Александр Мазин - Утро Судного Дня
У других подобных сомнений не будет. Достаточно взглянуть на физиономию подполковника жандармерии Сучкова, чтобы это понять. А ведь Ванька – сам неплохой аналитик, привыкший в таких ситуациях ничего не принимать на веру. Сейчас же он смотрит на моего деда как на пророка. И на лице его написано: «Да как же я сам об этом раньше не догадался!»
Как всё просто. Нет никакого «ифрита». Есть рвущаяся к власти кровожадная шайка, узурпировавшая науку и теперь норовящая заполучить власть над человечеством. Если злодеев прихлопнуть, сразу все станет замечательно.
А как только злодеев прихлопнут, власть над планетой совершенно «заслуженно» перейдет к Китаю.
– Во всём этом надо разобраться, – промямлил я. – Дед, почему ты мне раньше ничего не сказал?
– А я думал – ты знал, – Грива-самый-старший поглядел на меня удивленно. – Ты что, за это время ни разу в Сеть не заглядывал?
Я покачал головой. Вот он: мир информационных потоков. Выпал из него всего лишь на сутки и – пожалуйста!
– Знал, не знал – сейчас уже не важно, – сказал дед. – Извините, господа, Артёма я у вас забираю. Его хочет видеть Государь…
…Первым среагировал лейб-гвардеец. Гвардейцев в гостиной было двое, и действовали они по отработанной схеме. Один мгновенно заслонил собой деда и вытолкнул его обратно в галерею. Второй рванулся вперед, пытаясь перехватить «источник угрозы».
«Источник угрозы», мой однокашник Миша Лебедкин небрежно взмахнул рукой – словно муху отгонял. И охранник, здоровенный, прекрасно обученный лейб-гвардеец в «броне» (!), сложившись пополам, как сломанная пластиковая кукла, повалился на ковер да так и остался лежать.
Второй лейб-гвардеец с достойным похвалы проворством обнажил импульсник… Лебедкин длинным скользящим, скорее плавным, чем быстрым движением переместился вдоль стены, уходя с линии прицела и одновременно сокращая расстояние между собой и стрелком. Лейб-гвардеец отпрыгнул в сторону. Прыгнул – и выстрелил. В обивке дивана образовалась черная дымящаяся дыра. Лебедкин заскользил по ковру, как конькобежец, почти в шпагате, подкатился снизу, подхватил лейб-гвардейца и легко, даже изящно, вскинул его вверх (минимум девяносто килограммов веса плюс еще десять – брони и амуниции) и толкнул – не бросил, а именно толкнул сквозь как будто загустевший воздух в сторону высокого окна. Стекло в окне, к сожалению, оказалось обычным, не бронированным, поэтому лейб-гвардеец вышиб его и рухнул вниз, на старинную булыжную мостовую.
Я успел подумать, что у него есть шанс выжить: броня примет на себя часть удара. Еще я успел заметить, как поднимается с диванчика Ваня Сучков… То есть он, наверное, не поднимался, а вскочил, но мои и его секунды теперь были разной длины. Я уже вошел в боевой режим и двигался на перехват. Существовала вероятность, что цель врага не я, а дед. Дед – в галерее. Лебедкина я туда не пущу!
Лебедкин, однако, покидать помещение не собирался. Вскинувшись по-журавлиному, он крутнулся мне навстречу – как балерина на пуанте. Взметнулись черные лохмы, Лебедкин выпрыгнул вверх с великолепным разворотом и хлестнул меня вытянутой в струнку ногой.
Я успел присесть – и нога со свистом пронеслась над головой. И тут же вернулась – но уже на уровне метра от пола. Я не смог по-настоящему оценить эту великолепную нисходящую «вертушку», потому что полностью уклониться мне не удалось. Лебедкин меня все-таки задел. Чуть-чуть, но вполне достаточно, чтобы меня унесло к противоположной двери.
Впрочем, серьезных повреждений у меня не было, так что через мгновение я уже снова был на ногах, готовый к новой атаке противника…
Но Лебедкин добивать меня не спешил. Он застыл в картинной позе: вытянувшись в струнку, разбросав чуть согнутые в локтях руки, смотрел на меня и ждал. Чего? Моей атаки?
И тут между нами встал Сучков. И кажется, вознамерился принять участие в битве.
– Ванька, уйди! – крикнул я.
В это мгновение Лебедкин двинулся ко мне.
Сучкова он не тронул. Обогнул, как огибают естественное препятствие… Я не понял, как он это сделал. Полсекунды назад я стоял, изготовясь… И вот лежу на ковре, в глазах – круги, в затылке тупая боль…
Я переворотом ушел назад, на рефлексе, зная, что не успею…
Успел. Потому что Лебедкин вновь не стал меня добивать. Он стоял в семи шагах. Интересно так стоял, на носках туфель и при этом раскачиваясь, как штырь метронома. И с амплитудой, совершенно немыслимой с точки зрения равновесия.
