Елизавета Сагирова - Сбывшаяся сказка
Я прерывисто вздохнула и крепче сомкнула веки, сквозь которые начал просачиваться свет поднимающегося солнца. Откуда-то пришло ясное понимание, что если сейчас просто лежать и молчать, не открывая глаз – больше ничего не произойдёт. Я просто усну. И это мой последний шанс оставить всё, как есть, убежать от правды, которая – я уже знала - окажется жестокой.
Я мысленно застонала. Если поступлю так… точнее, если ничего сейчас не сделаю, это будет трусостью и предательством. Я предам память Весёлого и Дымка, предам Колотуна и Кактуса, предам Джуля… И саму себя, которой была ещё несколько дней назад. Она, та Славка, что так непоколебимо верила в хорошее, заслуживает знать любую правду.
Ещё раз вздохнув и последнюю секунду помедлив, я открыла глаза. Это движение век показалось мне таким же трудным, как весь пройденный до этого путь. И долгим, как прошедший год.
Две слезы выкатились из уголков глаз, запутались в волосах…
- Хорошо, Владька. – Произнёс Шухлый с нескрываемым восхищением, - Очень хорошо, сталкерок. Мы не ошиблись в тебе. Ты – сильная.
Я видела боковым зрением его неподвижный силуэт на фоне разгорающегося рассвета. И рассвет и силуэт выглядели одинаково неизбежными.
- Как мне звать тебя теперь?
- Зови Шухартом, пока мы здесь. Если хочешь.
- Хорошо, Шухарт.
- Мне рассказывать дальше? Ты готова слушать до конца?
- Да…
- Тогда слушай. После первого взрыва на Чернобыльской АЭС, территория в тридцать квадратных километров превратилась в зону отчуждения. Поэтому именно здесь была построена новая научная и абсолютно секретная лаборатория, в которой стали проводиться работы с информационным полем земли.
- Зачем?
- Чтобы изменить его. В лучшую сторону конечно.
Я невесело усмехнулась.
- Вечная история. Хотели как лучше, получилось, как всегда?
- К сожалению, да. Результат тебе известен. Это Зона. Так что твои догадки, насчёт того, что второй взрыв исковеркал не только наше пространство, а неисчислимое множество их – верны. Зона, по сути, есть одна большая дыра, насквозь пробивающая параллельные миры на самом тонком их уровне. На уровне информации.
Я хотела спросить, откуда он знает про мои догадки, но передумала. Вместо этого спросила другое:
- А исправить ничего нельзя было?
- При аварии в лаборатории, результатом которой и стала Зона, погибла большая часть учёных. Те, кто остался, были не в силах что-либо сделать. Всё на что хватило их объединённых сил – это сдерживать Зону от расширения. Но и то до поры до времени.
- Зона и сейчас расширяется. – Возразила я.
- Послушай по-порядку, ладно? Когда учёные поняли, что их усилия напрасны, и рано или поздно аномальная энергия сочащаяся из пробоины в ноосфере вырвется на свободу…
Перед моим мысленным взором очень ясно предстала картина – гигантская дамба, сдерживающая миллионы тонн воды, и на первый взгляд выглядящая несокрушимой . Но в ней – трещина. Небольшая. И в эту трещину сочатся предательские струйки. И нет рядом никого, кто мог бы заделать её. Пока не поздно.
- Да, похоже. – С одобрением кивнул Шухарт. – У тебя хорошее воображение.
Я снова подавила готовый сорваться вопрос о том, как он узнаёт, что я думаю. Это сейчас было далеко не самым важным.
Поднявшееся в зенит солнце светило в глаза, и я перевернулась на живот, положила голову на руки.
- Что случилось дальше?
- Когда казалось, что глобальная катастрофа неизбежна и в скором времени всей Земле суждено превратиться в Зону, появились те, кто оказался способен затормозить процесс. Появились сталкеры.
Я удивлённо шевельнула бровями.
- Сталкеры? Чушь. Уж кто-кто, а сталкеры будут только рады, если Зона расширится. Больше Зоны – больше артефактов.
- Да, большинство сталкеров именно так и мыслят. Но не все. Есть среди них такие, кто приходит сюда не за деньгами.
Я вдруг подумала о Кактусе. Как наяву увидела его болезненно-жадный взгляд, которым он смотрел иногда, когда говорил о тайнах Зоны.
- Да, возможно. – Задумчиво обронил Шухарт, - Возможно, когда-нибудь и Кактус придёт сюда.
Я сделала протестующее движение, но ничего не сказала. Сначала дождусь конца рассказа, вопросы будут потом.
- Дальше?
