Время войны - Сергеев Станислав Сергеевич
Если спецы ГРУ и ФСБ активно, но весьма осторожно, пытались завербовать людей из моего окружения и переселенцев, то люди Судоплатова тоже не сидели без дела, пытаясь оградить меня от внешнего влияния и создавая свою сеть агентов в будущем. Все прекрасно понимали, что на данном этапе жизненно нужны друг другу, но ситуация может измениться, и есть вероятность того, что рано или поздно придется вцепиться друг другу в горло. Поэтому среди летчиков, которые регулярно мотались в Крым, привозя технику, боеприпасы, велась активная работа, и сотрудникам НКВД СССР удалось достигнуть особых успехов. Пара пилотов сумели передать в Гаджиево сообщение о ситуации в Симферополе, привезли полученный ответ, на который Григорьев снова ответил, прислав фотографии и видеофайлы, и вроде как договоренность была достигнута: командир АПЛ «Леопард» только ждал сигнала, чтоб по-тихому прихватить семьи экипажа Григорьева и заодно свои, и сымитировав аварию и гибель подлодки, уйти в Черное море.
Поэтому с некоторых пор Григорьев стал нашим большим другом, и его лодке предстояло занять весьма важное место в моих планах по организации телепортации морских судов в прошлое. Само собой я никому из новоявленных друзей не доверял, прекрасно понимая, каким лакомым кусочком является моя система, поэтому как мог, оберегал всех вокруг от соблазна решить проблему силовым путем. Все всегда было заминировано и зашифровано несколькими разными алгоритмами, и в своей среде были распространены слухи, что ГРУшники передали нам три ядерных тактических боеприпаса, которые будут подорваны при любой попытке захвата. Думаю, на ближайшее время это остудит горячие головы, пока будет собираться дополнительная достоверная информация и проверяться сам факт наличия у нас ядерного оружия. После подтверждения существования путешествий во времени, такая мелочевка, как спецзаряды в руках чуть ли не частных лиц, уже никого не удивит.
Сначала думали поэкспериментировать над турецким фрегатом, поврежденным украинской авиацией и выбросившимся на мелководье в Евпаторийском заливе, но туда из-за малых глубин не мог подойти «Гепард», поэтому решили сразу заняться отправкой «Луцка».
Ночью во время пурги три бронетранспортера и около трех десятков бойцов заняли позиции, охраняя район, а я на берегу поставил мобильную установку и разнес дополнительные генераторы, для формирования нужного размера поля, чтоб оно полностью захватило весь остов гордости ВМС Украины, подбитого турецкой подводной лодкой. Саму установку пришлось ставить в обычную армейскую палатку, потому что на холоде начались проблемы с неравномерным прогревом контуров, да и самому на ветре и морозе настраивать волновую линзу, где было много тонкой работы, оказалось уж слишком экстремально.
В качестве энергоисточника использовали реактор «Гепарда», и, настроив волновую линзу и окончательно проверив настройки установки, я начал обратный отсчет. Учитывая, что объект был немаленький и уровень накачки энергии в разы отличался от того, чем я оперировал в бункере, принимались всевозможные меры предосторожности. С помощью подрывных зарядов удалось сделать достаточно глубокий окоп, куда загнали БТР, в который впихнули сервер и контроллеры управления, и, естественно, все делалось дистанционно.
Пять минут до пуска. Три. Две. Одна. Сорок секунд. Тридцать секунд. Десять. Пять. Пуск. Я почувствовал, как от напряженности поля начали чуть ли не шевелиться волосы на голове и стала ощущаться легкая дрожь земли. На экране защищенного ноутбука бежали строки данных, демонстрирующих пиковые энерговсплески на разных сегментах контуров, их фазовое соответствие, и когда фазы всех шести совпали, пошел резкий рост напряженности, генераторы маяков синхронно подняли мощность и начался срыв волновой линзы, предшествующий возникновению пробоя телепортации.
Встряхнуло основательно, как будто невдалеке рванула авиационная бомба, и сразу погасли видеокамеры, наблюдающие за многострадальным корветом «Луцк». Через пять минут, когда вроде как все успокоилось и датчики показывали, что никакого радиационного фона нет, я и Санька Артемьев, отвечающий за мою безопасность, вылезли из БТРа и вышли на берег, с интересом осматривая идеально коническую выемку в земле, заполнившуюся водой, на месте, где раньше стояла громада украинского корвета.
Через противогаз и вой ветра я не слышал радостных криков Саньки и бойцов охранения, моряков с «Гепарда», который, чтоб не пострадать от ударной волны, отошел подальше и погрузился достаточно глубоко. После телепортации лодка всплыла и, осторожно пробираясь через ледяную крошку, подходила к берегу, и высыпавшие на палубу матросы и офицеры с интересом наблюдали за местом, где только недавно стояла замерзшая громада подбитого корвета.
