Люк Скайуокер и тени Миндора (ЛП) - Стовер Мэтью Вудринг

Или, может быть, в любую минуту.

Так он надеялся.

– Говорить пока не о чём, Лэндо. – Фенну пришлось перейти на крик, чтобы услышать собственный голос на фоне бластерных разрядов, грохота термальных детонаторов и канонады тяжёлых орудий. Он выставил винтовку куда-то за пределы укрытия и выстрелил вслепую. – Это место бронировано как сокровищница хатта – наши пробивные заряды почти не оставляют следов! Может, у твоих десантников найдётся что-то покруче?

На мостике «Памяти Альдераана» Лэндо потёр переносицу. Судя по увиденному отсюда, вряд ли кто-то из десантников, закрепившихся по периметру ионной батареи, смог выжить, за исключением тех солдат, которые зачищали бункерные сооружения непосредственно изнутри. Генерал издал глубокий вздох.

– Хорошо, приступаем к плану Б.

Он раздал ряд коротких приказов, после которых команда мостика, однако, тупо уставилась на генерала с разинутыми ртами.

– Вы меня слышали, – бросил Лэндо. – За работу!

Офицеры на мостике живо вернулись к своим приборам. Лэндо же повернулся к Си-3ПО.

– Ну а ты чего ждёшь?

– Я? – Дроид прижал руку к механическому корпусу, будто обращались не к нему. – А что я должен сделать?

– Этот крейсер напичкан системами мон-каламари, – стал максимально терпеливо объяснять Лэндо. – А корабли заграждения – кореллианской сборки. Они не говорят на одном языке.

– Ну конечно, нет. – Си-3ПО издал разряд статики, подозрительно похожий на презрительное фырканье. – Мне ещё не встречалась такая кореллианская система, которая могла бы похвастаться какими-либо манерами, а вот «Память Альдераана», несмотря на её несколько грубоватое чувство юмора, – это сгусток исключительной утончённости. Даже элегантности…

– Да пусть так, без разницы, – прервал его Лэндо. – Но для осуществления задуманного у кореллианских кораблей также нет нужной вычислительной мощности. Нам придётся предоставить им доступ к процессорному массиву «Памяти Альдераана».

– О боже! Для этого потребуются услуги…

– Самого способного и искусного протокольного дроида на свете, – закончил Лэндо с ободряющей улыбкой. – Принимайся за дело.

Си-3ПО даже ахнул от волнения.

– Генерал! Я? Я вынужден признаться, это так мило! Я в самом деле весьма польщён…

– Наслаждайся моментом за работой. – Лэндо отвернулся и вновь активировал комлинк. – Фенн, мне нужно, чтобы ты отступил.

Последовало молчание на секунду-другую, а затем раздалось мрачное:

– Насколько далеко?

– Убирайся оттуда в полном составе. Когда гравитационная пушка приготовится открыть огонь, мы нанесём ответный удар. Всем, что есть.

– Ты видел, в какой панцирь они заключили это место? Вам потребуются часы, чтобы снять защиту!

– Да, если будем бить целенаправленно.

После очередной паузы генералу пришёл ответ:

– Принято. Лэндо, не жди нас.

– Фенн…

– Мы никогда не пойдём на такое. Делай то, что должен. Спасай флот.

– Ты не понимаешь, что именно вскоре случится…

– Мы – мандалорцы. Мы живём ради этого. И умираем только так.

– Прекрати! Ненавижу эту чушь!

Лэндо прикусил нижнюю губу и, постояв так мгновение, сделал глубокий вдох, пытаясь набраться твёрдости.

– Офицер ТО, – обратился он к лейтенанту, ответственному за тактическую составляющую, – «Копьеносец», «Старина» и «Невоспетый» уже на позиции?

– Да, согласно докладам.

– Когда «двойные семёрки» накроют цель, огонь по готовности.

