Генерал его величества - Величко Андрей Феликсович
— Вы серьезно? — привстал Куропаткин. — Да это же… я не могу командовать в таких условиях! Прошу принять мою отставку.
— Не принимаю. Еще вопросы есть? Да сядьте, чего вы так всполошились? Нормальное, по-моему, шло обсуждение обстановки, и вдруг на тебе… Кондратенко с Калединым именно так с самого начала и воюют, у них на перешейке отход на два километра, семь тысяч японских трупов и полторы сотни наших.
— Если вы считаете, что генерал-лейтенант Кондратенко справится с командованием лучше, что мешает именно его назначить на мое место? — устало спросил Куропаткин.
— Не справится он с двумя армиями, — покачал головой я, — потом, ваши генералы сочтут себя обиженными: какой-то выскочка, мол, над ними поставлен… Да и не меняют коней на переправе. Другое дело, что у него есть опыт современной позиционной войны, отсутствующий у любого из ваших генералов. Так что как вы посмотрите на назначение Кондратенко моим представителем у вас? Подчеркиваю, это вопрос, а не информация и не приказ.
— А конкретнее можно?
— Пожалуйста. Он будет подчиняться вам, но имеет право в любой момент отправить доклад мне. Какое направление вы ему поручите — ваше дело…
«Прямо как в „Ходже Насреддине“, — подумал я, выходя из куропаткинского штаба. — Типа полдела сделано, осталось уговорить принцессу…»
ГЛАВА 40
Во Владивосток, а точнее, в Находку, я прилетел пятнадцатого мая около четырех часов пополудни. Кстати, отчасти это было связано с размерами владивостокского аэродрома — для базирующейся там авиагруппы из шести «пересветов» и трех «тузиков» он еще как-то подходил, но для «кошки» был явно мал. Ну и появляться в городе без охраны (без своей, разумеется, все равно что без никакой) Гоша мне запретил. Впрочем, и без его грозной просьбы я не собирался делать этого до прибытия «Геры» с полусотней бойцов, которое ожидалось только через сутки.
Еще в воздухе у меня возникло большое желание сразу после посадки найти виноватого и устроить ему веселую жизнь…
База подлодок в Дальнем позиционировалась как мой дворец, а в Находке — как Гошин, малость пошикарней. Моя резиденция была отстроена в точности по проекту, а внутри выглядела так и получше. Здесь же вместо дворца я увидел серый двухэтажный сарай. Где башенки, мать вашу?! По углам здания торчали голые, ничем не замаскированные антенны дальней связи. Почему вид неправильный? В проекте, я точно помню, здание представляло собой «П», а здесь наблюдалось явное «Г»… Да что же это, действительно, за «г» такое?! Это что, значит, Гошу строители уже настолько не боятся, коли не постеснялись отправить рапорт о готовности халупы еще в марте? Ну ничего, у императора теперь как раз тут заместитель есть, он разберется…
С земли здание выглядело даже отвратнее, чем с воздуха, а изнутри — поганей, чем снаружи. Щелястый пол, голые кирпичные стены… Малость обжитыми смотрелись только пост оперативного дежурного и три комнаты узла связи.
Дежурный сразу выделил мне ординарца, и тот провел меня в мои апартаменты, расположенные в дальнем крыле второго этажа. Ну тут, видимо, в спешке, успели что-то сделать… Плохо оструганный пол был покрыт коврами. Стены, правда, и тут были голо-кирпичные, но их постарались заставить разнокалиберными комодами, а оставшиеся проплешины завесили картами. На одной была изображена Российская империя целиком, на второй — Тверская губерния, а на третьей и вовсе Австралия. Велев ординарцу найти и притащить сюда план Владивостока с прилегающей к нему акваторией и вызвать командира подводной эскадры Беклемишева, я стал распаковывать свой дорожный чемодан.
Явившийся по вызову Беклемишев начал возмущаться сразу после отдачи рапорта. Мол, какой красивый план был — минировать подходы к Сасебо и Нагасаки! А вместо этого опять поход на пределе дальности в Йокосуку, где народ уже пуганый…
«Интересно, — подумал я, — если бы на мне сейчас был мундир канцлера, а не моя потертая джинсовка со следами недельного перелета, беседа началась бы так же или несколько по-другому?»