- Дальше на сцену выступает твой покорный слуга. Как я уже говорил, мы втроём пришли на ЧАЭС и нашли там оставшихся сотрудников О-сознания. Нам рассказали всё, что я только что рассказал тебе. О катастрофе, о том, что скоро должно последовать. И попросили о помощи.
- Ты ведь сам сказал, что не был учёным. - Перебила я, - Чем вы могли помочь?
- А учёные, как оказалось, там и не были нужны. Подключить свой разум к ноосфере может любой человек, при наличии необходимой аппаратуры, конечно. Другой вопрос, как именно его сознание будет влиять не неё. Меня и двух моих друзей ноосфера восприняла на удивление хорошо. Настолько, что вероятность глобального прорыва моментально снизилась в разы.
- Почему?
- Мы тоже сначала думали – почему? А потом перестали. Помнишь хрономираж в Припяти? Я тогда привёл тебе пример с дивиди-плеером. Что ты хоть и понятия не имеешь, как он воспроизводит фильмы, это не мешает тебе смотреть их с его помощью?
- Да. – Кивнула я. И усмехнулась, вспомнив своё мимолётное удивление тому, что уголовник рассуждает о таких вещах. Уголовник, да уж…
- Вот и мы тогда. Понятия не имели, почему ноосфера так отреагировала на нас троих, но стали этим пользоваться. О дальнейшем сталкерстве не могло быть и речи, я и двое моих друзей остались в бункере О-сознания. Стали его частью.
- Хозяева Зоны…
- Да, если тебе так больше нравится. Но Зона продолжала расширяться, пусть и намного медленнее, чем это было бы без нас. И вывод напрашивался только один. Нужны ещё люди. Ещё люди, которые соединят свои сознания с нашими, и будут сдерживать прорыв ноосферы.
- Другие сталкеры?
- Именно. Мы создали приманку, легенду о Монолите, исполняющем желания. И сталкеры стали приходить к нам. – Шухарт грустно усмехнулся. – Если бы всё решилось так просто.
Я поглядела на небо. За время нашего разговора солнце успело опуститься к горизонту и окраситься в оранжевый цвет.
- А что было непросто?
- Большинство сталкеров влияли на ноосферу очень отрицательно. Либо Зона начинала резко расширяться, либо происходили мощнейшие выбросы. Бывало, появлялись новые смертоносные мутанты и аномалии. Мы поняли, что подключать к ноосфере сознание первого попавшегося человека неоправданно рискованно. Её реакция могла быть любой, вплоть до самой катастрофичной. Но к счастью тогда мы уже поняли, какие именно люди требуются для этой работы.
Я хмыкнула.
- А вот интересно мне, что стало с теми, кто вам не подошёл?
- Они не смогли справиться с ноосферой, и она выжгла их сознание. Они перестали быть людьми в том смысле слова, который мы привыкли в него вкладывать.
- И где они теперь?
- Этим людям нашлось применение. – Словно успокаивая меня, ответил Шухарт. – Они даже счастливы по-своему и ни в чём не нуждаются. Ты их видела.
Пришедшее понимание было горьким, как запах полыни. Юрка, братик, значит, вот что с тобой случилось? Дыхание перехватило, словно чья-то тяжёлая рука легла на горло. Но я усилием воли отсекла эмоции. Это – потом. Сначала понять всё до конца.
- Продолжай.
- Я почти закончил. Мы стали находить нужных людей среди сталкеров, делать всё возможное, чтобы они присоединились к нам, и за последний год очень даже преуспели. Выбросы стали реже, мутанты менее агрессивны, аномалии уже не такие смертоносные…
- Зона успокаивается. – Вспомнила я полюбившуюся всем присказку. - Зона успокаивается.
- Да. Но на достигнутом останавливаться нельзя. Поэтому мы продолжаем поиски потенциальных сотрудников. Естественно, поскольку такие люди редки, мы разными доступными способами даём им свою защиту. Помогаем. Учим. Ведём.
Я чуть слышно выдохнула:
- Выбранные Зоной…
- Да. Так вас стали называть обычные сталкеры.
Солнце опустилось за горизонт, и на небе продолжился величественный и вечный танец галактик. Трещали сверчки. Чуть-чуть колыхалась трава под едва заметным ветерком.
Шухарт молчал, давая мне время на обдумывание услышанного. А я пыталась проанализировать свои чувства. Странно, но то, что он рассказал, меня почти не взволновало. Пожалуй, я испытывала лишь лёгкую досаду на собственную глупость и легкомыслие. Шухлый-Шухарт не один раз совершал поступки и говорил слова никак не вяжущиеся с образом тупого бандюгана. И я замечала это. Замечала, но не попыталась сделать никаких выводов.
Эпизод за эпизодом я прокручивала в памяти события, произошедшие с нашей встречи. И мне становилось то смешно, то грустно.
