Блок - Борис Вячеславович Конофальский
– Ты куда? – удивился Шубу-Ухай, когда Горохов развернул машину ровно на юг. – Нам нужно на Кудымкар. Западнее нужно брать, там вон и дорога какая-никакая имеется.
– Заедем в Пожву, тут уже недалеко, там рыбные места вокруг, топлива дешёвого хочу купить. Нам много топлива понадобится, – отвечает Горохов. И тут же, вспомнив последние слова Миши, спрашивает: – Слушай, он так и сказал: «кому нечего терять»?
– Ага, – согласился охотник.
– А тебе он предложил… Значит, тебе нечего было терять…
– А что мне терять… – Миша особо и не думал ничего на этот счёт. – Семьи-то у меня не было, дома тоже… Как у и Аяза. Никто по нам плакать бы не стал. Пропали и пропали… Мало ли в степи пропадает охотников или промысловиков в брошенных городах?
Нет… Нет, такое объяснение не удовлетворило уполномоченного. Он стал обдумывать всё, что услышал от Миши, время от времени задавая ему вопросы, ответы на которые ему ничем не помогали. Так они и ехали, пока вдали не показалось поселение, и он напомнил своему товарищу:
– Респиратор не снимай, тут река близко.
– Ага.
В Пожве он не стал мелочиться, а купил сразу пять бочек топлива. Тысячу литров. Бочки ему закатили в кузов, теперь на этот счёт волноваться ему было не нужно. И там же он купили несколько килограммов вяленой дрофы, пару брикетов крахмала, галет, сухих гороховых лепёшек, фильтров для маски, патронов немного, в общем, всего, что вдали от Города будет только дорожать. Только воду здесь покупать не стали, хорошая вода в Пожве стоила дорого, тут все пили опреснёнку. И уже оттуда выдвинулись в последний большой населённый пункт на этой стороне реки, в Кудымкар, и успели туда добраться до темноты.
Ему нужно было выспаться. Выспаться как следует. А ещё вымыться и постирать одежду. Впрочем, он никуда особо не торопился. Снял номер с душем, поел, а потом долго сидел под струями воды, отмокал, и плевать ему было на стоимость воды, сидел, думал, заодно стирал свои вещи. Обдумывал все, что узнал от Миши, вспоминал жену беременную, Поживанова урода. Прикидывал, что будет делать дальше. А ещё думал о севере. Ему всегда было интересно знать, как там живут люди на берегу океана. Как выглядят персиковые сады и атомные станции. Не на картинках, а вживую.
После душа и стирки Андрей Николаевич собирался поспать… Часов двенадцать. Выспаться, что называется, наперёд. Ведь в последнее время он здорово вымотался. Мало спал, плохо ел. И впереди, как он предполагал, лёгкая жизнь вовсе не маячила. Так что поспать, выспаться было просто необходимо.
Это Мише всё не терпелось ехать дальше. Он после Горохова тоже пошёл мыться, но ему на всё хватило и десяти минут. Помылся, бросил вещи на пол под кондиционер сушиться и… всё, давай спать, а в три часа утра двинем дальше.
***
Когда уполномоченный открыл глаза, свет уже пробивался через жалюзи в комнату. Миша, ещё раздетый, сидел возле кондиционера и курил. Сколько он так просидел? Об этом Андрей Николаевич знать не хотел. Он, в принципе, выспался. Но поспал бы ещё пару часов, если бы не начало першить в горле. Болезнь напоминала о себе, даже на сон стала влиять. Чтобы не кашлять перед Шубу-Ухаем, Горохов встал и сразу пошёл в душ. Закрыл лёгкую пластиковую дверцу, как будто она могла заглушить его кашель, включил воду и только после этого начал откашливаться.
Выйдя из душа, первым делом выпил таблетку, витамины пить не стал, их лучше пить на сытый желудок. Он всегда помнил об этом. Горохов невольно и невесело усмехнулся… при его-то болезни думать о витаминах и желудке… Может, теперь это было и глупо, но правилам своим он изменять не собирался, даже из-за грибка.
Шубу-Ухай уже оделся, винтовку держал в руках.
– Пойду машину посмотрю.
– Давай, – согласился уполномоченный. – Только ты не торопись, я ещё позавтракать тут хочу.
– А… – понимает Миша и кивает. – Ага.
***
Огромный кусок вырезки варана был испорчен. Такой большой кусок где-нибудь в Березниках, в хорошем ресторане, стоил бы полрубля, а тут им принесли за пятнадцать копеек. И он был горьким. И пережаренным. Вся прелесть вырезки в её нежности, но разве можно это объяснить той тётке с изъеденным проказой лицом, что жарила им мясо? Поганая столовка, поганая еда. Чай, вываренный вусмерть, такой чёрный, что на него смотреть страшно, лепёшки не свежие, а лишь смазанные маслом и разогретые… В общем, хорошего завтрака перед дальней дорогой не получилось. Получилось только перед дальней дорогой испортить себе настроение. Но Горохов никого в этом не винит.
Даже ту повариху-неумёху, что гремит на кухне какими-то кастрюлями. Миша вон сидел и ел спокойно. Ну, чуть засушено мясо, ну, чуть горчит… Ну и что, есть-то можно. И чай этот ужасный тоже можно пить, его же пьют не для вкуса, как, скорее всего, полагал Шубу-Ухай, а для бодрости. Ну и от жажды немного. В общем, охотник ел и пил с аппетитом.
«Это всё запросы городского жителя, избалованного комфортом и качеством. Хотя… Хотелось, конечно, поесть чего-то вкусного… Дальше уже точно столовых не будет».
И тогда он обращается к женщине, что стоит у прилавка:
– Хозяйка, а пиво у вас есть?
Пожилая женщина тут обрадовалось, видно, пиво у неё было, и было давно, так давно, что она и не надеялась его тут кому-нибудь продать.
– Есть, есть, – кивает она. – Консервированное. В банках.
– Холодное? – уточняет уполномоченный.
– Ледяное! – заверяет его хозяйка.
– Ну, несите нам.
Миша не верит своим ушам. Он перестал жевать, как только речь зашла о пиве. Теперь он расцветает. А Андрей Николаевич спрашивает у него:
– Миша, ты же любишь пиво?
– О-очень! – тянет гласные Шубу-Ухай. Он улыбается. – Ага-а…
– Ну, тогда нам по две принесите, – просит уполномоченный хозяйку заведения, которая чуть не бегом, пока эти двое не передумали, бросается к холодильнику.
После завтрака они купили бочку хорошей воды; здесь, в Кудымкаре, вода была артезианская. Очень чистая и без привкусов.
– Если вы в степь надолго, – говорит им мальчишка, что продал воду, – купите у меня ещё и марганца, бросьте в воду, чтобы не испортилась. Или серебра в порошке могу продать.
– А фолиевой кислоты нет у тебя? – интересуется Горохов.
Мальчишка глядит на него подозрительно и спрашивает:
– Ты, что, городской что ли?
– Ладно… Давай марганца, – согласился уполномоченный.
Мальчишка оказался жадным