И тут я понял, что это такое, хотя никогда прежде не видел…
У меня в башке что-то сдвинулось. Наверное, я основательно приложился… А на поле боя появился еще один участник. Даша.
Я услышал, как она бежит по галерее, но сделать уже ничего не мог…
Даша влетела в гостиную, в один миг оценила обстановку: раскачивающегося Лебедкина, скрючившегося лейб-гвардейца, растерянного Сучкова, меня, замершего в коленной стойке… И, подхватив первое попавшееся, что подвернулось под руку (это была ваза), метнула в Лебедкина.
Рефлексы и навыки у моей первобытной девочки были замечательные. Ваза пронеслась у меня над головой и попала точно в цель…
«Цель» отразила вазу с невозможной для человека быстротой… Не знаю как, но я понял, что произойдет, за миг до того, как фарфоровый снаряд с гудением устремился к Даше. Я прыгнул вверх, выбросил кулак… Скорость у вазы была такая, что совершенно непонятно было, как я успел. Но я успел. Потому что прыгнул раньше, чем Лебедкин метнул. Мой кулак соприкоснулся с вазой, рука вмиг онемела от кисти до плеча, ваза взорвалась сотнями осколков, и заряд фарфоровой шрапнели ушел вверх, никого не задев. Но это я узнал позже. В тот момент я решил иначе, потому что услышал Дашин пронзительный крик. Этот крик ударил меня в спину. Мне показалось, что мое сердце выпрыгнет из груди, и я сам прыгнул – на живой «волчок» свернутой в спираль силы – и смял его. Как давят в кулаке жестяную банку.
Внутри моего противника что-то звучно треснуло, и он грохнулся на ковер. Не упал, мягко и умело, как положено бойцу, а повалился такой же сломанной куклой, как недавно падал отброшенный им лейб-гвардеец.
И время сразу пошло как обычно. Я снова начал дышать и слышать множество звуков, оглянулся – и с облегчением понял, что с Дашей все в порядке.
А потом в гостиную ворвался караул…
– Не стреляйте, – крикнул я, заслоняя распластавшегося на ковре Лебедкина. – Он не опасен больше. У него позвоночник сломан.
Миша Лебедкин смотрел на цветной плафон гостиной – и улыбался. У него было лицо человека, который добился того, чего хотел. Что ж, если его целью было – умереть, то я сделаю все, чтобы он этой цели не достиг.
В гостиной было уже тесно от людей в «броне», когда наконец появились врачи.
Их командир решительно выпроводил из гостиной большую часть военных, его люди с невероятной быстротой развернули в дворцовой гостиной нечто вроде полевого лазарета. Двое занялись Гривой. Он опомниться не успел, как его правая рука оказалась в лубке, а затылок – в какой-то липкой дряни. Со словами: «Я – в порядке» Артём отпихнул врача со сканером, норовившего установить, есть ли у Гривы сотрясение мозга, и сбежал в дедовы палаты.
В палатах маялся композитор. Ни деда, ни Даши не было.
Грива отмахнулся от маэстро и прошел прямо в кабинет. Компьютер у деда был – из новых японских монстров, система безопасности которых за десять метров опознает чужого пользователя. Но простодушный дед ее попросту отключил. Приоритетов и допусков для деда тоже не существовало, так что, пожелай тот же маэстро приобщиться к государственным тайнам, – приобщился бы. Правда, потом служба безопасности разобрала бы его на молекулы.
Гриве на СБ было сейчас наплевать. Он влез в дворцовый новостной блок и поднял дайджест по китайским событиям. Попутно узнал, что Государя в Петергофе сейчас нет. Он передислоцировался в уральскую ставку. Туда же сейчас переправляли и Генштаб. Российская армия отрабатывала положение «нулевая готовность».
В Китае тоже происходили активные перемещения. Русские спутники китайцы не тронули, поэтому «картинка» была очень хорошая. И на этой картинке можно было видеть, как китайские войска движутся по вьетнамским дорогам.
На мониторе вспыхнул значок экстренного вызова.
Грива активировал сигнал и увидел крайне озабоченное лицо «дяди Коли».
– Андрей Алексеевич, у нас… Артём, это ты? А где дед?
– Только что был здесь.
– Позови его, пожалуйста. Я не могу с ним связаться!
– Ладно, сейчас попробую его найти.
«Уж не случилось ли с дедом что-нибудь?» – с беспокойством подумал Грива, покидая кабинет.
С дедом ничего не случилось. Его коммуникатор был занят, потому что Грива-самый-старший разговаривал сразу по нескольким каналам, причем на одном из них был Государь.
– Тебя ищет твой секретарь, – сообщил Артём.
– Подождет, – ответил дед. – Нет, Ваше Величество, это не вам. Это мой внук… Да, через час. Артём! Тебя ждет военное «крыло» стратегического резерва. Живо в аэропорт. Ты летишь на Урал.
