Возмездие - Алексис Опсокополос
— Действительно не знаю. Если Вы дадите мне минуту, я всё объясню.
Бабушка на это ничего не ответила. Приняв её молчание за разрешение говорить, барон начал рассказ:
— Примерно две недели назад в наше консульство в Санкт-Петербурге позвонил неизвестный мужчина и сообщил, что владеет информацией о готовящемся нападении на центр «Ост» и другие подготовительные центры. Сотрудники консульства его не поняли, но он попросил передать эту информацию, как он выразился, наверх и сказал, что перезвонит через три дня в это же время. Консульство передало информацию в службу имперской безопасности, оттуда она дошла до меня. Через три дня в назначенное время мой помощник был в Санкт-Петербурге и ждал звонка.
— Почему Вы поверили этому незнакомцу? — спросила бабушка.
— Мы никому не верим, но когда кто-то говорит про наши секретные центры, имеет смысл прислушаться, — ответил барон. — Неизвестный мужчина перезвонил, как и обещал. Он ещё раз сказал, что готовится большая спецоперация и она состоится в ближайшее время, но точной даты назвать не мог. Обещал сообщить, как только узнает. Мой помощник дал этому мужчине номер телефона, по которому тот мог звонить в любое время. И он позвонил накануне вашего нападения на наши центры. Вот, собственно, и всё. Мне не имело смысла скрывать такую информацию. И я надеюсь, вы удовлетворены моим ответом.
Бабушка посмотрела на меня и спросила:
— Ты доволен?
— Не могу сказать, что доволен, — ответил я. — Но информацию я получил. Хотя у меня в голове не укладывается, что всё настолько просто.
— Ты прав, — согласилась бабушка. — Какая-то странная история.
— Но Вы ведь знаете, что я не лгу! — заметил фон Лангерман.
— Очень похоже на то, — сказала бабушка.
Некоторое время мы сидели молча, думая каждый о своём, затем бабушка спросила меня:
— Рома, у тебя есть ещё вопросы к нашему гостю?
— Нет, — ответил я.
— Ты выяснил что хотел?
— Не выяснил, но вопросов у меня больше нет.
Ответ барона меня обескуражил. Я рассчитывал, что он назовёт мне имя того, кто передал немцам информацию, а вместо этого ситуация запуталась ещё сильнее. Теперь я вообще не представлял, как вычислить того, кто сорвал нам спецоперацию.
— Что теперь будет со мной? — спросил тем временем фон Лангерман бабушку.
— Я ещё не решила, — ответила княгиня Белозерская. — Но стать облачком Вам больше не грозит. До завтра Вы точно останетесь моим гостем. А там будет видно.
Сказав это, бабушка встала из-за стола и быстро покинула комнату. Я последовал за ней.
По коридору шли молча. Каждый думал о своём. Нелепый и поначалу кажущийся выдумкой, рассказ немца после некоторого переваривания в мозгу начинал казаться логичным. И к сожалению, вся логика указывала на то, что это, скорее всего, дело рук моего отца. Недаром бабушка говорила, что мне лучше не знать ответ на вопрос: кто передал немцам информацию. Возможно, бабушка что-то знала.
Но нельзя сказать, что я подозревал в передаче информации исключительно отца. Наоборот, до разговора с фон Лангерманом на отца я думал меньше всего. Скорее, вообще не думал. Намного больше было шансов, что информацию немцам передал кто-то из окружения Романова или Воронцова. Предатели есть всегда. Есть идейные, есть купленные. Но и те и другие имеют свои каналы связи, они не стали бы звонить в консульство. Ещё и в Петербургское. Это было просто нелогично.
В посольство звонил тот, кто не имел выхода на спецслужбы Священной Римской империи, но при этом очень хотел помочь немцам. Или, скорее всего, создать неприятности нам. Из всех, кто был в этом заинтересован, в первую очередь на ум приходил отец. Если он собирался возобновить боевые действия против центра, то ему были очень кстати потери федералов и орков в живой силе. И то, что отец не нарушил перемирие во время спецоперации, ничего не значило — было бы глупо так подставлять себя.
Впрочем, в теории мог найтись и в окружении Воронцова или Романова кто-то желающий нам навредить, возможно, скомпрометировать организаторов спецоперации. Ничего нельзя было исключать, но в одном я был почти уверен: тот, кто передал немцам информацию, на них не работал. Этот человек, эльф или орк в первую очередь хотел не немцам помочь, а создать проблемы нам.
Но все мои выводы основывались на том, что немец сказал нам правду. А что если он солгал? Каковы были его шансы, обмануть бабушку? Почему она не использовала магию при допросе? Почему оставила барону возможность солгать? Пусть мизерную, но всё же. У меня не было ответа на этот вопрос.
А что если бабушка сама имела отношение ко всему этому? Как бы я ни отбрасывал подобные мысли, они упорно лезли в голову. Ведь бабушка вела себя очень странно. Сначала она категорически отказалась передать барона Романову, а потом вместо нормального допроса провела какую-то беседу. И ещё накануне она вела себя так, будто знает, кто предатель.
Всё это мне очень не нравилось. Всё это наводило на подозрения, что бабушка или сама как-то причастна к срыву нашей спецоперации, или покрывает того, кто передал информацию немцам. Я отказывался в это верить, но и поверить в то, что кто-то из окружения Романова и Воронцова просто взял и позвонил в консульство, я тоже не мог. Голова шла кругом и просто разрывалась от многочисленных вопросов и подозрений. Захотелось снова пойти к источнику, чтобы прийти в себя и успокоиться, но злоупотреблять я не стал и решил просто принять ледяной душ.
*****
В малом зале приёмов потсдамской резиденции императора Священной Римской империи министр обороны империи граф Генрих фон дер Шуленбург и министр имперской безопасности барон Андреас фон Биссинг выслушивали от императора всё, что тот думает о своих спецслужбах и соответственно о руководителях этих спецслужб. Вильгельм Пятый был в ярости — исчез один из его ближайших помощников и сподвижников барон фон Лангерман, и спецслужбы империи не могли отыскать даже следов барона.
— Я хочу знать, насколько вы продвинулись в поисках фон Лангермана за прошедшие сутки! — рявкнул император на своих министров.
— Незначительно, Ваше Императорское Величество! — ответил фон Биссинг. — Но мы работаем.
— Вы задержали тех, кто допустил это?
