Александр Афанасьев - Зло именем твоим
Что же делать, что…
— Амер, вертолет возвращается! — вдруг крикнул один из бандитов, контролирующий обстановку по правому борту.
Турок, вооруженный привычной турецкому горному стрелку винтовкой «G3» с четырехкратным оптическим прицелом, перебежал вправо, чтобы следить за вертолетом.
Капитан не понял, что произошло — вертолет замедлился, турок что-то крикнул на его родном языке — и тут отрывисто ударили выстрелы, полетело стекло. Тут же к гулким одиночным выстрелам «G3» прибавился раскатистый грохот «калашникова».
На самом деле турок выкрикнул на своем языке грязное ругательство. Он не должен был стрелять — один из боевиков на палубе запаниковал и выстрелил в зависший вертолет из припрятанного на палубе ручного противотанкового гранатомета. В этом и заключалось отличие исламских экстремистов от бывших турецких военнослужащих. Экстремисты в бою не слушали команд, не соблюдали дисциплину, а если кто от этого погиб — он шахид. Увидев, что происходит, и поняв, что американцы их раскрыли, — турок выстрелил по пилоту из своей почти снайперской винтовки и не промахнулся. Тут же окатил вертолет огнем из «калашникова» и второй террорист. Если бы не тот выстрел из «РПГ» — возможно, американцы так ничего бы и не поняли.
— Включить задымление! Всем боевая готовность! — Турок метался по мостику, отдавая команды в рацию. — Курс на караван, полный вперед! Если будет возможно — тарань танкеры!
Это и был запасной план…
Траверз Дохи
Техник-сержант Джо Гаола
Почти на ощупь техник-сержант добрался до надстройки — и тут в надстройке открылся люк. Неизвестный в маске и с автоматом «G3» с удивлением воззрился на американца.
— Амна койим![85] — изумленно выдохнул он.
Сержант выстрелил ему в лицо, бросился вперед — и прежде чем турки пришли в себя, перекрестил длинной, на весь магазин, автоматной очередью узкий коридор судовой надстройки. Турок был не один — их было трое, и ни один не успел ничего предпринять — все трое нашли свою смерть в этом коридоре, повалившись друг на друга.
— Капрал, сюда! — закричал сержант.
Времени не было — но он заметил, как хорошо, просто-таки отлично вооружены турки. У каждого кроме «G3» со складным прикладом на боку короткоствольный «АКС-74У», превосходное оружие для боя в тесноте судовых надстроек. У третьего вместо «G3» самый настоящий пулемет Калашникова, возможно, даже русский. В Ираке морским спецназовцам удалось раздобыть несколько пулеметов Калашникова русского, болгарского и югославского производства. Все они, как, впрочем, и многое другое из трофеев, применялось в бою.[86]
Держа под прицелом коридор, оставалось надеяться, что из-за глушителя и общей неразберихи выстрелы не услышали — сержант разжился «АКС-74У» с двумя смотанными скотчем магазинами. Его он закинул за спину, потом достал один за другим еще два таких смотанных магазина — турок очень удобно лежал — и сунул их куда-то в свою разгрузку. Тридцать на шесть — сто восемьдесят патронов, весьма кстати на случай затяжного боя в надстройках корабля. А с палубы надо уходить — «Сталкеры» разбираться не будут.
Капрал, вошедший в коридор, хлопнул сержанта по плечу, подтверждая, что он на месте.
— Выбери себе трофей, капрал, — приказал ему сержант, — и двигай за мной.
Траверз Дохи
Вертолет Морской конь-один
— Прыгайте! Десанту приказываю прыгать, я не удержу машину!
— Поздно, сэр!
Палубная надстройка сухогруза опасно приближалась.
— Держитесь!
Вертолет ударился о палубную надстройку хвостовым ротором, осколки лопастей полетели во все стороны, и машина мгновенно потеряла управляемость. Но ее завернуло именно так, что фюзеляж машины оказался над контейнерами — и вертолет рухнул на них, на поставленные в три ряда на основной палубе контейнеры, а потом опасно просел искореженным носом назад, готовый рухнуть на палубу.
— Вот черт!
Видимость была практически нулевая, как в тумане — и в этом тумане летели пули, барабанили по контейнерам и по искореженному вертолету. Один из морских пехотинцев, сидевший, точнее, лежавший и за что-то державшийся ближе всего к двери десантного отсека попытался выбраться — и отшатнулся назад, закричав. В него попали сразу две пули, не насмерть, но выведя из строя.
Вертолет застонал, как раненое животное, и еще просел кабиной вниз.
Старший по званию в потерпевшем катастрофу вертолете капитан морской пехоты США Чак Линч понял, что еще немного — и их всех тут расстреляют без малейшего шанса. Судя по плотности огня, на палубе не меньше двадцати боевиков.
— Эрл! Ты цел? — толкнул он вцепившегося в стойку сержанта.
Тот очумело посмотрел на командира:
— Кажется… да.
— Оружие при тебе? Посмотри, что с пилотами! Гунг хо!
— Гунг хо, сэр!
Сержант пришел в себя — так всегда бывает во время боя, если не найдется командира — лягут все без вариантов. Если найдется — шансы есть, даже в самой безнадежной ситуации.
Вертолет за что-то держался, что-то не давало ему упасть — но было понятно, что это ненадолго.
