Андрей Земляной - Офицер

Когда все разошлись и Кирилл дошел до своей комнаты, то повалившись на койку, он заржал так, что затряслись стекла, а перепуганная Надежда даже брызнула на него водой. Но он смеялся и смеялся, пока не заболел живот. Но ещё долго ему снились охреневшие лошади, летящие вниз на парашютах и обильно удобряющие место будущей посадки.

17

Учиться, учиться и учиться военному делу настоящим образом.

Сбагрив таким образом легендарную личность, Новиков уже без помех занялся боевой подготовкой и слаживанием подразделений. Наконец прибыло оружие, и пришлось срочно готовить «Наставление по обращению с автоматическим карабином (АК) и пистолетом малошумным (ПМ)». Кроме этого было достаточно много сложностей по переучиванию сапёров, но эту головную боль взял на себя Судоплатов.

В целом десантники и пограничники не подвели, ударными темпами осваивая новое вооружение и тактику. На ротных учениях подразделения отрабатывали захват и уничтожение колонн с техникой, пунктов управления и наведение ударов артиллерии и авиации на скопления противника.

Когда Кирилл на второй день выбежал вместе с первой ротой на утреннюю тренировку, в спортгородке были замечены лишь командиры подразделений до батальона включительно. Но уже на третий день подтянулись остальные, и как-то повелось, что утром занималась вся бригада, за исключением тех, кто был в наряде, карауле или отдыхал после ночных занятий, даже финчасть и подразделения обеспечения. Также для всех поголовно проводились стрельбы, тактические занятия и сапёрное дело.

Питалось командование бригады из общего котла, что сразу настраивало поваров и интендантов на правильное отношение к делу, а вопросами тылового обеспечения занимались два запасливых украинца, у которых можно было найти всё, что нужно, и даже немного сверх того.

На озере Хасан уже вовсю стреляли, и вопрос был лишь в том, когда у руководства Советской страны закончится терпение. Вероятность того, что Сталин и Ворошилов, получив в руки такой инструмент, как бригада особого назначения, решат опробовать его в конфликте малой интенсивности, была очень велика, и потихоньку в штабных играх начали появляться карты Дальнего Востока и конкретно границы у озера Хасан.

Командный состав бригады моделировал различные ситуации и варианты решения поставленных задач, а Новиков подбрасывал всё новые и новые пакостные вводные для общего усложнения смысла жизни.

Особенно переживал Колыванов, который после совещания в помещении штаба бригады как-то прямо сказал Новикову:

— Я, товарищ комбриг, точно знаю, что так ещё никто не воюет. Но когда вы начинаете давать вводные или рассказывать об ошибках командиров, я просто физически чувствую, что у вас есть реальный боевой опыт именно таких боевых действий.

— Могу сказать только, что лишние знания — лишние печали, — Кирилл улыбнулся. — Не обижайтесь, Виктор Апполинарьевич. Просто не всё, что существует, нужно обязательно знать. Неужели для вас недостаточно того, что бойцы, вооружённые новым оружием и тактикой, это бойцы нашей Советской Родины? А остальное — суета сует. Уже сейчас наша бригада в состоянии лишить боеспособности войсковое подразделение втрое большей численности, причём без особых потерь. А если нам дадут ещё хоть немного времени…

— Я же чувствую, что вы готовитесь к какому-то сроку, — напряжённо произнёс полковник…

— А чего тут пророчествовать? — Кирилл пожал плечами и отложил двухцветный карандаш. — У нас есть один враг — международный капитал и его прихлебатели. Они на наш счёт никогда не успокоятся, потому что сто шестьдесят миллионов занимают территорию одной шестой части всей суши, и при этом эта часть ещё до обидного полна природными богатствами. Мы им не нужны ни в качестве рабов, ни даже в качестве скота. Нас при первой возможности просто перебьют, оставив миллионов пять — десять для особо тяжёлых работ, и то самых покорных. Сейчас эти твари вливают миллиарды в Японию и Германию, так что вопрос, с кем мы будем воевать, совершенно не стоит. Но если с Германией у нас пока границы нет, то японцы уже стучатся в двери.

— Вы имеете в виду провокации на озере Хасан?

— И их тоже, — Кирилл кивнул. — Если устроим японцам показательную порку на Хасане, то возможно, второй раз они и не полезут. Хотя сами знаете, кто девушку ужинает, тот её и танцует. Наверняка заставят еще разик попробовать. Потом подтянутся европейские шавки… Всё для того, чтобы оценить наш военный потенциал. Но война с Германией будет в любом случае. Слишком много денег влито в эту войну, и слишком много дров полито керосином, чтобы не вспыхнуло. Сейчас немцы дожуют Испанию, потом присоединят Австрию и вообще что плохо лежит, сожрут для тренировки Польшу и Францию — для отработки крупных наступательных операций, а потом двинутся нам в гости. И это не будет война захвата территории и получения репараций. Это будет война на истребление. Вы думаете, нам простят, что мы выгнали всех помещиков-капиталистов? — Кирилл замолчал, глядя на карту, и встал. — Ладно. Завтра у нас первые батальонные, так что рекомендую отдохнуть. Разбор сразу по окончании, в девятнадцать тридцать. Котов!

— Здесь, товарищ старший майор госбезопасности! — дежурный по штабу выскочил из-за загородки и встал по стойке смирно.

— Я к летунам, а оттуда загляну в инструкторский корпус. Но в общем, я на связи, если что, — Новиков подхватил радиостанцию размером с половинку офицерского планшета и, кивнув на прощание, вышел в теплую сентябрьскую ночь.

Полк ДБА, приданный бригаде, конечно, не мог увезти всех десантников, так как самолёт брал максимум пятнадцать человек с вооружением, а в бригаде было больше семи тысяч, но в качестве «летающей парты» для лётчиков и десантников вполне годился. Антонов и Петляков уже дорабатывали проект ТБ-7 для бомбардировочной авиации и десанта, но пока было выпущено только три машины, на которых отлавливали ошибки проектирования и производства. ТБ-7 должен был поднимать до пяти тонн груза и перемещать его как минимум на две тысячи километров. Это уже позволяло сбрасывать полноценный десантный взвод со средствами усиления, а в случае бригады спецназ — принять дополнительный груз взрывчатки и спецсредств.

Что-то не давало ему покоя, что-то связанное с осенью тридцать седьмого. Какой-то косяк, учинённый НКВД. Перебирая по звену всю цепь ассоциаций, Новиков наконец вспомнил. Перебежчик Люшко! Нет, не Люшко, а Люшков. Причём не простой, а комиссар государственной безопасности третьего ранга, что соответствовало генерал-лейтенанту.