Спасти красноармейца Райнова - Владимир Геннадьевич Поселягин
Забирал я всех сержантов. Одного кстати заранее назначил командиром броневика, тот разбирался, сам сказал, экипаж себе сам подберёт. Уже занялся. Вот так мы собрались и двинули обратно. Дошли без проблем. Степана и вещи, что я добыл, котёл тот же, понесли к лагерю, мы же скатили все бочки по доскам, они у борта в кузове лежали, оставив одну. Шланг в кабанине под сиденьем нашли, ведро тоже было. Один из пограничников, ему форма отлично шла, натянул немецкую рядового. Я рядом сел в кабину, синий комбез, но пилотка немецкая. Эта та с лавки, у полицаев увёл. Вот так аккуратно вывели машину задом, и выехав на дорогу, погнали в сторону Высоко-Литовска. Что ж, пора начинать.
Первые найденные брошенные советские грузовики мы проехали, там совсем рядом немецкая часть стояла лагерем. Не при них же проверять, но место запомнили, на вид некоторые целые. Один «Зис» даже с зенитной пулемётной установкой в кузове. Может целая? Со стороны не понятно. Такая штука пригодилась бы. Дальше поехали, техника разная встречалась, мимо горелой «тридцатьчетвёрки» проехали. Пока всё не то.
- Товарищ лейтенант, смотрите, там, никак «бэа»?
- Так, тут вроде не минное поле, табличек нет. Давай сворачивай и к нему по прямой.
Мы свернули и давя пшеницу покатили к замершему на горизонте пушечному броневику. Как я уже вижу, когда сблизились, модернизированная версия. Люки открыты, брошен. Стоит заметить, что из оружия у нас всего два немецких карабина и «СВТ» без запасных магазинов. Машину тот оставил метрах в десяти от замершего броневика, не вплотную, но рядом, открыв дверцу я встал на подножку и осмотрелся, тихо, на дорогах пыль, немцы что-то перевозят, но и всё, после чего крикнул:
- Сержант Крапивин, на выход с экипажем! Проверить броневик.
Бойцы посыплись с кузова, у двоих немецкие карабины, винтовка у нас в кабине, когда я с матом скатился с подножки, веля занять оборону, рядом с броневиком, у его кормы, из пшеницы вдруг встали трое. Два командира, и боец.
- Эй, мы свои. Истребительный авиаполк, - крикнул один.
Там были подполковник со Звездой Героя, капитан, это он кричал, и младший сержант.
- Вижу, что петлицы голубые, - буркнул я, вставая, и отряхиваясь.
- Если бы вы своего сержанта не окрикнули. Я бы в машину гранату кинул. Нашли вот противотанковую, в разбитом грузовике, - сказал капитан, демонстрируя гранату.
- Это гранату можно как камень использовать или орехи колоть. У вас запала в ней нет.
- Да? - удивился тот. - Ну мы как-то не изучали, думали она к бою готова.
- Крапивин, не наблюдаю тебя и бойцов у броневика. Приступай, - прикрикнул я сержанту, потом потребовал к осмотру документы у встречных армейцев.
Их кстати больше было, в стороне ещё семнадцать человек поднялось. Остатки разбитого авиаполка, многие с бинтами. Эвакуировались землёй, были уничтожены авиацией, вот ирония судьбы. Долго укрывались в лесу потому как дороги немцами были забиты, а ночами шли от границы, и вот тут встали. Если бы не машина с припасами, что помогла так долго протянуть, раньше бы следом за своими двинули. Свои документы я тоже протянул, те узнали, что я пограничник. Вот так познакомились. Сигнал своим, чтобы были настороже я подал, и спросил у подполковника:
- А теперь правду говорите, а не тот бред что вы лепите. Тут до границы по прямой двадцать километров. Какой ещё полк к чёрту? Вы самолёты на разграничительной линии в линейку ставили, чтобы немцы в штаны наложили со страху? Вам тут делать просто нечего. И кто вы такие?
Подполковник смущенно прочистил горло, и пояснил. Я не знал смеяться или плакать. И ведь не шутил, видно, что правду говорит. Я понимаю, что в небе своя навигация, но как можно заблудится на земле и днём? И то, что их регулировщик в эту сторону направил, сомнительно. Если только он не ложный. В общем, история такая, уничтожили матчасть, их полк в землю вбомбили, что могло летать, отправили в тыл, остальные погрузились на машины и колонной следом. А тут регулировщики, мол, дороги блокированы сгоревшей техникой, двигайтесь по этой, и даже схему нарисовали. То, что они в сторону границы двигаются, те не сразу поняли. Тут налёт, колонна разнесена, укрылись с ранеными в роще, а та просматривается насквозь. Как раз стемнело двинули к большему лесу, думали он укроет, а тот ещё ближе к границе. С собой из машин припасов набрали, они и позволили продержаться. Двое раненых умерли, кто пережил дорогу и то что те несколько дней в лесу укрывались, двинули вот следом за нашими. Да у них припасы к концу подошли. Утро их застало тут в поле, пришлось в тени броневика дневать, ждали темноты, пока рёв нашего грузовика не услышали. Я видел примятую траву, но думал это экипаж броневика тут побегал, и та не оправилась после этого. Да уж. В пути они меньше суток. До того леса о котором те говорили, было меньше восьми километров по прямой. В принципе вполне возможно так и было. Сегодня было двадцать пятое, уже вечер, через два часа и стемнеет. У меня уже тридцать три кило в хранилище. Качается.
Мы поговорили, и авиаторы решили с нами отправиться, им уже одним надоело. Были окружены, видели в стороне, и не раз, но к ним никто не выходил. А так наконец от Крапивина выслушал доклад, то что движок в порядке было видно, бак заправили одним ведром, и он уже весело тарахтел.
- Ходовая и двигатель в порядке. Бок пустой. Нет боекомплекта, пулемётов, и прицела к пушке. Машина не боеспособна. Судя по раскиданным у бронемашины пустым пулемётным дискам, тут были обычные стрелки и вылущили патроны себе.
- Да это всё найдём, снимем с разбитых. Заправляйте броневик и включаем его в колонну.
- Есть, - козырнул Крапивин и направился выполнять приказ.
Пришлось потесниться, хорошо кузов у машины большой, даже двоих в броневик помимо экипажа сунули, и к нам в кабину одного на пол, но забрали всех, и двинули к дороге. Первым мы, броневик за нами. Дороги пустели, вечер немцы готовились к отдыху и сну. Приметив перевёрнутый
