Андрей Круз - Двери во Тьме
Так, красный «жук», который явно принадлежит дочке Болотова… вон он, точно, у одноэтажного дома, который изогнулся буквой «Г», образуя одну сторону куда как немалого подворья. Действительно у самой воды дом, и не из плохих. И там же додж, который «три четверти», стоит с закрытой кабиной. Нет, не может быть, чтобы здесь было две таких «кастомных» машины. Не видел я подобной раскраски пока. Или может? А как уточнить? Так, в первом приближении уточнить можно… просто пролетев над плавучим домом Болотова: я ведь помню, где его дочери машина стояла. Но это после посадки, сейчас времени нет. Сдам груз, получу новый – и гляну.
Кстати, а доджик-то тоже… может быть знакомым. У Сергея подобный. Но именно что подобный может быть: такие здесь же на сервисе делают – не думаю, что они один-единственный сварганили. Тогда бы сервис лапу сосал.
Как бы то ни было, а дом, в который Паша заезжал, я вычислил. Теперь, если надо, и по земле до него доеду. Хорошо-то как с самолетом, а то катался бы там по улице, выглядывая и вызывая подозрение. И тогда черт его знает, чего бы я там нашел, – дом этот или пинков под задницу. Не думаю, что там совсем уж охраны никакой: все же весь «цвет общества» дачничает. Казалось бы, что странно, Сальцево и само деревня деревней, но попавшие сюда люди ищут чего-то привычного. И свидетельства «успеха» тоже привычные. Нет возможности завести себе дом на Кап-д-Антиб – так хоть вот так, у речки в Алексине. Кто-то может, а кому-то уже и по фигу, то есть успех налицо, так сказать.
Кстати, если я здесь все же застряну, то сначала попытаюсь этого самого «успеха» добиться, а потом тоже домик строить начну. Но лучше бы не начинать, лучше бы отсюда домой – хоть ко мне в слой, а хоть и к Насте, на это я тоже согласен.
Проскочив к реке и повернув вдоль русла, вновь прибавил оборотов и пошел обратно к дороге – от нее легче всего выходить на ВПП сальцевского аэродрома.
* * *Благодать летной погоды закончилась уже на следующее утро, чего никак не ожидали: по всем прикидкам, погода портиться не должна была. Вновь небо затянули тучи, повалил снег, но я, признаться, этому даже рад был – из такого расклада опять выкраивалось свободное время, а у меня планов громадье нарисовалось как раз.
Назавтра ожидались шашлыки у Тенго, так что я предложил Насте в городе не зависать, а отправиться в Захолмье и заночевать в гостинице.
– А смысл?
– Дороги заметет, на шашлыки опоздаем.
– Танки прочистят, – отмахнулась она.
– Да как-то в квартире оставаться неохота, – сознался я уже вполне честно.
Квартира наша убогая меня и раньше не радовала особо, однако все же было какое-то ощущение своего гнезда, но с тех пор как тут постреляли, а потом пошарились многие люди, копаясь в личном, и это ощущение испарилось. Осталась только мрачная крошечная квартирка, в которой и лишнего часу проводить не хотелось. Ну и от улиц Углегорска, откровенно говоря, хотелось держаться подальше, избегая ненужных и неприятных встреч. Потому что не верю я, что столько трупов нам так возьмут да и спишут. Кто бы там с кем ни договаривался, толку с этого немного, кроме начальников в той же Горбезопасности еще люди есть.
Валить надо отсюда вообще-то. Валить, валить, валить, лучше всего в свой мир, но если не получится, то хотя бы в Захолмье: там территория получается теперь куда более «своя». Ну а в Сальцеве все еще проще станет.
На мое заявление Настя как-то понимающе кивнула, обняла, подойдя сзади, затем сказала:
– Тогда поехали, что ли. Давай быстрее, пока совсем поздно не стало.
Я было хотел уточнить, что она в виду имела, но потом сообразил, что подразумевалась всего лишь приближающаяся ночь, не более чем. В общем, собрались почти что мгновенно, загрузились в машину и рванули к КПП-2, на дорогу, что ведет в Захолмье.
Там, у КПП, нам повезло: удалось пристроиться к колонне из десятка грузовиков. На ночь глядя одному ездить тут все же страшновато: встанешь так посреди ничего – и бойся до утра, хоть темные твари вдали от городов и самой Тьмы почти никогда не попадаются. Не попадаются, но в темноте про них забыть очень трудно, так что до утра такого страху натерпишься…
В общем, время нормального ужина еще только наступало, а мы уже припарковали «кюбель» и, притопывая замерзшими ногами, стояли у стойки администратора и получали «люкс» в «Золотой роще», который оказался раза в три больше нашей квартирки и стоил не то чтобы очень дорого.