На берег выбрался Григорьев в сопровождении трех матросов-охранников, и мы уже вместе с ним залезли в БТР, сняли противогазы и смогли поговорить.
— Ну что, Сергей Иванович, вроде получилось?
— Осталось снова подключиться и проверить, как прошел перенос.
— Много времени надо?
— Час, чтоб поставить палатку, потом прогреть ее, дальше часа два настройка, и можно подключаться, кстати, заодно ваших людей сводите на ту сторону на экскурсию. Подберите человек пять адекватных и пользующихся авторитетом.
— Понятно. Что дальше? Как договаривались, «Бора» возле мыса Аю-Даг?
— Да. А после уже займемся вами.
Продолжать не стал, обоим было понятно, о чем я. Телепортация в прошлое «Гепарда» была чуть ли не мечтой Григорьева, после того как он побывал и на фронте и в осажденном Ленинграде. Тут не трудно его понять: человек, имеющий в руках совершенное оружие, способное кардинально изменить положение на море, умудрился на Невском попасть под бомбежку. С помощью двух приставленных охранников из флотской контрразведки помогал оказывать первую помощь пострадавшим при налете, и вот, с запачканными чужой кровью руками, его застали сотрудники НКВД, которым была дана команда срочно разыскать капитана 1-го ранга Григорьева и обеспечить его безопасность любой ценой. У человека появился пунктик, на который так рассчитывал и я и Судоплатов, опираясь на мой личный опыт: попасть в прошлое и давить гадов, давить, без всякой пощады…
У Григорьева пиликнула радиостанция. Он выслушал ответ, коротко ответил: «Сейчас буду» и повернулся ко мне:
— У нас гости.
— Кто?
— Акустики пару раз слышали шумы винтов подводной лодки, по характерным показателям дизельная лодка типа «Атылай». Сейчас она двигаются в нашу сторону, видимо, турки хотят посмотреть, что же здесь произошло.
— Будете топить?
— А есть варианты? Хотите захватить и предкам сбагрить?
— Было бы неплохо.
— Нет, Сергей Иванович, не тот случай, я не буду рисковать своим кораблем.
— Хорошо. Сколько времени у нас есть?
— Пока не знаю, но лучше вам уйти.
— Понятно, мы тогда уходим к мысу Аю-Даг искать «Бора».
На сборы ушло немногим более часа, и наша колонная отправилась по трассе Алушта — Ялта. На развилке, где до сих пор сохранилась красочная надпись «Артек», повернули к морю, забазировались в небольшом коттеджном поселке, выстроенном на территории, отжатой в свое время у детского пионерлагеря ушлыми киевлянами. Разведчики разбежались по берегу в поисках корабля, на котором я со своей группой из Новороссийска эвакуировал секретный груз, впоследствии оказавшийся комплектом документации по установкам перемещения во времени. Тогда мы попали под мощный ЭМИ ядерного взрыва, обездвиженный корабль выбросило на берег, и я, оставив моряков, стал пробираться в Симферополь. Их судьба для меня так и осталась неизвестной, но место, где сел на мель малый ракетный корабль «Бора», по многим параметрам уникальный в своем классе, я прекрасно помнил, и сейчас, находясь в БТРе, ждал информацию от разведчиков о ходе поисков.
Потребовалось не более двух часов, чтобы найти судно, и еще два часа, чтоб возле него смонтировать установку и разместить накопители, мощный дизель-генератор и обеспечить охрану. Санька как всегда расстарался, устанавливая на возможных путях подхода противника разные минные ловушки. Иногда изучая его конструкции, я, вроде как технически грамотный человек, поражался его изобретательности. Мне иногда приходило на ум определение этого улыбчивого, бесшабашного и, главное, в душе стеснительного парня, до безумия любящего свою жену и ребенка, — иезуит минного дела. Сколько боевиков лишились конечностей и жизней от его взрывающихся штучек, а так ведь если со стороны глянуть, обалдуй еще тот. Сейчас его фирменная ловушка это мина нажимного действия, где подрывной заряд имеет характерную кумулятивную выемку и вражина получит в ногу струю расплавленных газов, способную прожечь броневой лист. Я недавно видел результат его экспериментов — турецкие спецы попытались прощупать систему обороны в Перевальном, и Артемьев умудрился вычислить их маршруты выдвижения и поставил там пару ловушек, так, для намека, что здесь лучше не лазить. Вот обугленный и впоследствии замерзший труп одного такого непонятливого и нашли наши патрули…
