Аарон Дембски-Боуден - Первый еретик
Еще было тяжело забыть его огромное разочарование, став его причиной.
- Я слышал обо всем, что вы видели и преодолели, - продолжил Эреб. - Ксафен держал меня в курсе.
- Что ты в этом понимаешь? - пробормотал Аргел Тал, и даже для него самого слова прозвучали инфантильно.
- Я горжусь тобой, - Эреб кратко коснулся рукой плеча Аргел Тала. - Просто хотел сказать тебе об этом.
Не сказав больше ни слова, Эреб пошел прочь, следом за примархом. Кор Фаэрон издал влажно булькающий смешок и медленно последовал за ним, скрипя суставами терминаторской брони.
25
Вторая волна
Перемены
Предательство
Это была битва, с которой начиналась война.
Ургалльская низина оказалась полностью перемолота подошвами и гусеницами бессчетных тысяч воинов Астартес и бронетехники их Легионов. Верные примархи находились в самой гуще боя: Коракс из Гвардии Ворона, удерживаемый в небе черными крыльями, прикрепленными к огнедышащему реактивному ранцу; лорд Феррус из Железных Рук в сердце битвы, крушащий серебряными руками всех изменников, оказавшихся в пределах досягаемости, преследующий и хватающий тех, кто пытался скрыться; и,наконец, Вулкан из Саламандр, закованный в чешуйчатую механизированную броню, его боевой молот издавал громовые раскаты, врезаясь в не выдерживающие доспехи и круша их, словно фарфор.
Примархи-предатели убивали так же, как их братья: Ангрон из Пожирателей Миров рубился с дикой яростью, размахивая цепными клинками налево и направо, едва ли различая, кого сразил; Фулгрим из печально известных Детей Императора смеялся, отводя неуклюжие замахи воинов Железных Рук, ни на миг не прекращая грациозно двигаться; Мортарион из Гвардии Смерти, словно отвратительное эхо древних мифов Терры, пожинал жизни каждым опустошительным взмахом своей косы.
И сам Гор, Магистр Войны Империума, ярчайшая звезда и величайший из сынов Императора. Когда его Легионы вышли в поле, их сюзерен укрылся в крепости, возвышавшейся на дальнем краю ложбины. Губы Гора, защищенного и скрытого от глаз братьев, все еще сражавшихся за Императора, не переставали двигаться — он продолжал раздавать приказы помощникам, которые передавали их ведущим бой воинам. Глаза оставались прищурены, пока он следил за организованной и управляемой его волей резней, происходившей на сцене внизу.
Наконец над этой бурей скрежещущего керамита, грохочущих танковых орудий и стучащих болтеров в атмосфере с воем двигателей засветились огни десантно-штурмовых кораблей, десантных капсул и штурмовых посадочных модулей второй волны. Небо потемнело, когда слабое солнце затмили десять тысяч птицеподобных теней, а от восторженного рева, изданного лоялистами, содрогнулся сам воздух.
Изменники, обагренные кровью и потрепанные Легионы, верные Гору, без раздумий начали пробивать себе путь к отступлению.
Аргел Тал наблюдал за всем этим из кабины «Восходящего Солнца», когда «Громовой ястреб» нырнул вниз, с воем двигателей пролетев над воюющими армиями. Армада летающих машин Несущих Слово, цвет корпусов которых подходил к мрачной погоде этого холодного мира, направлялось к краю ложбины.
- Достаточно далеко. Садимся, - приказал он Малнору, управлявшему кораблем.
- Так точно.
Два алых десантно-штурмовых корабля, возглавлявших серую стаю, начали спуск. Выбранное Несущими Слово место посадки было недалеко от точки, от которой Гвардия Ворона начала свое изначальное наступление, так что стая величественных гранитно-серых кораблей коснулась земли возле своих угольно-черных близнецов.
Подтверждающие щелчки разнеслись в перегруженной вокс-сети, когда посадочные модули четырех Легионов достигли цели. Ход сражения был переломлен на одиннадцатом часу. Гор и его мятежники начали полномасштабное отступление к своей крепости.
Аргел Тал сошел по аппарели и сделал первый вдох фильтрованного воздуха Истваана-V. Он был холодным, холодным и едким, с насыщенным земляным запахом перемолотой грязи и вездесущего выхлопа двигателей. Быстрый осмотр через линзы показал панораму разворачивающегося сражения, вороноподобные корабли Повелителей Ночи опускались с одного фланга, а боевые машины Альфа-Легиона — с другого. Основные силы Несущих Слово поддерживали братские Легионы на краях низины, и на краткий вдохновляющий миг Аргел Тал заметил блеск серого, слоновой кости и золота, выделявший Лоргара среди избранной Первой роты.