Сержант Эрл Фишер ползком добрался до кабины пилотов — это не так-то просто было сделать, вертолет сильно накренился и мог упасть вниз в любой момент. Первый же взгляд дал понять, как все хреново — слева блистер разбит пулями и следы крови, пилот висит на ремнях. Справа… кажется, справа еще есть уцелевшие.
— Митч! Ты цел?
Второй пилот повернул голову.
— Кажется…
Снизу загремел автомат, и почти сразу же — еще один. Сержант отпрянул, выхватывая из кобуры пистолет, маленькие, злые пчелы, готовые отнять жизнь, жужжа, летали по кабине.
— Аллаху акбар!!!
Брызнула кровь, повис на ремнях второй пилот — вытащить его было просто невозможно, и он продолжал принимать в себя пулю за пулей…
— Ложись!
Сержант проявил хладнокровие — он дождался, пока оба подбежавших боевика выпустят по вертолету, который они тоже плохо видели из-за задымления, все, что было в магазинах, дождался, пока магазины начнут менять, — и в момент, когда огонь прекратился, открыл огонь из своей «Беретты», стреляя туда, где только что он видел вспышки.
— Поцелуйте меня в зад, скотоложцы!
В этот момент первый лейтенант рискнул — выпрыгнул из десантного отсека упавшего вертолета, готовый к тому, что придется пролететь несколько метров, и при этом он упадет на голову какого-нибудь ублюдка в чалме и с «АК-47», но вместо этого он почувствовал под ногами твердую, ребристую поверхность и понял, что он находится наверху стопки контейнеров.
— Быстро сюда! Вытаскивайте раненых!
Дым немного рассеивался — мощности аппаратуры задымления уже не хватало…
Траверз Дохи
Техник-сержант Джо Гаола
Прежде чем террористы успели опомниться — техник-сержант прошел коридор и вышел к лестнице, ведущей наверх, на капитанский мостик. По лестнице кто-то спускался, и спускался быстро…
Техник-сержант принял решение мгновенно — емкости магазина его автомата могло не хватить в такой ситуации…
Не оборачиваясь, он протянул автомат идущему позади капралу.
— Дай пулемет! — шепотом сказал он.
Капрал передал пулемет — но не свой, а трофейный, кроме своего «Мк48» он взял не короткоствольный автомат, как приказал ему сержант, а пулемет Калашникова! Сто патронов в ленте, каждый из которых пробивает автомобильный двигатель!
Техник-сержант перехватил поудобнее пулемет — и в этот момент первый из боевиков появился на площадке между первым и вторым уровнем судовой надстройки. Он не рассчитывал на то, что американцы уже вошли в судовую надстройку, а сама лестница была построена так, что сверху не просматривалось то, что внизу, нужно было выйти на площадку между «этажами», и только тогда становится все видно.
Террорист бежал, он сильно спешил.
И наткнулся на смотрящий прямо ему в лицо пулеметный ствол.
— Аллах акбар! — зачем-то сказал техник-сержант.
И нажал на спуск.
* * *Абдул понял, что самое время уходить. В рацию он приказал своим людям, которые были в надстройке, трое — расчистить проход, они знали, что это значит.
Он не был смертником — те, кто рождается в более-менее цивилизованном государстве, ходят в цивилизованную школу, очень редко становятся смертниками, у них другой тип мышления. Да, из них может получиться исламский экстремист, воин джихада, они могут орать «Аллах акбар» на каждом шагу и делать зикр — но в душе ни в рай, ни в семьдесят две девственницы они не верят и свою жизнь перед Господом Миров положить не готовы.[87] Нормальная школа прививает человеку рациональный тип мышления, он знает, что смерть — это всего лишь смерть, и не торопит ее — да, он может быть храбрым и даже героически храбрым, — но отдать свою жизнь без вариантов он не отдаст. Может быть, поэтому исламские экстремисты убивают учителей и объявляют нормальную школу грехом, а детям, которые в нее ходят, могут отрубить руки. В медресе обучают совсем по-другому, после медресе человек и пояс шахида на себя наденет, и, обвязавшись взрывчаткой, под американский танк бросится. Абдул был не таким. У него был путь отхода, была возможность уйти, и он понял — самое время. Несмотря на то что три из четырех американских вертолетов сбиты или тяжело повреждены — это только видимый успех. Суда каравана были видны на горизонте — но их не пропустят до них, а на палубах уже заняли позиции охранники, готовые стрелять по захваченному сухогрузу на поражение. Он жив только до того момента, пока не подойдут американские боевые вертолеты — охотники, он знал, что американцы их называют «Сталкеры». Восемь противотанковых ракет, два блока неуправляемых ракет «Зуни» и трехствольная носовая пушка калибра двадцать миллиметров, делающая пару тысяч выстрелов в минуту, — она может распилить корабль пополам. Управляемые ракеты закончились, выстрелов к гранатомету тоже осталось немного, есть потери, аппаратура задымления вырабатывает последнее. Как только дым рассеется — это еще несколько минут, не больше, — «Сталкеры» зачистят палубу, а потом появятся американские вертолеты с десантом, который и захватит корабль. Не выживет никто, они даже не смогут захватить заложников, чтобы прикрыться ими. Это не пассажирское судно, а на экипаж сухогруза американцам наплевать, они все из местных.
