Андрей Ливадный - Контрольный выброс

Пока Логист боролся с ужасом и недоумением, тот вдруг негромко спросил:

– Ну что, Гурон, полегчало?

– Полегчало, – ответил смутно знакомый голос. – Ты не баси, Адепт, а то Инока разбудишь.

Инок? Он тут?!

Логист все же не выдержал. Открывшиеся его взгляду сцены дожали надломленную в момент смертельного ранения психику.

– Инок! – вскрикнул он.

Жуткий монолитовский снайпер резко повернулся к нему и вдруг приложил палец к губам.

– Тише ты!.. – прошипел он. – Разбудишь!

Логист уже плохо владел собой. Он бы вскочил и побежал, да тело не слушалось, мышцы стали будто ватные, отказываясь повиноваться.

– Уже разбудил, – раздался из сумрака голос Инока. Через пару секунд в призрачном свете возникла его фигура. – Ну, вот, наконец, и ты пришел в сознание. – Инок присел рядом. – Логист, ты успокойся. Здесь только друзья.

– Он тоже?

– Это Адепт. Он, между прочим, спас и тебя, и меня.

– Но он же…

– Адепт бывший монолитовец, – спокойно пояснил Инок. – Ты лучше скажи, как себя чувствуешь?

– Не знаю… – честно признался Логист. – Думал, что умер.

– Ага. – Гурон, поморщившись, встал, подсел поближе. – А Адепт, типа, тебя на том свете встречает? Специально ржавых волос на голову накрутил, чтобы страшнее было?

Потрескавшиеся губы Логиста невольно тронула улыбка. Жив. Теперь он точно понял, что жив!..

– Ладно. Давай я тебя осмотрю. – Инок взялся за замки защитного костюма, расстегнул их и начал осторожно снимать с Логиста экипировку.

Несколько деформированных, смятых автоматных пуль упало на сырой бетон подземелья.

– Смотри-ка, что душа вытолкнула! – удивился Гурон.

– Вытолкнуть-то вытолкнула, а вот раны кровоточат. – Инок осмотрел Логиста и добавил: – Адепт, доставай свою аптечку. Нужно раны обработать да перевязать.

– Сделаем. – Монолитовец встал, аккуратно отложил в сторону снайперскую винтовку и полез за бинтами. – Ты, Логист, только не переживай и не дергайся, ладно? – попросил он. – Будет больно – потерпи.

Через четверть часа они уже сидели возле перевернутого пластмассового ящика. Четыре банки тушенки, несколько галет из сухого пайка да фляжка с водкой, выданная Адептом, украшали импровизированный стол.

– Инок, расскажи, что случилось, после того как я… ну, отключился, в общем.

– Логист, давай нормально поедим. Иначе вообще с ног свалимся. Ты какие сутки на стимуляторах?

– Вторые или третьи. Не помню.

– Вот и мы с Гуроном вторые сутки без сна и еды.

– Опера жаль… – вздохнул Логист, принимая фляжку из рук Инока.

Он молча выпил, передал водку Адепту.

– Вы на базе «Янтарь» познакомились? – спросил Гурон.

Логист кивнул.

– Год назад. Я тогда только в Зону пришел, а он уже пару лет как на Сахарова работал.

Инок подцепил ложкой кусок тушенки.

– Сахаров… Что ты нам можешь о нем сказать? Он сам по себе или работает на кого?

– На науку. Энтузиаст. Таких, как он, редко встретишь.

– А ты? – Инок, в нарушение своего же предложения, пристально посмотрел на него.

Логист поперхнулся.

– В смысле?

– Ты на кого работаешь?

– А если скажу, что работаю сам на себя – поверишь?

Инок кивнул.

– Поверю. Вообще-то разговор серьезный предстоит. Ты ешь.

Логист голода не испытывал. Потребность в пище притупилась еще сутки назад. Вот и сейчас, насилу проглотив несколько кусков тушенки, он отодвинул полупустую банку.

– Записи в тетради прочел? – спросил он.

– Прочел. – Инок исподлобья взглянул на Логиста. – Мы все прочли. И карту посмотрели. И еще много чего накопали. – Он кивнул в сторону приоткрытой бронированной двери. – Давай так: ты излагаешь нам свою версию, а мы ее дополним. В той части, где у тебя знаки вопроса стоят. Идет?

– Идет, – согласился Логист. – Мне все равно одному этой правды не вынести. Слишком тяжело…

– Ты сейчас о чем? – Гурон сделал глоток из фляги и передал ее Иноку.

– О своих исследованиях. И тех результатах, что удалось получить.

– Так значит, ты из ученых? – вступил в разговор Адепт.

Логист покосился на монолитовца, который, несмотря на поручительство Инока, по-прежнему внушал ему оторопь, но все же ответил:

– В Зоне нет ученых. Тут каждый невольно становится сталкером. Я попал к Сахарову по рекомендации, но его исследования – не мой профиль. – Он устроился поудобнее, понимая, что разговор действительно будет долгим. – Я быстро понял, что сидеть в стенах лаборатории не по мне, – продолжил он. – Попросил перевести меня на полевую работу. Сахаров согласился, даже с радостью. На базе «Янтарь» постоянный дефицит специалистов, готовых рисковать ради получения новых данных. Ко мне в качестве проводника и охранника прикрепили Опера. Мы с ним быстро подружились. Он получал приличные деньги от профессора, я же наконец смог продолжить исследования, ради которых, собственно, и решился прийти сюда, в Зону.

– Насколько я понимаю, ты не биолог? – уточнил Инок.

– По образованию я физик, – ответил Логист. – После института работал в одной большой и успешной корпорации.

– А в Зону зачем подался? – спросил Гурон.

– На работе случились неприятности. Техническую сторону появившихся проблем объяснять долго. Я не сумел справиться с возникшими трудностями, и в результате едва не закрылся один очень прибыльный коммерческий проект. Меня уволили, но не в этом суть. Я по инерции продолжал искать причину непонятных перебоев со связью, поставивших крест на моей успешно начинавшейся карьере. В итоге я заинтересовался учением Вернадского о ноосфере Земли, что в конечном итоге и привело меня сюда – в Зону Отчуждения.

– Ноосфера… – Гурон исподлобья взглянул на Логиста. – Я так часто в последнее время слышу это слово, но…

– Я объясню. Хотя предупреждаю, – Логист взглянул на Гурона, словно заранее приносил тому извинения, – вот так запросто понять мои слова будет трудно. Многому придется просто поверить, потому что результаты осуществленных мной в Зоне экспериментов – это в основном цифры и формулы.

– Лучше, конечно, обойтись без специальных терминов и цифр, – ответил Инок. – Излагай популярно.

– Хорошо. Я попробую, – кивнул Логист. – Сам термин «ноосфера» произошел от слияния двух греческих слов nous – разум и sphaira – шар.

– Да, я слышал подобное определение. – Во взгляде Инока промелькнула грусть, словно он вспомнил о чем-то давнем, уже утраченном. – Если мне не изменяет память, то, согласно Вернадскому, «в биосфере существует великая геологическая, быть может, космическая сила, планетное действие которой обычно не принимается во внимание в представлениях о космосе. Эта сила – есть разум человека, устремленная и организованная воля его как существа общественного…» – по памяти процитировал он.