Роман Глушков - Повод для паники

Я поманил Семена, и мы отошли в сторонку, чтобы не мешать. Пусть Кауфманы пообщаются наедине. Дела подождут, несколько минут ничего не изменят. Что сказать, весьма оригинальный способ общения избрал дядя Наум, но, видимо, были на то свои причины, которые мы непременно вскоре выясним.

– Эй, ребята! – наконец обратилась к нам Каролина. Глаза ее светились счастьем, щеки со следами от слез порозовели. – Папа хочет вас видеть. Дайте ему свои персон-маркеры, и он подключится к вашим каналам.

Мы с Семеном по очереди позволили Кэрри считать через ключ наши личные данные, после чего оставалось только сидеть и ждать явления виртуального Наума Кауфмана пред наши очи. Сгорая от нетерпения, я, однако, не забывал поглядывать вниз, на площадь, опасаясь другого явления – уже не виртуальных «Всадников Апокалипсиса». Но возле главных ворот вражеской цитадели продолжало царить относительное спокойствие.

Что же за игру затеял дядя Наум? Не верю, что все это было организовано им только ради того, чтобы увидеться с дочерью…

Наум Исаакович (для удобства я решил присвоить виртоличности имя ее создателя) возник передо мной не таким, каким я представлял его в виртомире. И хоть черты лица Кауфмана остались прежними, его облик и одежда претерпели кое-какие изменения. Ну, с обликом простительно – утративший сутулость и животик, дядя Наум помолодел лет на десять, – но вот одежда… Нет, не шел ему строгий правительственный костюм; определенно не кауфмановский стиль…

– Здравствуйте, капитан. Здравствуйте, маршал. Как я счастлив всех вас видеть, – учтиво поприветствовал нас виртуальный Кауфман, демонстрируя, что создатель, помимо всего, привил ему также древние традиции вежливости. Виртоклон, соблюдающий традиции, – выглядело весьма необычно и в то же время очень естественно. Перед нами словно находился настоящий живой человек, а не его искусный двойник. Воистину великая сила сокрыта во всех этих старинных правилах хорошего тона. Виртоклон дяди Наума смотрелся куда живее некоторых обитателей реального мира, давно забывших не только исторические традиции, но и элементарные правила вежливости.

– И вам… того же самого, Наум Исаакович, – кивнул Семен, который пока не успел приобщиться к манерам, принятым в нашем добрососедском кругу.

– Здравствуйте, дядя Наум, – ответил я. – Как вы себя чувствуете? Надо сказать, здорово напугали вы нас тогда, в Пирамиде. Я уж, грешным делом, подумал, что мы вас больше не увидим.

– Со мной все в порядке. Моим предкам в их тяжелые времена приходилось гораздо хуже, – отмахнулся он. – На здоровье не жалуюсь, кормят вволю, а приступ – это так, для отвода глаз. Я лишь помог вам выпутаться из сложного положения, любезный капитан. И вы меня не разочаровали: все правильно поняли и верно сориентировались в ситуации. Признайтесь, ловко же я провел этих двуличных мерзавцев! Вы бы таки видели их лица после того, как они догадались, что дядя Наум – всего лишь бессовестный симулянт.

– Дай только добраться до тебя, симулянта! – проворчала Каролина, но в голосе ее отсутствовала злоба. – Я тебе потом такую симуляцию покажу!..

– Благодарю, что избавили мою дочь от этой дрянной компании, молодой человек, – кивнул Кауфман. – Дядя Наум вам теперь по гроб жизни обязан. Как представлю, что ожидало бы малышку Кэрри, останься она здесь, среди этих невоспитанных грубиянов, аж дурно становится. Берегите ее и дальше, капитан, прошу вас. Вы у нее теперь один близкий человек.

– Я же пообещал, дядя Наум! – с укором посмотрел я на него.

– Да-да, не забыл… – подтвердил он.

Я вдруг понял, чего так не хватало виртуальному Науму Исааковичу: его неподражаемой мимики. Виртоклону было очень сложно воспроизвести всю ту гамму чувств, что порой за считаные мгновения проносилась по лицу настоящего Кауфмана. От печали до радости, от злости до полного спокойствия, от хитрости до откровенной наивности, от рассеянности до сосредоточенности – попробуйте-ка изобразить такое, да чтобы вдобавок все это выглядело естественно… Бесполезно. Лишь недавно я догадался, что мимика дяди Наума в какой-то мере отражала ход мышления гения и словно индикатор наглядно демонстрировала скорость его мысли.

Трудно было в данный момент судить об умственных способностях стоящей перед нами виртоличности, но вряд ли они были гениальными. История человечества не единожды доказывала, что гениальность не передается при клонировании. Ни при обычном, ни при виртуальном.