– Дорогая, а может, нам вообще сюда переехать? – спросил я, снимая тулуп и оглядывая не такую уж пышную обстановку, которая все равно давала сто очков вперед нашей.
– Денег не напасешься.
– А мы… а мы дом снимем, например.
– Ты печку топить умеешь? И до ветру ночью во двор бегать? – обернулась Настя, расчесывая большим черепаховым гребнем чуть спутавшиеся под шапкой волосы.
– Насчет печки – обижаешь, начальник, а насчет сортиров – тут септики делают и ставят. Найдем дом с септиком.
– А аэродром во дворе устроим?
– А мы с Тенго договоримся – сделаем новый, – сказал я для того, чтобы что-то все же сказать.
Настя мою мотивацию поняла, поэтому просто хмыкнула иронически и ничего не ответила. Ежу понятно, что перебраться не получится. Только если все бросить и заняться чем-то другим. Или просто разделить «Углегорскавиа», как я называл Настин аэродром, пополам. Два самолета оставить и два забрать. Вместе с половиной мастерской. Доведется в Сальцево перебираться на жительство – так и сделаем, мы это уже обсуждали, но вот по-другому – никак.
На ужин спустились в гостиничный ресторан, где сразу и наткнулись на Тенго, стоявшего в дверях и что-то объяснявшего молодому парню в полушубке и с автоматом на груди, часто кивавшему. Парня я помнил – он при Тенгизе был кем-то вроде порученца и шофера, встречались уже в ту памятную ночь, когда в Захолмье переворот совершался. Увидев нас, Тенго парня отпустил.
– О, гамарджоба! – сказал он, раскинув руки, с сильным грузинским акцентом, хотя на самом деле никакого акцента у него не было, и вообще он в Ярославле вырос. – Какими судьбами?
– Да просто так, решили с вечера приехать, – объяснил я. – Неохота завтра вставать рано, и все такое.
– А, это правильно, это правильно, – сказал он, подхватывая Настю под локоток и увлекая в зал. – Тогда за наш стол прошу, а иначе уже никак. Да и вообще поговорить хотел, вроде как дело есть. – Акцент из речи уже испарился, словно его и не было никогда.
Стол, как и подобает столу для самых почетных посетителей, стоял в самом дальнем углу – небольшой четырехместный, на котором имелись сейчас два прибора и за которым сидела одна женщина – невысокая, совсем молодая, лет двадцати, круглолицая, но при этом худенькая блондинка.
– Это Катя, знакомьтесь, – представил ее Тенго, заодно отодвигая перед нами стулья. – Присаживайтесь.
По его знаку уже прибежала официантка и стояла рядом с блокнотом наготове. Сразу видно было, кто здесь хозяин. Хотя… подозреваю, что Тенго как раз и стал настоящим хозяином «Золотой рощи» и, скорее всего, не только гостиницы.
Мы, как нас и просили, присели, после чего Тенго уже представил нас своей спутнице, предсказуемо оказавшейся его новой секретаршей.
– Так ты теперь и при офисе? – уточнил я с некоей долей ехидства в голосе.
– Положено, – ответил он, как отрезал. – Большому человеку – большой офис.
– И секретарша большая, – неожиданно добавила Катя.
Мы с сомнением посмотрели на нее, потому как под определение «большая» девушка никак не попадала.
– Я не соответствую образу, – пояснила она.
– Подозреваю, что офис напротив рынка теперь твой? – опять обернулся я к Тенго.
– Угадал – налью тебе за догадливость, – взял он со стола бутылку с брусничной настойкой. – Заходи в гости. И, к слову… – Он на секунду замолчал, наливая, затем продолжил: – Там свободные комнаты есть, хотел вам предложить.
– Зачем?
– Аэродром сюда перетаскивайте. Все спокойней. Отобрать труднее, – начал он загибать пальцы, перечисляя. – Я еще подвложусь в инфраструктуру. Ну с Шалвой, естественно. И наколку мне дали на место, где вроде и самолеты могут быть, и запчастей до черта. Можно целую авиакомпанию открыть будет.
– У меня все заявки на работу с Крупы идут, – возразила Настя. – И почта вся оттуда. Постоянно мотаться приходится.
– Отсюда не так далеко, – развел руками Тенго. – Час всего. С утра почта и сюда едет, машиной, так что доставлять будете разве что на часок позже. И это… я понимаю, что вам там жить нельзя, а вы? У вас выбор – или в Сальцево бежать с тем, что схватить успеете, или ко мне сюда, но здесь вы на своей земле будете, всегда есть кому помочь, и борзеть никто не станет. Мы даже базу разведбата сейчас делим и здесь расширяем.
– У нас четыре самолета и два с половиной пилота сейчас, – Настя покосилась на меня. – И справляемся со всей работой. Если кто-то в это еще вложится, то с чего деньги отбиваться будут? Ты же сам видишь, что больших миллионов аэродром не приносит.
