Владимир Лещенко - Полет Кондора
Глава 20
Время исчезло. Тьма. Тишина… Полет в никуда… Свет. Мрак. Ощущение боли в разбитом теле… Слышались чьи–то голоса, но глухо, словно в трубе. Шаги исполина. Тусклый свет. Еще голоса… Еще шаги… И гул, вибрирующий, низкий, словно дальняя беседа исполинов или отзвуки камнепадов в ущельях. Дымная мгла заволакивала все, сворачивалась в кольца, кружилась, принимая десятки меняющихся обличий.
Потом навстречу Кондору из мглы вышли, о чем–то болтая, его знакомые сталкеры — Ром (разорван припять–кабаном), Квант (сгорел в «жарке» на Свалке), Вертел (убит патрульными на Периметре), Жаба (раненный, не дошел триста метров до убежища и попал под выброс).
Прошагал квад его приятеля Рыбака — убитый в полном составе бандой Темных из засады. Дикий и Босс — остались в подвале рухнувшего корпуса «Юпитера».
Грустно улыбнулась Джипси, сдвинув свой любимый пестрый пыльник, — мол, что поделаешь, май фрэнд: судьба!
Затем он оказался на пороге ресторана, вернее, каким–то образом перед ним из дымного сумрака выступил кусок зала по–настоящему роскошного кабака — не чета каким–то там «Штям» или «Иве»… Играл оркестр, седой дирижер в бархатном фраке взмахивал палочкой, кружились пары, официанты в черных безупречных костюмах мелькали неслышным тенями…
Навстречу ему вышла Северина — платье, сшитое из тончайшей и, видать, очень дорогой ткани, радужная пыль бриллиантов на безупречной коже, золотистые волосы рассыпались по плечам. В руке — изящный бокал с исходящим пузырьками шампанским…
— Ну что, бродяга?! — рассмеялась она. — Я же предупреждала, что прогадаешь? А ты отказался! Предлагаю последний раз — на моей швейцарской вилле освободилось место дворецкого. Как — пойдешь?
— У меня… квалификация неподходящая… — с трудом разжал он сведенные челюсти.
Северина опять расхохоталась — весело и непринужденно, и он увидел, что на шее и пальцах блестят не бриллианты, а кусочки льда…
Потом все опять заволокло клубящимся сумраком.
Мгла клубилась и сгущалась, затягивая окружающее… Затем навстречу ему вышла фигура в черном старинном плаще с капюшоном черного цвета. Под ним, однако, виделся вполне современный камуфляж с непонятными значками и лычками, на шее — респиратор на длинных ремнях. На поясе большой пистолет в лакированной деревянной кобуре — кажется, древний «маузер». А через плечо у незнакомца перекинута коса — чуть зазубренная, на потертом древке.
И Кондор почти не удивился, когда из–под капюшона на него уставился взгляд пустых глазниц черепа. В общем–то так и должна выглядеть смерть, снимающая свою жатву тут, вокруг Чернобыля.
Череп взирал на сталкера внимательно и даже беззлобно, нестрашно как–то — и Кондор мог бы поклясться, что инфернальный тип усмехается. Потом тот достал из нагрудного кармана пачку «Мальборо», неторопливо извлек сигарету… Зашарил по карманам — как шарит бывалый курильщик в поисках спичек или зажигалки. Повернулся к Кондору, выразительно протягивая руку и делая движение пальцами, будто поворачивая колесико зажигалки — мол, не богат огоньком? Сам не зная почему, Кондор вытащил свою зажигалку и бросил потустороннему визави. Прикурив, тот как ни в чем не бывало сунул блеснувшую золотом «Zippo» в кармашек мундиpa. Пустив клуб дыма (интересно, чем он/оно вдыхает дым?), смерть посмотрела на Кондора как–то даже с сочувствием. Стянув белую парадную офицерскую перчатку, сделала приглашающий жест — мол, давай за мной…
— А иди ты!.. — ответил мысленно Кондор. Поворачиваться к курящему скелету спиной было страшновато, но Кондор почувствовал каким–то образом, что именно это надо сделать. И, повернувшись, тяжело зашагал прочь через сизую мглу.
…Сознание возвращалось — нехотя и медленно, словно после контузии. Голова гудела, как пустой котел. Во рту противный медный привкус. Кондор пошевелился и тут же зашипел от боли в спине и груди. Дышалось ощутимо тяжело, болели ребра.
«Только бы не спина — тогда все…» Открыв глаза, он осмотрелся.
Свет давал старый прожектор, светивший из соседнего тоннеля. Но ни арочных выходов в зал, ни самого зала с невероятным колодцем не имелось — как и никого из живых вокруг.
Он так и не понял — то ли зал с колодцем исчезли, уничтоженные катаклизмом, то ли он просто в бессознательном состоянии уполз в другую часть комплекса. Сильно болели ребра и давала о себе знать левая нога. Если перелом — тогда хана…
Дотянуться бы до аптечки, там остались стимуляторы — хотя бы таблетку «геркулеса»…
Он ощупал себя в поисках аптечки. Ее не было, зато в кобуре на поясе непонятным образом оказался ПМ.
