Осознание. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов
Призрак шевельнул головой. Я угадал в этом жесте вопрос: «Что?». Качнул сам головой в ответе: «Ничего», — и перевёл взгляд на ближайшее тело, собираясь заняться делом. Где здесь главный?
Вгляделся и изумился. Идущий был жив, мерно мерцающие печати над головой не давали в этом ошибиться, но где глубина его силы, которую я видел во время сражения? Почему я вижу перед собой дно?
Перевёл взгляд на другого и увидел то же самое.
Только сейчас сообразил, что не вижу ран, кроме той единственной, что сумел нанести Летающими Убийцами. Так как же тогда Призрак сумел их победить и не убить? Оглушил ударом по голове? Всех?
Разумеется, нет.
Есть только одно объяснение тому, что я вижу перед собой беспомощные тела и вижу дно их силы.
Призрак почти выпил их.
Раньше он делал это, только когда убивал. Забирал силы вместе с жизнью.
Теперь, похоже, научился делать это по отдельности.
Я вспомнил, как он только что поглощал мою кровь, просто стоя в ней и меня пробрало холодком запоздалого страха. Ведь и верно, когда я последний раз подпитывал его своей кровью? Может, в ней причина его силы и…
Обернулся, найдя только его и ни следа моей крови. Нигде вокруг, ни там, где меня достали техниками, ни там, где сталью. Снова вгляделся в Призрака, в его глаза.
Насколько же сильней стал теперь Призрак? Я вот не уверен, что мне хватило бы сил так быстро оглушить лишь чуть более слабых противников, тем более, стольких противников.
Убить? С таким я бы, полный сил, справился, но оставить в живых, победив за несколько вдохов?
Не грозит ли мне сейчас то, о чём предупреждали Клатир, учителя в Академии Ордена Небесного Меча, Фатия и Седой? Не готов ли Призрак ослушаться, перестать повиноваться моим приказам? Мне только схватки с ним, ставшим, похоже, Властелином, не хватало.
Я стиснул зубы. Глупости. Бред. Кто просил оглушить врагов? Я. Кто выполнил приказ? Призрак.
Разжав зубы, отдал новый приказ:
— Следи за окрестностями. По-прежнему не убивай, собери мои летающие кинжалы и кисеты этих людей.
Шагнул не влево, а вправо. Вон тот, с длинным мечом, кажется, был сильней левого. Во всяком случае, он сумел прорваться мимо моего копья и оставил мне две раны, а не одну, как тот, левый, с обычным цзянем и пустым, без кисета, поясом, но с синим кольцом на пальце. Поэтому начну с него, сильного, а не богатого.
Остановился в шаге от слуги, передо мной мелькнул Призрак, ловко, за мгновение избавив тело и от кисета, и от лежащего рядом меча, про который я, кстати, даже не заикался.
Едва Призрак исчез, перемещаясь к другому слуге, потянулся к печати выбранного мной и хмыкнул. Шипастый шар в незримых ладонях. Кто бы сомневался.
Вряд ли мне в столь плотной схватке удалось бы сломать его, но сейчас ведь схватка позади, верно?
Я просто наклонился, дёрнул халат, обнажая шею беспомощного противника, и снял все три амулета, что отыскались у него на шее, разомкнув замочки цепочек.
Вот так будет лучше.
Пять вдохов у меня заняла кража чужой печати. Символы послушно развернулись в слова клятвы, которую я проглядел мельком.
Урвет…
Так, это имя, его запомнить, оно мне понадобится.
Клянусь верно служить Жакию из семьи Ян…
А вот это интересно. Выходит, даже смерть Олака, который вроде как считался гарантом всех контрактов Ян, ничего бы не изменила с верностью этого слуги? Хитро.
…и его потомкам…
Ещё хитрей. Вечная долговая служба, из которой нет выхода? Впрочем, это был выбор самого слуги.
Я стёр всю клятву, смыл её из печати и с души этого человека и нанёс первый свой символ.
Верность.
Вернее, попытался нанести, но сумел начертать лишь половину символа Древних.
Нахмурился. Что за?
Попытался продолжить линию и, наконец, осознал, что всё — дух закончился. Полностью. До дна. Нет даже привычной тяжести на плечах, а только необычная сосущая пустота где-то внутри.
Всё, что мне оставалось — это выругаться себе под нос.
— Прекрасно, просто прекрасно. Как вовремя.
Но я хотя бы ощущаю вот эту пустоту. Впервые за всё время. Это и правда хорошо, только всё равно невовремя.
Там, по ту сторону защитной формации продолжало полыхать и громыхать в ночном небе. Там Седой и прочие бьются против Ян и пикового Властелина Духа, который заявился сюда через портал. И только от меня зависит, сумеют ли они выжить, а я тут стою беспомощный. Как и предупреждал Седого.
Нужно что-то делать. Можно было бы приказать Призраку привести в чувство этого идущего и уговорить его выступить на моей стороне, помочь с залом запретов и прочее. Ведь я всегда неплохо умел убеждать, и всегда есть шанс, что раз был контракт, то настоящей верности в душе этого идущего нет, и он будет лишь счастлив избавлению от вечного служения.
Но полагаться на такой зыбкий план сейчас?
Ну уж нет.
Нужно восстановить дух. Совсем чуть-чуть. Если уж не хватит на Пелену Доверия, то чтобы хватило хотя бы дописать символ Верность и добавить моё имя.
Нужна короткая медитация под музыку.
Но есть проблема.
Я поднял к глазам руки. Поджившая за половину ночи кожа исчезла. Она, мягкая, нежная, оказалась не способна вынести той силы, с которой мне пришлось сжимать древко копья, чтобы на равных принимать удары от Предводителей Воинов. И Единение, которое добавило мне мощи, лишь ухудшило положение.
Это не руки, а куски кровоточащего мяса, кое-где подпалённого огнём. Играть такими на цине? Я не уверен, что сумею ощутить момент касания струн.
Повернул голову к Призраку. Тот ощутил мой взгляд, разогнулся от очередного тела, обернулся, и я, глядя ему в глаза, приказал:
— Музыкантшу. Пусть играет.
К концу моих слов на моих руках появился цинь.
Пару вдохов мы с Призраком глядели глаза в глаза, а затем меня вдруг пронзила догадка и я нарушил молчание, с подозрением спросив:
— Ты же выполнил мою просьбу, ты ведь не тронул душу музыкантши, не сожрал её?
Призрак изогнул уголок рта в странно знакомой усмешке, а затем вдруг черты его лица поплыли, а следом поплыло и всё тело. Вдох и передо мной стоит не припорошённый пылью крепкий мужчина, а словно выцветшая невысокая женщина в неясно очерченной одежде. Чуть помедлив, она, тоже босая,
