Олег Верещагин - За други своя!

— А тут ничего не рванет? — опасливо спросил Олег. Йерикка оглянулся, ответил: — Нет, тут… — и спокойно добавил: — Вот они. Держитесь.

Оказывается, внутри вельбота звуки неслышны. Только на два голоса пронзительно засвистел воздух, врывавшийся в дырочки, как два острых стержня. Олег не успел, понять, как и когда они поднялись в воздух и устремились вперед, одно временно наращивая скорость и набирая высоту. Да его это и не очень интересовало — вдали позади появились силуэты двух боевых машин.

— Догонят над горами, — определил Йерикка. — Не могу активировать форсаж, тут запись голоса пилота… Яромир, как там?

— Снежит, — отозвался тот. — Можно ухорониться.

— Сразу к нашим не пойду, а то на хвосте притащу, — решил Йерикка, разворачиваясь на восток. — Они в полтора раза быстрее нас.

Олег не ощущал страха. Не ощущал.

— Запас-то есть? — Яромир ловко сел в кресло, подвигал пулеметом.

— А я что, должен умирать от страха? — жалобно спросил Олег. — Без дела?

Ему не ответили. Вельботы данванов приближались, выполняя классическую «горку» — имея преимущество в скорости, они намеревались зайти сверху и расстрелять разведчик.

— А они знают, что это уже не их машина? — вырвалось у Олега. Йерикка удивленно посмотрел на него, и Олег, уже полностью уверенный в своей правоте, крикнул: — Сбрось скорость! Они не атакуют ни фига, они думают, что мы их ориентируем и выходят на атаку по земле!

Йерикка чисто автоматически, все еще глядя на Олега, сбросил скорость. Вельботы в самом деле вышли на «горку» и, сбросив скорость до скорости разведчика, двинулись над ним.

— Скип френтен зисс, скип френтен зисс, — вдруг зазвучал в кабине, заставив всех троих подскочить и заозираться, металлический голос, — сторк най хавиан, ин зоу скиван?

— Они запрашивают, где цели и что случилось, — Йерикка посмотрел на друзей, кашлянул неуверенно и, нагнувшись к приборной доске, щелкнул какой-то тангентой:

— Ойх… з'с сиип френтен зисс. Фаларс ин халмс, вейтан, флиген итч мин.

— Хов хенс ана халмс бейтан? — удивился голос, и по нескольким знакомым словам Олег понял: Йерикка ответил, что видит врага в скалах, а данваны удивляются, как горцы там оказались. — Вастар, минет фрам, вейтанир… Ох зотч итч двойтен нонн?

Это было непонятно, и все-таки по действиям вельботов Олег понял — они согласились идти по наводке. Йерикка затарабанил:

— Скиота зом ана тадда, вим айле форста фиол скраппа.

— Зоу, в'оу-у? — вмешался второй голос, полный беспокойства: — Итч хинна миллаурас?!

— Найс, найс, — успокаивающе сказал Йерикка, — зом ана тадда ха драфгейсл, най лайс хотта… — и, понизив голос до еле слышного шепота, повернулся в друзьям: — Они спросили, что случилось со вторым разведчиком… Я ответил, что его сбили, и нам тоже пробили стекло… А они еще спросили, нет ли у горцев ракет — и я сказал, что сбили чем-то вроде пулемета… Ну, теперь — как повезет.

Олег кивнул. Яромир каменно-неподвижно сидел, за пулеметом. Полет продолжался. И минуты через три вновь прорезался первый голос — настороженный:

— Скип френтен зисс! Ин зоу скиван, фир Данвэ Гроффа?! Скип френтен зисс!..

— Вейтан! З'с хенс! — цеплялся за последнюю надежду, тянул уже не минуты а секунды Йерикка — Олег понял, что он кричит: "Вижу их!"

— Скип френтен зисс, — голос сделался жестким и непререкаемым, — родйан свес номме.

Йерикка повернул бледное лицо с шевелящимися губами к друзьям. "Запрашивают позывные", — различил Олег в шевелении губ. Борт одного из вельботов мелькнул совсем рядом, и Яромир, неожиданно выкрикнув:

— То тебе позывные, сволок! — нажал гашетку.

Серебряная струя хлестнула в борт вельбота. Он содрогнулся, дернулся, уходя вверх почти отвесно.

— Йов, у, слим!!! — взвыла рация, но Йерикка с непостижимой точностью, быстротой и силой всадил кулак в приборный щиток, сминая тангенту — словно выбивал зубы

врагу — она поперхнулась и смолкла.

— Прыгайте! — выкрикнул Йерикка. — Я потяну дальше!

— Нет, — ответил Олег. Яромир, продолжая давить на гашетку, рывками водя ствол, высоким, отчужденным от всего земного голосом запел:

За родную-то землю не встанет кто —У того и рукам, и чреслам пусту быть-то!Не родить тому исторгуНи детей от жены,Ни хлебов на полях…

— Вольг, прыгай! — крикнул Йерикка. — Прыгай, иди к восточному берегу Тенистого озера!

