Волчья стая - Kan
— Что?..
— Я не потерплю твоего неповиновения. И могу смело выгнать тебя ко всем чертям. Только этого не хочешь ты, этого не хотят твои сестры — да и мне как-то не улыбается кого-то терять. Но если понадобится, я это сделаю. Отправишься в одиночку искать своего «настоящего вожака», только чтобы потом осознать свою неправоту. Но будет уже поздно. И будет чертовски больно это осознавать.
Слова, слова… Слишком неровно я действую, слишком скачу туда-сюда, от угроз лишить еды, до обещаний добавки и почесать пузико, а затем вообще угрожая выгнать. Я не психолог. С моими было куда проще. Но обстоятельства поменялись — и, в конце концов, сумел бы я удержаться на своем месте, если бы бунт начался у моих, а? Их подавить было бы намного сложнее — раз уж сумел вывести из себя выращенных подчиняться солдат.
— Или ты можешь остаться со всеми нами. Не твой «идеальный вожак», но в окружении своих сестриц, в семье, и ты потихоньку привыкнешь. И поймешь, что ошибалась.
Бунтарка прямо вся раскраснелась. Хвост нервно подергивался, ушки. Даже глаза как-то неровно искривлены, левый наполовину прикрыт, а правый раскрыт на полную. Словно она боролась сама с собой, не в силах решить, что делать дальше.
— Он прав, Эльза, — вздохнула альфа-самка. — Ты его не запомнила, а я успела. У тебя еще глаза толком не открылись, а я хорошенько так запомнила, как он нашу мать колотил! Она вся забитая, ходила в черных синяках! И перед ним на коленях стояла — только чтоб он ей коленом губы разбил!
Ого! Вот такого поворота я как-то не ждал. Классика, но классика неожиданная — с другой стороны, ничего необычного-то в этом нет. Даже как-то жаль стало старшую. Да и остальных тоже. Не, я сам тот еще фрукт, но я ведь не ради собственного удовольствия в насилие скатывался!
Уж тем более такого поворота не ожидала бунтарка. Да и все остальные. У всех рты распахнуты от удивления, хвосты позастывали, и на лицах прямо-таки нарисован шок. Альфа-самка опустила взгляд, уставилась на костер и продолжила доедать свой кусок, тогда как бунтарка шмыгнула носом, шмыгнула второй раз, рухнула на задницу и тихонько заплакала, закрыв лицо ладонями.
А малышка недоуменно на все это смотрела. Видимо, речь она еще не понимала — ну, или так себе понимала. Дернулась неуверенно к бунтарке, остановилась, на меня посмотрела.
М-да. Ну, какое-никакое решение проблемы.
Потрепав малышку по макушке, я пересел к плачущей бунтарке.
Ни малейшего понятия, на самом деле, как подступиться к ней в таком-то состоянии. Может, лучше вообще не лезть — но я уже рядом, так что…
Приобнял за плечи. Осторожненько-так. Вдруг кусаться бросится? Но нет, не бросилась, так и продолжила всхлипывать, ни на миллиметр не двинувшись, только подрагивая от особо громких всхлипов. Теплая. Не слишком-то в тему наблюдение — но правда же теплая.
Говорить ничего не стал. Просто придвинулся ближе, чтобы наши бока соприкоснулись. Все еще никакой реакции. Да и прочие на помощь не спешили — Альфа хмуро пялилась в костер, остальные неловко отводили взгляд. Ну вот и что за позорище? Это у них такое-то отношение к родственницам? Мне казалось, семейные связи для них важны.
Едва подумал, как подошла малышка. Вся недоуменная, но сперва рукой потыкала бунтарке в плечо, затем присела на корточки вплотную, попыталась лицо разглядеть, но тоже не получилось. Так что, недолго думая, она буквально забурилась Эльзе на колени, уткнувшись носом в груди — и, о чудо! Прижав малышку к себе покрепче, бунтарка сама умудрилась уткнуться ей в волосы, ровно промеж ушек.
— Мелкая правильно делает, берите с нее пример, — негромкой сказал я. — Раз стая, то друг друга надо поддерживать во всем, иначе далеко так не уйдете.
— А вдруг ты такой же, как он? — угрюмо пробормотала Альфа.
Ну епт, приехали!
— Я даже злиться на тебя не буду. Хотите сидеть в одиночку — так сидите в одиночку, приказывать ничего не стану. Только эти двое теперь будут друг другу доверять побольше, чем вам.
— Тут, ну… Другое дело, надо было просто раньше сказать, чтобы пораньше фантазировать перестала и поняла, что не все всегда хорошо бывает! Тогда бы и успокоили сразу вместе…
— А сейчас что мешает? Неловко за слабость своей подопечной? Так ты, вроде, сказала, что я вожак — а значит, теперь свой.
Вот и чего я на самом деле всей этой херней страдаю? Болтаю, чего-то уговариваю, объясняю. Одному было проще. Но не бросать же теперь, раз такое сложилось, хрен с ним. Взял на себя ответственность — изволь тащить до победного, а не сливаться при первых же проблемах.
— Да все верно он говорит, Баффи! — сказала вдруг «часовая». — Чего стесняться? Он теперь свой. Я ведь вижу, что тебя к ней тянет, а ты чего-то сидишь уныло.
Видит? А я, откровенно говоря, ничего подобного не замечал. Ну, повадок я не знаю, так что мог и пропустить. Но хорошо, что кто-то на моей стороне.
За словами последовало дело, и «часовая» прижалась к бунтарке с другого боку. Более интимно, я бы сказал — полноценно обняв, поглаживая плечо и бок, шепча чего-то в поникшее ушко. Следом за ней и остальные потянулись, так что я в итоге отстранился и просто наблюдал, как мимо волчицы проносился водоворот ухаживаний и подбадриваний — который так-то давал эффект, девчонка открывалась и перестала плакать. Тут как раз и мясцо подоспело.
— Держи, — протянул я Эльзе двойную порцию. — Будем считать, что наши несогласия утрясены и забыты.
Тут она неловко, слабо улыбнулась, тут уже эту улыбку спрятав. Вместо нее появился голодный оскал, жадно вцепившийся в жареного, кое-где подгорелого, кролика. Ну вот и хорошо, ну вот и молодец!
Следом и я, уставший, принялся за еду. Соли нет, специй нет, но жрать хотелось неслабо, так что на вкус внимания-то и не обращал особо, попросту насыщался. Тяжелое это дело — с людьми работать! И то, наверно, проблему до конца не закрыл, такая хрень с наскоку не решается.
Поутру оказалось, что я был прав. То, что на дежурство не разбудили — это еще ладно и хрен бы с ним, вполне разумно доверить его девкам с нюхом и слухом, которые получше меня сработают.
