Ярослав Коваль - С тенью в душе

Мне казалось, я вижу её воочию — сухие от волнения губы, отчаявшиеся глаза. Она в меня не верила, но это не оскорбляло. Хотя и желание защищать таяло от каждого такого взгляда, обвиняющего и отчасти даже высокомерного. Однако спасать её означало спасать себя. И капризничать в этой ситуации не приходится.

— Успокойся, пожалуйста.

Мне было предложено встать перед аналоем, в шаге от него… Нет, я, похоже, зря поспешил с выводами, потому что на эту подставку никто не спешил водружать священную книгу. Вместо этого Пресвященный сбросил с плеч длинный серый плащ, мерцающий, будто парча, и, ловко свернув, набросил на аналой… Или как уж он тут называется. Потом к плащу был прислонён посох со свисающими с навершия нитками мелкого хрусталя. Красивым жестом старик стряхнул манжеты рукавов ближе к локтям и развернул руки ладонями ко мне. Похоже, он собирался вычитывать экзорцизм на память.

Я почувствовал, как дрожит во мне моя вечная спутница. Наверное, так себя чувствуют женщины, носящие дитя. Правда, никакого умиления по этому поводу я не ощущал. Только напряжение, больше ничего.

Мощный поток чужой воли облёк меня и едва не ошеломил. Губы Пресвященного были недвижны, остальные священнослужители тоже молчали. Стояли столбами, выставив вперёд свои посохи, не обвешанные хрусталём, как у высшего чина. Могущество, хлестнувшее по лицу, имело мало общего с магией. Я не видел его, не мог воспринять магическим взором, и даже энергий не видел. Но что-то же было! И оно подхватило меня, будто листок бурным потоком, и рвануло в бездну.

Миг отчаяния, впрочем, оказался кратким. И даже не потому, что айн забилась у меня внутри, как бабочка в ладонях. Мне припомнились поединки с Хтилем, в те времена казавшиеся мне столь же необъяснимыми и странными. Кажется, в чём-то айн была права, когда отстаивала демонические принципы обучения, садистские, как и вся тамошняя жизнь. Немыслимо так жить и так учиться, но… Но вот уже в который раз приобретённый опыт спасает меня.

Я пытался вдохнуть поглубже, но грудь и горло перехватило. Что ж, найдём другой способ удовлетворить потребность тела в кислороде. Если тут что и окажется мне под силу, то только способность владеть собой. Мою незримую спутницу, по сути, половинку меня, приходилось держать изо всех сил — она рвалась так, что если бы мне пришлось держать её физически, переломал бы ей половину костей.

Эта сила, накатывавшая на меня и словно бы пытавшаяся вывернуть наизнанку, оказалась не по зубам лишь одному равновесию души. Может быть, опыт ментальных поединков помог мне в какой-то момент обрести полное душевное равновесие. А через миг захлёстывающие меня волны чужого могущества сдали позиции. Нет, они не отступили, они оставались здесь, однако больше не имели доступа к моей душе.

Мысленно прижав к себе айн, я гладил её по голове, будто испуганного ребёнка. Мне оставалось только ждать, но каждое мгновение лишь укрепляло меня в уверенности, что я смогу продержаться до конца и спасти мою спутницу от гибели. Кажется, она не верила мне даже теперь, если вообще способна была задумываться. Кажется, паника лишила её способности мыслить. Ну, такое бывает не только с демонами, но и с людьми.

Подняв голову, я взглянул в глаза Пресвященному, которые стали колкими, как два кусочка хрусталя, отколотые от глыбы, но не отшлифованные. Взглянул — и улыбнулся. Мне показались забавными усилия священнослужителей теперь, когда я нашёл ключ к той силе, которой они пытались меня раздавить.

Я улыбнулся — и вдруг увидел ответ. Взгляд старика стал иным. Он не смягчился, но что-то произошло. Пресвященный опустил ладони и одну из них погрузил в хрустальную гущину свисающих с посоха нитей. И в тот же миг напор мощи иссяк.

Мне уже можно было спокойно перевести дух.

Глава 13

МОНИЛЬСКАЯ ЦЕПЬ

Мне уже можно было спокойно выйти из шатра, прогуляться между полотняных холмиков, посмотреть на людей. Со мной раскланивались и, хотя не спешили подавать руку, держались вежливо и очень приветливо. Даже как-то нарочито. Сопровождающая меня Жилан то и дело принимала от монильцев какие-то угощения для меня. Её не удивляли эти знаки внимания, поэтому и я затолкал своё недоумение поглубже. Наверное, тут так принято выказывать благодарность или там симпатию, приходится смотреть с пониманием на чужие традиции.