В кабине «крестокрыла» Веджа Антиллеса раздался сигнал тревоги: он очутился в зоне поражения дружественного огня. Быстрая проверка сканированием ближнего радиуса выявила три переоборудованных кореллианских фрахтовика, которые заходили с ночной стороны Миндора на летающую крепость врага. Неподалёку четвёрка уцелевших КК-7700/E выстроилась в подобие необычной ломаной линии. Веджу оставалось только догадываться, что именно задумали крейсеры, но у него не оставалось времени на раздумья, поскольку троица фрахтовиков уже поворачивалась бортами. Одновременно они переходили в замедленную управляемую бочку: старый флотский трюк, обеспечивавший максимальный и беспрерывный заградительный огонь, поскольку скорострельность главных орудий ограничивалась способностью рассеивать жар и перезарядкой конденсаторов, и, пока одни пушки остывали, в дело благодаря вращательному манёвру сразу же вступали другие.

Когда Ведж увёл «крестокрыл» по дуге в сторону от летающего вулкана, он активировал коммуникатор и вывел общую частоту.

– Всем истребителям Республики: выйти из боя и отступать! Становится слишком жарко! Повторяю: мы меж двух огней!

Истребители брызнули врассыпную, словно тараканокрысы, застигнутые врасплох солнечным светом. «Копьеносец», «Старина» и «Невоспетый» синхронно открыли огонь, чередуя залпы в точечной последовательности, обрушив на вражеские установки ПВО непрекращавшийся плазменный ливень. Такая тактика была необходима не столько для нанесения реального ущерба, сколько в качестве весьма жёсткой меры противодействия, которая не давала системам наведения установок как следует прицелиться из-за вынужденного поглощения тепла.

Две из пяти ионно-турболазерных пушек были успешно выведены из строя бравыми десантниками Новой Республики. Оставшиеся же три приступили к работе, организовав мощную контрбатарейную завесу и ориентируясь по приблизительным векторам республиканских залпов. Подставленные бока трёх фрахтовиков украсились бесшумными взрывами, и вскоре они вели огонь уже сквозь облака собственной испарившейся обшивки. А затем центральная конструкция, защищавшая гравитационную пушку, раскрылась как огромное веко, откуда стал поглядывать бледный зрачок.

– Ну всё, началось! – выкрикнул в эфир капитан Тиросск без особой на то надобности. – Всем держаться за что-нибудь!

Гравитационная пушка выстрелила.

Зоркий наблюдатель, который знал, куда и в какой момент смотреть, наверняка смог бы увидеть пролёт гравитационных бомб. Когда снаряды промчались вниз, сквозь плазменный шторм, образованный синхронизированным турболазерным огнём, радиус действия бомб – своеобразные горизонты событий крошечных размеров – принялись поглощать всевозможные заряженные частицы, что, выпадая из структуры вселенной, испускали непрерывные потоки сильного излучения. Эти потоки, в свою очередь, усиливали и ещё сильнее распыляли плазменные облака вокруг, приводя к появлению бело-голубых полос наподобие лазерных трасс.

Гравитационная пушка разрождалась такими залпами каждые три секунды, распыляя снаряды по узкой спиральной дуге и не делая никаких попыток прицелиться по конкретным кораблям. Этого и не требовалось: лазерный луч, даже задевший корабль по касательной, мог буквально разорвать его на части.

Как, например, произошло с «Невоспетым».

Экипажам мостиков «Копьеносца» и «Старины» оставалось только беспомощно наблюдать, как «Невоспетый» скручивается, выворачивается наизнанку и, наконец, раздирается в клочья. Хотя фрахтовики разделяли сотни километров, двое оставшихся ощутили на себе последствия гравитационных ударов в виде раз за разом прибывавших волн энергии. Кроме того, с распадом «Невоспетого» значительно снизился огонь на подавление, который проводили суда Новой Республики. Как следствие всего этого, вскоре у «Копьеносца» и «Старины» завизжала сирена, предупреждавшая о том, что оба корабля оказались на мушке у противника.

– Приготовиться к увеличению скорострельности на пятьдесят процентов, – приказал Тиросск своим скрежещущим голосом. – Синхронизируйтесь со «Стариной» повторно.

Когда координатор управления огнём возразил, напомнив, что такой ход сожжёт турболазеры, Тиросск только пожал плечами.

– Они и так сгорят, когда корабль взорвётся. Выполнять.

Гравитационные выбросы продолжались, оставляя за собой всё больше вихревых следов. Они устремились к скоплению крупных кораблей, всё ещё беспомощно собранных на ночной стороне Миндора, не имея подходящих щитов, брони или оружия, которые могли бы уберечь их от угрозы.