Цепь событий (СИ) - Герман Анатольевич Горшенев
Через проход были хорошо видны нагромождения камней, холмы и аномальный лес, выросший среди тундры. Всё рядом с гигантским озером с немаленьким островом, возвышавшимся над уровнем воды в виде плато, на котором разместился бы целый город. Размеры здешних мест поражали. По озеру были раскиданы целые архипелаги полузатопленных островов, а над всем этим висел постоянный туман. Это был ни что иное, как первый островной храм с котлованом по середине.
Рай и мечта для водоплавающих, если убрать из внимания пронизывающий холодный ветер, ледяную корку, ломаемую нагоняемыми волнами на быстрых реках и нагромождение ледяных торосов на покрытом льдом озере. Температура и влажность были именно такая, когда холод пробирает насквозь, сквозь любую одежду и впивается ледяными лапами, не желая давать ни секунды отдыха. За время нашего последнего визита сюда очень сильно похолодало, но туман по-прежнему висел, накрывая всё пространство белёсой пеленой. Это место будет идеалом для Народа Воды, если бы здесь было потеплее, градусов на сорок.
Подпихнул Цветущую в Ночи, схватил ящик и прыгнули в портал, который тут же захлопнулся. Я чувствовал, как среди горящего наверху камня кричал знакомый шёпот, но мы были уже на другой стороне круга. Пропустив меня последним, волокущим коробку, проход схлопнулся и оборвал давящий ментальный вопль.
Мы бежали по ставшему льду озера к подземному храму. Проскочив по знакомым коридорам, я оказался посреди огромного котлована. Давящий холод ещё не добрался до укрытой от ветра ямы, размером с поселение. Здесь было относительно тепло, холодящий ветер только промораживал до костей, но не обжигал ледяным дыханием и было полно луж, покрытых тонкой ледяной коркой. И, я, почувствовал. Оно неслось сюда, неумолимо, наплевав на всю осторожность. Нечто падало с невообразимой высоты, прорывая атмосферу горящим факелом, разрубая рунами саму метрику пространства.
Цепь событий замыкалась. «Ладно, в следующий раз обязательно», — произнес я золотому семени, и швырнул в лужу с плавающими льдинками. Затем вдавил светящееся яйцо подошвой башмака в грязь. Сдёрнул с шеи Нимфеи амулет быстрого роста.
— Беги, — сказал замершей рыбе.
— Не надо. Я не… — начала она, но замерла.
Огромный червь бросился на неё, но на секунду замешкался, натолкнувшись на тело Туга. Здоровяк, словно разогнанный состав грузовой монорельса грохнул всей массой тела в чёрную тварь, спасая Цветущую в Ночи, отводя удар и получая страшные раны. Он появился из неоткуда, как будто специально ждал и знал. А может знал и действительно ждал? Когтям твари не хватило микрона, чтобы зацепить рыбообразную, а потом, разрывая плоть чёрной твари и ломая хитин, на червя всей массой грохнул Плешивый.
— Беги! — Заорал я, а девчонка понеслась к одному из проходов.
«Прости Плешивый», — мысленно прошептал я. Всюду открывались порталы, из которых вываливались и вываливались черви. Чёрная руна на себя. Позор и традиционные гадости завопил мне имплант, транслируя длинную, но не очень содержательную и традиционно повторяющуюся речь Наблюдателя о недопустимости активации чёрной руны. В прошлый раз я был в шатре, и, наверное, поэтому не обратил внимание, но да, действительно, свет далекого игг-древа стал в разы ярче, а затем резанул в глаза, запалил кожу. Я сжал в руках ненавистный медальон быстрого роста и со всей яростью атаковал золотое семечко, тысячекратно усилив.
Вверх взметнулось огромное бревно, раскидывая десятки и сотни ветвей, обрастая листвой. Землю вспучило корнями, расшвыривая камни, ствол расширился со скоростью бегущий по своим делам грузовой платформы, и я почувствовал удар в грудь. Меня откинуло набирающим рост исполинским древесным монстром, тянущим свои ветви в небо к стратосфере. Имплант сообщал, что полностью заблокировал болевые ощущения, а я чувствовал, как под светом молодого игг-древа моя кожа горела, мышцы растворялись, а волосы опали пеплом. Потом зрение отключилось. Последнее что я подумал, — «Какое-же оно огромное».
* * *
Место было отличное. Здесь было множество рек, которые наполовину покрыты льдом, резкий ветер, огромное плато, лысая каменистая почва и довольно далеко от основного свечения центрального древа. Огромные просторы, почти у границы абсолютной ночи. Эти земли, отлично осветились бы малым древом. Вокруг было множество маток червей, прижившихся в расщелинах скал. Чем мне место посадить, расширив свет круга? Он это знал, но почему не сказал ей? Она так много хотела ему рассказать и сделать. Так нельзя!
Нимфея Цветущая в Ночи рыдала, стоя на коленях, под светом выросшего за секунды огромного древа. Малое игг-древо родилось сразу взрослым, повинуясь чудовищной мощи Архераила, сгоревшего в его свете и не оставившего даже тени. Почему он ей не сказал? Страшное существо спешило и падало с неба, но не успело на долю секунды. Такого не бывает и быть не может. Древо появилось сразу взрослым и сдавило жуткое создание своим светом, а в голове девушки орали и угрожали.
— Скоро деревья заснут, и я накажу, так как ты этого достойна. Я буду наказывать вечно.
— Я! Буду! Вечно! — зло прошипела Нимфея Цветущая в Ночи, не хуже змей на голове её подруги, вставая с колен и распрямляя спину.
Она стояла и смотрела на уходящий свет центрального дерева, который затухал, а свет нового, выскочившего из земли, и раскинувшего ветви, набирал силу. Мудрая Гадюка говорила такое слово как «противофаза». Что точно обозначало это слово она не знала, но запомнила. Она ей объясняла по-простому, что когда гаснет день, то начинается ночь. Это было ещё большим великим чудом, чем сразу взрослое дерево. Свет был в противофазе. Что за жуткую руну применил Архераил и почему дерево разгоралось светом, когда остальные деревья круга должны были уступать место темноте? Этот странный и по-своему сумасшедший, с гвоздём в голове, подарил новому ростку силу и защиту. Её земля никогда не будет в темноте. Днём его будет охранять свет центрального дерева, а ночью оно сможет за себя постоять самостоятельно, вспыхивая ночным светилом.
Она стояла и смотрела на поднимающиеся, и тянущиеся вверх ветви. За минуту оно стало почти таким же, как молодые деревья круга и даже, наверное, больше. Всё пространство было залито ярчайшим утренним светом, а в дали почти потух свет центрального светила круга. Лед на реках плавился и хрустел, тысячи козявок, спящих долгие годы в морозной тьме теневых земель, выползали. Она чувствовала, как