Потом кто–то воткнул ему в шею иглу, влил в рот немного водки…
Открыв глаза, Кондор обнаружил склонившегося над ним журналиста, сидевшего рядом на полу. Подле него валялась вскрытая аптечка.
— Мур… — Рука поползла к кобуре, но остановилась. Даже если Игорь намерен его прирезать, то хуже уже не будет.
— Привет, дружище, — сообщил Игорь. — С возвращением с того света!
— Это ты меня сюда притащил? — осведомился Кондор.
Тот промолчал.
— А где…
Игорь махнул рукой, всем своим видом показывая, что подобные вопросы считает нелепыми и неуместными.
— Нет времени долго говорить, дружище, — сообщил он. — Потому как если рассказывать мало — ты не поймешь, а долго — так до завтра проговорим. А надо уходить — чем быстрее, тем лучше…
— Ну, по дороге расскажешь, не важно, — бросил Кондор, мысленно считая до ста. Вот досчитает и поднимается на ноги…
— Нет, брат Кондор, не выйдет. Тебе придется уходить одному. — И он показал на левую ногу, кое–как замотанную бинтами. — Тот хмырь — он меня достал–таки. Кость задета, и сильно. И откуда он тут взялся? Да еще потом приложило…
С полминуты тянулось молчание.
— Ты уверен? — только и спросил сталкер.
— Не уверен — знаю. Со мной ты не дойдешь… — Он печально постучал по простреленному корпусу ПДА, висевшего на шее. — Я ж все–таки не новичок. Да и Северина… Не могу ее оставить. Попробую вернуться и поискать. Вот так, друг Кондор, — помнишь в начале, перед походом, ты говорил, что если чего — я должен тебя бросить и спасаться сам. А видишь, как все обернулось? Ну ладно, не время…
Он достал свой наладонник, нажал несколько клавиш.
— Метров триста отсюда вон по тому проходу. Там будет развилка, две железные лестницы — вверх и вниз в нише слева. Спустишься по той, что вниз, на два уровня, пройдешь прямо еще с полкилометра — там аварийный выход, помеченный как 062–С, — сказал он, всматриваясь в экран. — Там проходит резервная кабельная шахта — когда–то она выходила к антенному полю. Поднимешься по винтовой лестнице и выберешься наружу — это самый простой путь. И… — Он умолк, о чем–то напряженно задумавшись. — И знаешь, не надо никому говорить или вызывать помощь — считай, что ты свое дело сделал…
Потом все расплылось перед глазами Кондора, а когда сознание полностью к нему вернулось, Игоря уже не было.
Придя в себя, Кондор постарался сосредоточиться на насущном. Из тщательно застегнутого кармашка разгрузки вытащил небольшой пенал со снадобьями, которые в свое время купил у старика Ливси незадолго до его гибели.
Одна кустарно запаянная ампула в углепластиковом цилиндре–футлярчике с маленьким одноразовым шприцем, шесть таблеток разного цвета и формы — чтобы не перепутать в темноте, порошок в полиэтиленовом пакетике. Из другого кармана вытащил плитку соевого шоколада и, давясь, сгрыз всю — сейчас его организму потребуются белки и калории. Осторожно вскрыл ампулу, наполнил шприц и высадил в вену. Съел три пилюли — для начала. Положил под язык таблетку глюкозы с аскорбинкой. И принялся ждать. В ушах зашумело, а потом колючий огонь прокатился огненной лавиной по венам, взорвавшись цветным хороводом в голове. Сознание прояснилось. Слабость ушла. (Не совсем.) Боли тоже не было. (Почти.)
Он встал — движение отдавалось режущей тяжестью в мышцах.
— Черт, — пробормотал Кондор. — Надо отсюда сваливать…
Медленно, шипя и кривясь от боли, он подтянулся и сделал шаг.
Потолок плыл и кружился у него перед глазами. Он попробовал сфокусировать взгляд и двинулся. Вокруг был полумрак, разгоняемый только подрагивающим пламенем экрана ПДА. Все еще сильно кружилась голова, но уже меньше. Вот и лестница.
Минут пять он собирался с силами, потом поставил ногу на ступеньку и сделал первый шаг. Затем второй, третий… На середине пятого десятка ступеней он посмотрел назад — и почти не удивился, увидев призрачное болотное мерцание «холодца», расползающееся по черным плитам пола… Все так и должно быть. Еще шаг. Еще… Сто ступеней.
Сто сорок. Дверь технического этажа, странно вспучившаяся, как будто изнутри ее пыталось вынести стадо псевдогигантов, молотя двутавровой балкой. Двести. Бронекабели, перерезанные или перерубленные, как гнилые нити бритвой. Триста двадцать. Решетка, сквозь которую протянул руки скелет в обрывках защитного костюма…