Дорога мстителя - Алексей Алексеевич Доронин
Вдруг вспомнилось, что в каналах иногда вылавливали распотрошённые трупы. Говорили, что орудует какой-то местный Джек Потрошитель. Маньяка так и не нашли, да и не особенно искали. Жертвами были только те, чья жизнь никому не важна и кого не будут искать. Падшие женщины, бродяги, наркоманы. Находили и отдельные части. Из этого «конструктора» можно было собрать человек семь… Конечно, скорее всего, никакой связи между коллекционером и «запчастями» не существовало. Мало ли уродов. Могли и налётчики оборвышей бесчинствовать.
Но это Питер, детка. Тут всё возможно. Любые пороки. Он вспомнил, как Богодул глумливо выводил куплеты: «Мужички столичные, к странностям привычные…», а наёмники понимающе ржали. Столица теперь всего одна, северная.
Были вещи, которые Александр не стал бы доставать даже за хорошие деньги. И это не только про сбор зубов или костей. Он не собирал в машинах и квартирах «приветы из прошлого», которые несколько извращённых эстетов покупали – фотографии, крестики, медальоны, памятные вещи людей, по которым можно понять их истории. Такие реликты Младший оставлял вечности.
Хотя не был суеверным, и если надо было потревожить прах для чего-то, связанного со своим выживанием, – тревожил. Такое поведение по этике уцелевших признавалось полностью оправданным.
Иногда фотографировал граффити и надписи на стенах. Те очень плохо сохранились – штукатурка кое-где осыпалась, краски потускнели и облезли. Особо ценились редкие послевоенные, наполненные даже не пессимизмом ожидания, а безумием сбывшегося ада. Люди рисовали, возможно, уже умирая и понимая, что их творения никто не увидит. Большинство были выполнены очень просто, вроде: «Мы все сдохли. 26.08.2019». Но попадались и довольно сложные, на которые явно потрачено было немало часов.
Отличить такие надписи от довоенной шутки можно по целому ряду признаков. Но проще, конечно, если автор оставил дату.
И они ошибались. Всё-таки остались те, кто мог это оценить.
Отряд уже больше получаса двигался по Выборгскому шоссе на север. До Песочного когда-то можно было добраться разными путями. Был так называемый Западный скоростной диаметр, или ЗСД. Вот именно что «был». Множество опор, поддерживающих его надземную часть, не выдержали удара. Там теперь даже пеший не пройдёт – встречались провалы больше десяти метров длиной. А те секции, что ещё держались, тоже могли рухнуть в любой момент.
Было ещё Горское шоссе, но почему-то командиры решили ехать по Выборгскому, которое находилось восточнее. Видимо, потому, что с южной стороны их могли ожидать прежде всего.
Младший знал маршрут.
В Петроградском районе можно было наглядно увидеть, как выглядел бы сам Остров без людей, как обветшали бы его здания и улицы. Дворы, тротуары и проезжая часть заросли высокими деревьями, деревца поменьше пустили корни на карнизах и балконах домов, на фасадах и крышах. Вьющиеся растения, которые все звали лианами, хотя это был какой-то сорняк-вьюн, укрывали стены и свисали из окон. Кустарники занимали и бывшие детские площадки, и каждый пятачок голой земли, постепенно дробя асфальт на бывших парковках. Но сами прочные дома, построенные на совесть, ещё стояли.
В Приморском районе прямых разрушений было больше. Здесь их вызвала не только вода, но и взрывная волна. Однако главную роль сыграло время. Некоторые здания стали руинами, но обвалились не целиком, а частями. Просто подъезды оседали внутрь себя, будто утомились стоять. Это случалось уже после Войны. В ясные дни порой можно было увидеть на горизонте облако пыли: ещё один дом «устал» и приказал долго жить. Иногда это происходило довольно тихо, без особого грохота. Культурная столица…
Выборгский район сохранился чуть лучше. Цунами когда-то добралось и сюда, прогулялось туда-обратно. Там и сям, вросшие за полвека в почву, попадались неожиданные предметы. Вроде лодки с вёслами, большого цветочного горшка, унитаза, кресла, ларька. Это всё сделала Волна. Отдельные странные препятствия лежали и на самом шоссе. Была среди них даже парковая скульптура в виде крокодила. Но вот город остался позади, потянулись заброшенные поля. Все те небольшие постройки, которые стояли тут до войны, давно обветшали, а многие разрушились от времени. До самой КАД поселений оборвышей не будет. В пределах Кольцевой автодороги магнаты жить никому, кроме островитян, не разрешали. Дома безжалостно сжигались, а люди выдворялись по ту сторону шоссе.
И всё же здесь, в километрах от моря, вода уже растеряла свою ударную силу и не смогла повторить то, что сделала с тем же Приморским шоссе. Там новый грунт с примесью ила прикрывал едва ли не целиком железнодорожные рельсы, идущие вдоль шоссе почти на всём протяжении. А саму автодорогу иногда можно было опознать только по отдельным столбам и рекламным щитам. Тысячи их повалились, но единицы каким-то чудом продолжали торчать над землёй. Можно было ориентироваться.
Здесь на дороге тоже хватало грязи, по которой после дождя могли передвигаться только очень проходимые машины. Хотя за полвека местные дикари прокатали себе колею, по которой они ездили на телегах. След этот стирался полностью только после самых жестоких ливней.
В низинах вокруг шоссе невысокие пригородные коттеджи и дома, называвшиеся «таунхаусы», занесло землёй, и они напоминали маленькие холмы, а бугорки поменьше были погребёнными машинами. Но чуть дальше всё выглядело более прилично и привычно.
Хотя, говорят, волн было несколько. Ещё одна пришла с Ладоги, с востока. Но была гораздо меньше, ниже. В любом случае, от Ладожского озера до Выборгского шоссе сил донести тонны грязи у неё не хватило, поэтому шоссе сохранилось. Вряд ли кто-то стал бы чистить его грейдерами, хотя на Острове имелось несколько единиц дорожной техники. Здесь тоже через крыши полуразрушенных строений прорастали деревца. Некоторые были толщиной с человеческую руку. А некоторые были на руки похожи. Поднятые, растопырившие пальцы-ветки, покрытые листьями. Ими они вздыбили асфальт, прорастая даже сквозь бетон. Деревья росли сквозь корпуса машин, будто природа, как ландшафтный дизайнер, поблагодарила человека за материалы, а дальше начала творить на свой вкус.
Эпицентр одного из взрывов находился недалеко, но тот не был силён. И бомба была очень чистой. Уровень радиации тут не отличался от среднего по округе. Денисов как-то подсчитывал эти параметры и даже делился с Сашей, но тот забыл записать.
Большинство людей, которые жили в посёлках к северу, пришли сюда уже после Войны, когда всё перемешивалось, как в гигантском водовороте, и каждый искал место для спасения, а не для хорошей жизни.
Сплошного леса на этих болотистых почвах не выросло, но в высокой траве и камышах смогли бы укрыться несколько стрелков, поэтому ехали бойцы напряжённо,