— Это мы с вами сейчас обсудим, — обнадежил собеседника я, — а пока просветите меня: есть ли в Находке хороший портной? Что во Владике есть, я знаю, но мне предпочтительнее здешний.
— Есть, — несколько растерянно отозвался тезка Налетова, — а какое это имеет отношение к теме нашей беседы?
— Да так, мне почему-то кажется, что мундир контр-адмирала отличается от вашего не только погонами. Вот, я тут вам интересную бумажку захватил, почитайте…
Я подал ему настоящий (то есть Гошин, а не мой) императорский указ о присвоении капитану второго ранга Беклемишеву внеочередного звания.
— Несколько запоздалый указ, не спорю, — пояснил я, — но предыдущий император был просто не в курсе того, что у России есть подводный флот, и поэтому никак не реагировал на ваши февральские и мартовские подвиги. А нынешний очень даже в курсе и считает, что командующий Имперским подводным флотом должен ходить в соответствующих чинах. Так что пишите представления на всех остальных, до каперанга включительно, я им и сам прекрасно присвою… А теперь вернемся к Нагасакам и Йокосукам. Ну заблокировали бы вы Сасебо, так самураи еще куда-нибудь приткнулись бы. А теперь-то они уже там! И если загадить подходы минами именно сейчас, то никто и не убежит, даже если захочется. А наверняка захочется после первого же налета нашей дальней авиации… Просто — раскрою вам тайну — эта авиация сейчас состоит всего из трех самолетов, один из которых к тому же не бомбардировщик. А по заблокированной бухте они смогут отработать и по нескольку раз. Когда сможете выйти в море? И давайте вместе к вашему портному сходим, мне, судя по вашим возмущенным взглядам, это тоже не помешает.
Сражение в Желтом море хоть мной и не планировалось, но создавало хорошую предпосылку для дальнейших действий. Дело в том, что в нем впервые были применены в боевой обстановке самолеты-снаряды, запущенные с «Мономаха» и с него же наводимые. Пустили три штуки. Два промахнулись, один ударил в борт «Фудзи» — это такой японский броненосец. Единственный результат — он перестал стрелять, но даже не потерял хода! То есть триста килограммов тротила, летящие со скоростью под двести, не пробили броневой пояс. Навести же снаряд так, чтобы он падал сверху, при управлении с находящегося в пятнадцати километрах «Мономаха» было нереально, а пытаться подойти ближе — самоубийственно. Но теперь ближайшие два дня я собирался потратить на установку в привезшую меня сюда «кошку» аппаратуры радиоуправления. То есть самолет-снаряд стартует издалека, километров сорок летит на автопилоте примерно в сторону цели, а над ней оператор в заранее прибывшей туда «кошке» берет управление на себя. Плюс к этому две недавно прибывшие во Владик «кошки» класса «мурки», то есть морские, с поплавками и быстросъемными консолями крыльев, были последней модификации, с дополнительными баками.
Так что теперь появилась возможность бить с воздуха не по пустым или полупустым базам японцев, а по набитым под завязку ремонтирующимися кораблями…
Перед визитом к портному я зашел на узел связи и посмотрел новости по отряду Вирениуса. В данный момент он находился по ту сторону Японии и пребывал в раздумьях: с какой стороны огибать остров Хоккайдо? Я отправил два приказа. Первый — привезшей меня «кошке» срочно вылететь на разведку: нет ли между Японией и тем Хоккайдо кораблей адмирала Уриу или, не приведи господь, Камимуры? Хоть и не должно быть, но лучше подстраховаться. Второй приказ — на сопровождавшую отряд «Машку» — слушать эфир и по сигналу с самолета вести отряд напрямую, перед этим отпустив американский угольщик. Подумав, отправил и третий — сразу после прохода через пролив крейсеру «Алмаз» покинуть отряд и идти во Владик на максимальной скорости. Мне понравился этот кораблик, и я нашел ему неплохое применение, так что пусть поспешит.
