ли я попросту оглох.
— Но ведь это же… это же…
Кто-то начал хохотать — жутковатым, захлебывающимся смехом. А кто-то, кажется, заплакал.
Не знаю.
Меня привела в чувство боль. Резкая боль в ладони. Я поднес её к лицу, непонимающе глядя на крупный осколок стекла, торчащий в основании большого пальца… выдернул его зубами, перехватил пальцами, отбросил прочь, в сторону…
…и он с мягким звоном упал на кучу точно таких же осколков.
Из раны медленно, толчками выдавливалась темная, густая жидкость… стекала по запястью и капала вниз, пятная алым разноцветную стеклянную мозаику. Кровь… сколько же пролилось её за право взойти на эту… груду битой стеклотары?! Гномы Борина, те, кто шел по их следам, люди шерифа… наверняка список длиннее, просто я не знаю всего — и не хочу знать!
— П-потрясающе! — Голос дарко дрожал, но, похоже, Сальватано уже успела взять себя в руки. — В-воистину, достойный финал. С-сокровище… величайшее сокровище мира лежит у нас под ногами. Что, не верите?! Да вы только гляньте, как они блестят, наши несметные богатства!
— Эй, — настороженно начал гоблин. — Ты, часом, не того…
— Да в порядке я, в порядке! — огрызнулась дарко и тут же с силой пнула сапогом небольшую кучку осколков — стеклянный веер с жалобным звоном разбрызгался по стене. — Просто… в кои-то веки даже я почти поверила, что у нас все получится. И ведь получилось.
— О да, — хихикнула Францеска. — Получилось. Мы богаты. Мы все неимоверно, немыслимо, непредставимо богаты. Богаты. Богаты. Повтори это слово раз сто, а лучше, двести подряд — и ты поверишь.
— А ведь Миглак мне про это чуть ли не впрямую сказал, — пробормотал я. — Экскурсия по сокровищнице, какой вы точно не могли видеть. Я должен был… если не догадаться, то хотя бы заподозрить неладное. Если бы у меня голова в тот момент не маялась всякой ерундой. Черт, если бы я тогда не был пьян как сапожник!
— Этот Миглак тот еще, — гоблин выудил из кучи перед собой бутылочное горлышко узнаваемой формы, принюхался и тоскливо вздохнул, — прохвост! Клык против скальпа, он-то и обчистил своего дряхлого, подслеповатого…
— …и полоумного, — вставила Марти.
— …родственника. Хотя, — неожиданно повеселев, добавил Толстяк, — надо бы нам хорошенько перекопать эту кучу. В конце-то концов неужели Миглак и его сотоварищи повыгребли ну совсем все?
— Копай, — равнодушно произнесла Лисса. — Может, найдешь два-три жадеита. Говорят, если носить его у сердца, он избавляет от жадности.
— Гы-ых, ну чего сразу «жадный»?! Я ж всем предлагаю! Это лучше, чем горбатиться с лотком, не?!
— Конечно, ты не жадный, зеленый, — устало сказала дарко. — Просто мы сегодня — щедрые до невозможности. Хочешь — забирай себе всю эту гору сокровищ, все, что здесь есть, без остатка. Владей… Царь Горы…
— Не так быстро, сука! — прогремело от входа.
Я даже не особо удивился. Конечно, появление на сцене Билли Шарго не числилось в толпе моих ожиданий, но на фоне остальных сюрпризов этого дня оно выглядело почти обыденно. В самом деле: шериф за нами гнался, мужик он упрямый, дорогу знает — бывал здесь один раз, оттачивая мастерство резьбы по горлу… так чему ж, спрашивается, удивляться? Разве что его спутникам.
Их было четырнадцать. Один за другим, они беззвучно появлялись из темноты тоннеля за спиной Шарго и выстраивались у стены, шипя и щурясь от слишком яркого для их красных глаз света. Я узнал Сэма, Джока, — толстяка, пустившего меня в город — Фрэнка и еще нескольких, кого помнил только в лицо, а не по именам. Впрочем, лица сейчас у них были похожи — одутловато-серые, словно бы закаменевшие.
Четырнадцать вампиров. Пусть даже и свежеобращенных — это было слишком уж много для нас. Скольких мы сможем убить? Пять, шесть… если повезет. Но есть ли у нас еще хоть унция везения в запасе?
— Ну, как тебе мои парни в таком виде? — вытащив руку из кармана куртки, шериф крутанул вокруг пальца небольшой металлический — кажется, бронзовый — диск с красной искоркой камня посредине. — Фокус от моего партнера, мистера Нарви Эйхайма. Хотя, — ухмыльнулся Шарго, — думаю, что с таким призом наши с ним отношения придется слегка… пересмотреть.
Он же не видит, вдруг понял я, у него глаза еще не привыкли к свету после темноты в тоннеле — и он еще не увидел, ЧТО за сокровище тут лежит.
— Да, кусок чертовски большой, — продолжал разглагольствовать шериф, — из тех, что раз в столетье выпадают, и то не в каждое. И знаешь, Кейн, — я, наверно, позволил бы вам уйти, даже набить карманы и, хы-хы-хы, полные рты, все равно и тысячной доли не унесете. Позволил бы — не устрой ты той подлянки с оружием и лошадьми. Но ты сам вынудил меня достать джокер из рукава, ну а теперь уж извини, приятель — мои ребятки, догоняя вас, здорово проголодались.
— Мои соболезнования, — выдохнул я — и поднял револьвер.
Шериф моментально прыгнул в сторону, прячась за ближайшего вампира. Умирать сейчас, стоя на несметном богатстве, которое он уже мысленно распихал по карманам, Биллу Шарго явно не хотелось.
— Но-но, без шуток! Брось револьвер, Кейн. Брось, — с нажимом повторил шериф, — иначе твоих девок разорвут у тебя на глазах! Даже убив меня, ты сделаешь только хуже…
— А я, — собственный голос вдруг показался мне чужим и далеким, — целюсь не в тебя, Шарго.
— Не в меня? А куда же?
— В ящик у входа. В ящик, до краев полный отличной гномской взрывчатки.
— Ты… блефуешь, — произнес Шарго. Неуверенно — это почувствовали все. Уж Билли-то знал, как выглядит и говорит человек, уже перешагнувший грань между жизнью и смертью.
— И потом, — поспешно договорил он, — взрывчатка гномов не сработает от пули. Она надежнее любого динамита.
— Проверим? — Линда Сальватано встала рядом со мной, пистолет в её руке был направлен точно на дверь. — «Максим 500» — чертовски мощная пушка, да и мой немногим хуже.
— Вы же сдохнете первыми…
— А ты — вторым!
Держать револьвер с каждой секундой было все тяжелее, рукоять была уже вся в крови, став скользкой.
— Послушайте… — Шарго, приподнявшись на цыпочки, высунулся из-за плеча вампира. — Это же глупо… мы можем договориться… поделить…
— Поделить что, шериф?! Жизни?! Или вот это?! — Я, как Линда минуту назад, с размаху пнул ногой кучу стекляшек. — Разуй глаза, Шарго! Это — груда разбитых бутылок, мусор, хлам! И ничего больше!
— Что за чушь ты меле…
Не договорив, шериф рухнул на колени, согнулся, поднял осколок, поднес к лицу. Зарычав, словно зверь, отбросил, схватил второй… грязно выругался… бормоча проклятья, принялся копать залежи стекла под ногами, расшвыривая осколки… не замечая при этом, что его руки покрываются сеткой порезов… при виде которых глаза его подручных разгораются все ярче. Звери в человеческом облике жадно смотрели на человека, этот облик терявшего.