Словно отвечая на пока не заданный мной вопрос, виртуальный Кауфман счел должным сразу же объяснить, в насколько тесном «родстве» он находится со своим создателем:

– Говорите со мной так, молодые люди, как говорили бы, будь я сейчас с вами. Не обращайте внимания на кое-какие мои странности. Процесс мнемосканирования, которому я однажды подверг себя во время сна, прошел не совсем корректно. У меня просто не было времени разобраться в нем как положено. Слава богу, что я вообще наткнулся в зоне Законотворца на этот секретный генератор виртоличностей – вот уж не думал, что после той шумихи с виртоклонами он до сих пор сохранился! Говорите мне все, что думаете, но знайте, что я прослушаю нашу беседу позже. Так надо для конспирации, иначе у нас с вами ничего не выйдет – за мной следят почти круглосуточно. Мой двойник, которого вы видите перед собой, лишь посредник. Он поведает мне о нашей беседе тогда, когда я сам его вызову. Зато в отличие от меня он может находиться с вами постоянно. Буду признателен, если вы не станете отвлекать его на посторонние беседы – это значительно упростит мне потом обработку информации… Итак, жутко рад, что все вы живы-здоровы, молодые люди! Однако прости меня, дочка, но я хотел бы в первую очередь побеседовать с нашим новым другом.

– Взаимно, господин Кауфман, – отозвался Семен. – Ни за что бы не подумал, что снова встречусь с вами, да еще при таких обстоятельствах!

– Да, Кэрри уже рассказала мне, где мы с вами виделись в последний раз. Я вас тоже не помню, поэтому и не держу обид. – Дядя Наум улыбнулся и нетерпеливо потер ладони. – Так и хочется завалить вас тонной вопросов, однако постараюсь выбирать только самые наболевшие. Каролина обмолвилась, что вы храните при себе страшные тайны. И раз уж вы раскрыли их ей и капитану Гроулеру, буду очень признателен, если вы сделаете это и для меня.

– А разве вы еще не докопались до всех ответов самостоятельно? – удивился Петренко. – Неужели в этом мире от Законотворца существуют какие-то тайны?

– Существует, и немало, – признался Кауфман. – Вы таки будете смеяться: ваш дядя Наум вхож нынче в Хранилище Всемирного Наследия, но он до сих пор так и не разобрался, что стряслось с «Серебряными Вратами». Странно – будто бы та часть виртомира, где хранились ответы на эту загадку, взяла и сгинула бесследно. И безвозвратно, кажется… Закрытая зона похожа сегодня на швейцарский сыр – в ней понаделано столько дыр, что и не сосчитать!.. Итак, любезный маршал, куда же запропастился наш Макросовет?..

ЧАСТЬ V

ДЕМОКРАТИЯ В РАЮ

Пусть даже ты добился своего —

Что в том? Ты город взял, но сжег его.

Жизнь маршала Семена Петренко можно было считать удачной, как и жизнь любого другого гражданина, кого всеведущая система Психооценки и Распределения направила на маршальскую службу. К тому же Семен еще с детства мечтал носить мундир слуги закона, поэтому, если не брать в расчет хронические неудачи маршала в семейной жизни, можно было утверждать, что он являлся счастливым человеком.

Удача улыбнулась Семену еще раз, когда по прошествии пяти лет Службы его кандидатуру утвердили на пост контролера правительственного терминала. Сколько еще имелось претендентов на эту должность, кроме него, и за какие заслуги ему была оказана столь высокая честь, Семен не знал. Пути системы Психооценки неисповедимы для смертных, и критерии ее отбора были известны, пожалуй, лишь ей одной.

Социальный рейтинг маршала Петренко подскочил на треть, и впереди у маршала замаячили пять лет спокойной Службы и довольно солидная, по отношению к социальным гарантиям остальных коллег, пенсия. Лично я бы на месте Семена от таких перспектив впал в глухую тоску, в какую всегда впадал к середине турнирного межсезонья от скуки. Видимо, поэтому Гроулера и не взяли в маршалы – от унылой служебной рутины он бы уже на следующий день Службы бросился вниз с верхушки маршальской Пирамиды.

Как и все будущие пенсионеры, Петренко лелеял мечту, осуществлением которой и планировал заняться после ухода на пенсию. Мечта Семена выглядела по-своему оригинальной: ему хотелось соорудить у себя на приусадебном участке океанический климат-полигон, а потом построить внутри его настоящую деревянную каравеллу. Петренко страсть как тянуло пережить наяву тропические шторма, гигантские волны, а также прочие морские приключения, доступные сегодня в домашних условиях (когда Семен рассказал мне об этом, я в первую очередь подивился размеру обещанной ему пенсии – мой маленький климат-полигон, подаренный мне за спортивные заслуги, стоил баснословные деньги и без плавающих в нем моделей старинных кораблей в натуральную величину). Семен объяснял свою жажду странствий тем, что его всегда восхищали истории о мореплавателях-первооткрывателях.