— Нет! — заорал Олег, мотая головой.

— Ты же ничем не можешь помочь! Прыгай, спасайся, мы спрячемся в тучах!

Вельбот бросило влево, еще беспощаднее — вниз и вправо. В щеку Олег хлестнул ледяной ветер, и мальчишка увидел в борту вывернутую дыру.

— Гироскопы!.. — взвыл Йерикка, повисая на «джойстике». Обе боевых машины мелькали совсем рядом. К счастью, снежные заряды шли один за другим. Вниз неслись серые пики и ущелья Моховых гор, и вельбот то мчался у самых камней, покрытых мхом, то вдруг выпрыгивал в снежное небо, а земля проваливалась вниз. Какую-то страшную секунду он падал — просто падал с истошным трескучим свистом, и Йерикка закричал: — Правый борт обесточен! Прыгайте же!!!

Яромир стрелял. Оборачиваясь, Олег видел, что один вельбот гонится следом, а второй вновь забирает выше. Мальчишка нашарил в кассете бронебойный тромблон — предпоследний — и зарядил им подствольник. Ударил кулаком по красной клавише возле двери — она пискнула, плита откинулась, и воздух потек вокруг Олега, как холодная упругая вода.

Он не промазал. Но вельбот лишь на миг сбился с курса — рассчитанный и на более серьезные передряги, чем разрыв пятидесятиграммового заряда. Последовал тяжелый удар в дверь — и Олег, ничего не успев понять, вдруг оказался в воздухе, летящим спиной вниз через снежную круговерть — к земле.

Он инстинктивно раскинул руки, стремясь затормозить падение. Вельботы мелькнули в вышине, как тени.

"Офигеть, какой идиотский конец", — успел подумать мальчишка.

ИНТЕРЛЮДИЯ "НОВОГОДНЯЯ ПЕСНЯ"

Сам не свой сегодня я с начала дня —Песня Новогодняя в гостях у меня:Импульсы нервные — то в тик, то в такт,Часики верные — то «тик», то "так".Ржавого месяца мышиный писк,Куда скрипишь, лестница, — то вверх, то вниз.Первая полночь, звени скорее,Пусть звезда не оставит нас,Покуда белые тигры ГипербореиНе уходят из наших глаз.Где ж ты, моя пятница? Прошляпил в ночи…Но я умею пятиться — тупик научил —Туда, назад, к началу, где в полный ходОтходит от причала мой старый год.Погружу в трюмы я стальные словаДа дудочку угрюмую — 7.62,Скорлупой крабьей хрустнет мир под ногой,Уходи, корабль, приходи другой.По морю аки посуху в заветный порт,Словно стилет из посоха достать аккорд,Издали, постепенно, а с седьмой строки,Звонким штыком рефрена да в позвонки.Тает снег кашицей по плечу,Мне почему-то кажется, что я лечу,С облака слой сажи смахнув плащом —Куда летишь? Дальше, ну куда ж еще.Первая полночь, звени скорее,Пусть звезда не оставит нас,Покуда белые тигры ГипербореиНе уходят из наших глаз.

Мышковавший песец, фыркнув, отскочил в сторону. Тявкнул негромко и с интересом потянулся к торчащей из-под снега пуке со скрюченными пальцами. Тявкнул снова, прыгнул и побежал прочь, хвостом подметая снег.

Белая пелена зашевелилась. Рука дернулась, и Олег резко сел. Вид мальчишки был страшен, всю левую сторону лица покрывали наплывы засохшей черной крови, глаз не открывался, волосы склеились в единую массу. Олег прикоснулся к голове и закричал.

Горы отразили его крик — словно бы сразу отовсюду крикнули полтора десятка человек. Олег, покачиваясь, оглянулся.

Он почти сразу понял, как ему повезло. Падая, он угодил в сугроб на склоне и, поехав вниз, врезался в еще один сугроб. Еще больше повезло, что он не раскроил себе череп, хотя под сугробом прятался валун, в который он и въехал башкой. Повезло, что не замерз и что, вдобавок ко всему, не налетел ни на что из своего собственного снаряжения, но и ничего не потерял.

Уже осторожнее Олег ощупал череп. Кость была цела. Но под волосами пряталась рваная рана, любое прикосновение к которой отзывалось болью, похожей на удар тока.

Шёл снег. Ветер улегся, температура была немного ниже нуля, и Олег, все еще сидя, закутался в плащ. Небо медленно затягивали редкие тучи. Вокруг — ни души, лишь цепочка песцовых следов, которую заносил снег.

Сидеть не имело смысла и становилось очень холодно. Олег поднялся на ноги… и голова закружилась так, что он сел вновь и быстро закрыл глаза. К головокружению присоединилась тошнота. "Плохо дело, — подумал Олег, — сотрясение мозга, стопудово… Надо идти. Надо."