Вернувшись к своей палатке (туда уже внесли всю мебель, покрывала, убрали серые ткани, развешанные и расстеленные для обряда), я с любопытством принял от моей сиделки огромный поднос, на котором она поспешила разложить угощение. Итак, чем тут принято радовать спасителей мира? Какие-то крохотные булочки, как оказалось, с начинкой, штучки вроде тарталеток, пахлава, фаршированные чем-то аппетитным маленькие помидорки и даже полосатые пирожные. Всё это Жилан разложила по ранжиру и предложила принести чаю.

Вот уж от чего бы не пришло в голову отказываться! Чай она делала замечательный, а я ещё не завтракал!

Исход дела принёс такое облегчение, что сейчас, пожалуй, ни к кому я не испытывал ожесточения, даже к Пресвященному. Поэтому когда Логнарт вновь появился на пороге шатра, я радушно пригласил его к столу. Куриал охотно согласился.

— Я очень рассчитывал, что так всё и получится, — сказал он, осторожно присев на крохотное креслице. — Я рад, что ты сумел доказать свою правоту всем нам.

— И тебе в том числе?

— Сомнения всё равно оставались. Ты должен это понять. Демоны бывают очень и очень хитры.

— А теперь сомнений нет?

— Теперь — нет. Ты можешь оказаться хорошим человеком, или не очень хорошим, или дурным по натуре, но бесценным для Мониля, как маг-мастер — неважно. Ты всё равно остаёшься человеком. Ты свой. — Логнарт радушно улыбнулся мне. — Это всё решает.

— Всё?

— Раз у Пресвященного больше нет к тебе претензий, ни у кого другого не должно быть. По крайней мере, в вопросах твоей якобы зависимости от чужой воли. Поскольку теперь ты един с айн Эйвидлоу, вопрос изъятия у тебя этого магического предмета снимается. Священнослужители договорились считать, что пока он находится у тебя на ответственном хранении, и ты обязан следить за его сохранностью. Думаю, ты охотно возьмёшь на себя эту обязанность.

— Разумеется. И что же теперь?

— Теперь всё пойдёт по протоколу. Тебе предстоит путешествие в Арранарх. Ты ничего не знаешь об Арранархе? Это наша так называемая парадная столица.

— У вас их много?

— Хм… Четыре. В разных частях света. Но это неважно. Тебе предстоит увидеть именно Арранарх. Во всей его красе, как надеюсь.

— А что именно требует протокол?

— Ты узнаешь это уже по ходу дела. Тебе самому ни к чему не надо готовиться. И будь уверен — всё будет предоставлено, всё подготовят, и твоё путешествие сделают как можно более комфортным. От Явора до Арранарха сравнительно близко.

— И что меня там ждёт?

Логнарт посмотрел сперва с удивлением. Потом — успокоенно.

— Ты ведь хотел получить то, что получил бы любой монилец на твоём месте? Ты получишь всё, что было обещано.

— Вот как?

Я спешил придумать ещё какой-нибудь вопрос, который прояснил бы для меня моё ближайшее будущее. Но, с другой стороны, если мой собеседник предпочитает чего-то недоговаривать, едва ли я сумею вытянуть из него хоть одно лишнее слово. Захотел бы, давно б всё рассказал.

Впрочем, мне ведь чётко и ясно дали понять, что соглашение остаётся в силе. Что обещание будет выполнено, а значит, меня ждёт впереди только хорошее. Ну и отлично. Потерпим и всё увидим своими глазами.

Видимо, чтоб стать полноправным членом здешнего общества, нужно пройти какой-то ещё обряд. Неопасный, но обязательно совершаемый в столице Мониля.

— Давай-ка я облегчу тебе жизнь, — сказал я Жилан, когда куриал ушёл. — В лингвистическом плане. Немного магии — и ты отлично шпрехаешь русский и шпаришь по-монильски.

— Лучше б ты пока не напрягался, — вмешалась айн.

— А что, такая ерунда потребует напряжения?

— Ты разбаловался и охренел! Попробовал бы составить такое вот ерундовое заклинание без моей помощи, я б на тебя посмотрела!

— Я бы тоже, может, хотел бы посмотреть на себя без тебя и твоего вечного присутствия. Но это невозможно. Поэтому давай-ка быстро сбацаем ерундовую магию, и мне больше не придётся напрягаться, вспоминая английские слова.

— Как ты мне надоел, — вздохнула айн и подсунула готовую магическую структуру.

— Так лучше? — уточнил я у Жилан.

— Очень… Необычно.

— Но ты меня понимаешь, я прав?

— Отлично понимаю. Самый приятный способ изучать языки, — рассмеялась девушка.

Она всё равно артикулировала забавно, очень уж не по-русски, но внятно и, пожалуй, мило. Мне нравились азиатки, хотя раньше ни с одной из них не приходилось общаться столь тесно. И хотя Жилан вызывала у меня огромную симпатию, уже сейчас я осознавал, что дальше дружбы с ней никогда не зайду.