Затем примарх пропал, скрывшись вдали среди дыма и огромного количества десантно-штурмовых кораблей, разделивших два места.
Железные Воины заняли главную возвышенность на месте высадки лоялистов и заметно укрепляли ее, возводя заранее подготовленные пласталевые бункеры. Громоздкие посадочные модули сбрасывали боевые постройки: массивные металлические рамы выпадали из грузовых захватов транспортников на малой высоте, платформы врезались и углублялись в землю, и воины-мастера IV Легиона работали, укрепляли, соединяли их и возводили высокие огневые точки. Турели сотнями поднимались из укрепленных позиций, а из недр войсковых транспортов Железных Воинов выкатывались орды лобомированных сервиторов, единых в стремлении подключиться к системам вооружения.
Все это время Пертурабо, примарх IV Легиона, наблюдал с бесстрастной гордостью. Он был облачен в многослойный керамит, который подошел бы для танковой брони, щелканье и скрежет сервоприводов в суставах сопровождали даже самые малейшие изменения в его позе.
Время от времени он бросал краткие взгляды на представителей других Легионов среди его людей, подтверждающе кивал капитанам Несущих Слово и Повелителей Ночи, находившимся на его оборонительных бастионах. Кивок становился красноречивее в сочетании с жестким выражением глаз примарха: даже не пытаясь изобразить уважение, он подтверждал их присутствие и велел заниматься своими делами. Пусть остаются здесь, как велели примархи, до тех пор, пока ни во что не вмешиваются. Железным Воинам не нужно, чтоб они путались под ногами. Все это время продолжались грохот и скрежет военного строительства, а огневые точки поднимались все выше, возводились стены с амбразурами, защитные орудия жужжали, наводясь на центр равнины.
Аргел Тал и Ксафен вели Гал Ворбак от их «Громовых ястребов» через скопление приземлившихся десантно-штурмовых кораблей в направлении баррикад, возводимых металлическими фигурами Железных Воинов. Земля слабо вздрогнула от поступи Астартес, когда Несущие Слово присоединились к сомкнутым рядам отряда Аргел Тала и последовали за ним. Тысячи воинов ждали его сигнала, поднятые знамена отмечали роты и ордены.
Далее, за нарастающей массой боевых танков Железных Воинов и собирающихся Астартес, Аргел Тал разглядел закутанную в плащ фигуру Первого капитана Севатара и его элитную Первую роту, Атраментаров. Их броню обвивали бронзовые цепи, пристегивавшие оружие к рукам. Повелители Ночи ждали сигнала.
- Мы должны стать наковальней, - обратился Ксафен по воксу к собравшимся Несущим Слово, ожидавшим у баррикад. - Мы- наковальня, а наши братья образуют молот, которому предстоит обрушиться. Враг будет брести к нам, уставший, сжимая опустевшие болтеры и сломанные клинки, веря, что наше присутствие даст им передышку. Железные Руки обрекли себя, оставшись в поле, но уже сейчас вы видите, как к нам приближаются выжившие из двух Легионов. Саламандры. Гвардия Ворона. Мы должны сдержать их достаточно долго, чтобы наши браться уничтожили их ударами с флангов и тыла.
Аргел Тал уже отключился. Он наблюдал, как сражение распадается на части, видел, как упорные Железные Руки окружили своего примарха в сердце битвы. Праведное негодование, из-за которого они остались на месте, будет стоить им жизни раньше всех остальных.,
Лиственно-зеленый керамит Саламандр образовал отступающую массу, взбирающуюся вверх к баррикадам Железных Воинов с восточной стороны, а одетые в потрепанные черные доспехи воины Гвардии Ворона направлялись к объединенным силам Повелителей Ночи и Несущих Слово. Расстроенные боевые порядки лоялистов, направляющиеся вверх по склону, уже начинали восстанавливаться вокруг несущих знамена сержантов.
Аргел Тал сглотнул наполнившее его рот нечто, напоминавшее по вкусу отравленную кровь. Он не мог сдержать слюноотделение.
Раум, - произнес он беззвучно, но ответа не последовало. В какой-то момент он со странной отчетливостью осознал, что ощущает кожей ветер. Не локальное давление от пробоины в доспехе, а всей кожей — слабо обдувающий его плоть ветер, словно в броне выросли нервы, способные передавать внешние ощущения. Руки снова заболели, но в этот раз боль была новой: ощущение разбухания, растягивания, мучение мяса, ставшего податливым, как глина, скрип крошащихся костей, все еще остававшихся внутри.
