Дэйл Браун - Железный волк

— Как бы то ни было, если русские оставят передовые авиабазы, «Железный волк» готов к исполнению второго и третьего этапов нашего плана, — продолжил Брэд. — Но, очевидно, мы не будем инициировать серьезных действий, пока все не будет готово.

— Отлично, — сказал Вильк.

— Есть еще соображения, сэр, — вмешался полковник Касперек. — Ни я, ни Брэд не считаем, что Грызлов и его авиационное командование окажутся пассивны — даже если отведут свои подразделения на более защищенные базы.

— Вы хотите сказать, что они нанесут ответный удар? — Спросил Вильк. Он знал Павла Касперека, когда тот молодым лейтенантом служил под его командованием в качестве пилота МиГ-29. Касперек был хорошим пилотом и еще лучшим тактиком.

— Именно, — прямо сказал полковник. — Возможно, в ближайшие несколько часов.

— Наши F-16 готовы встретить подобную атаку?

— Так точно, сэр, — сказал Касперек. — Мы составили целый набор различных планов в зависимости от того, что русские бросят на нас. — Он заколебался, приобретая мрачное выражение. — Но наши потери могут быть высоки, очень высоки, если нам не повезет или мы где-то просчитаемся.

— Очень вероятно, — спокойно согласился Вильк. — Но, Павел, шансы и ошибки являются неотъемлемой частью войны. Вы можете попытаться минимизировать их последствия, но убрать их нельзя. Совсем нельзя.

— Так точно, господин президент, — ответил тот. Его лицо все еще было мрачным.

Вильк пристально посмотрел на него.

— Послушайте меня внимательно, полковник. Если вы будете вынуждены выбирать между потерей всей эскадрильи и бомбардировкой русскими наших городов, даже самой Варшавы, вы должны будете сохранить столько самолетов и летчиков, сколько это возможно. Нас уже бомбили раньше. Много раз. И мы восстанавливали все после этого. Но нам нужны наши военно-воздушные силы, чтобы иметь шанс выжить в этой войне. Так что никакого бессмысленного героизма. Вам понятно?

Полковник встрепенулся и пристально посмотрел на него, будучи готов оспорить данный приказ. В конце концов, никто не захочет пойти в польские вооруженные силы, если они будут позволять убивать свое население без боя. Но под пристальным взглядом своего верховного главнокомандующего, он сник и неохотно кивнул.

— Очень хорошо, — сказал Вильк. Он переключился на двоих польских генералов. — Хорошо, господа. Генерал Стасьяк? Ваши войска готовы?

Генерал-майор Тадеуш Стасьяк, более старший и грузный, чем его коллега Милош Доманский, уверенно кивнул.

— Мои подразделения движутся по плану, господин президент. — Группировка Стасьяка включала большую часть поспешно мобилизованных сухопутных войск Польши — 11-ю бронекавалерийскую дивизию, 12-ю механизированную дивизию, а также две трети 16-й механизированной дивизии. Эти силы были спешно развернуты вдоль польско-белорусской границы и окопались. Их главной задачей было остановить российскую 6-ю армию, блокируя одну из Грызловских группировок вторжения. Учитывая примерно равную численность с наступавшими на них российскими силами, а также преимущество[50] обороны на своей родной земле, силы Стасьяк имели хорошие шансы на успех.

— А вы, Милош? — Спросил Вильк. — Готовы ли ваши солдаты и офицеры? Понимают ли они свою задачу?

Доманский, настолько же высокий и жилистый, насколько низким и плотным был Стасьяк, не заколебался.

— Да, сэр. — Он улыбнулся двоим американцам. — Хотя после того, что сделали ребята из «Железного волка», мои ребята взглянули на поставленную им задачу немного более оптимистично, нежели как на благородное патриотическое самоубийство.

— Давайте на это надеяться, — усмехнулся Вильк.

По своему образованию и темпераменту Милош Доманский был чистым кавалеристом, хотя и был обучен тактике современной танковой войны. Он имел заслуженную репутацию смелого, умного и новаторски мыслящего лидера. Он был хорош, так как возложенная на него задача требовала каждой толики мастерства, смелости и удачи.

Для противостояния российской 20-й гвардейской армии, имевшей в своем составе более пятидесяти тысяч солдат и сотни тяжелых танков и артиллерийских орудий, Доманский располагал одной танковой и одной мотострелковой бригадой. Это означало, что он и его солдаты уступали противнику в численности в десять раз. Согласно общепринятой военной науке, такое соотношение гарантировало неизбежное поражение и уничтожение. Но задача Доманского не была обычной.

У более крупной группировки Стасьяка не было выбора, кроме как принять оборонительное сражение с вторгшимися русскими лоб в лоб. Контрудар в Белоруссию был политически невозможен, так как Польша не хотела дать марионеточному режиму в Минске причину открыто вступить в войну.

Силы Доманского, с другой стороны, могли свободно выдвинуться через границу. Военная слабость прозападного правительства Украины обеспечила русским свободный проход по их территории, но эта же слабость дала полякам повод сделать то же самое. А это обеспечивало его войскам возможность вести быструю маневренную войну по принципу «бей и беги» с продвигающимися силами 20-й гвардейской армии — во взаимодействии с боевыми роботами и самолетами «Железного волка».

С некоторой долей мастерства и удачи, они выиграют для Польши время, которого у нее не будет в другом случае. Хотя, как мрачно признавался сам себе Вильк, он все еще не мог видеть надежды на счастливый исход, насколько бы они не смогли задержать русских. Если бы он мог рассчитывать на подкрепления из НАТО или США, затягивание войны имело бы смысл. Но как можно было оправдать пролитие крови в попытке лишь отсрочить неизбежное?

— Не унывайте, господин президент, — сказал Мартиндейл, очевидно, поняв его мысли. — Мы сейчас в том же положении, что тот вор, приговоренный королем к смерти, который попросил год жизни, пообещав, что научит лошадь короля петь.

Вильк удивленно поднял бровь.

Мартиндейл улыбнулся.

— Когда кто-то сказал ему, что он сошел с ума, вор засмеялся и сказал: кто знает, что случиться через год? Может, я умру. Или король…

— Или, быть может, эта лошадь действительно запоет, — закончил за него Брэд. Высокий молодой американец вызывающе осалился. — Вот, в чем наша работа, господин президент. Вот, зачем вы наняли «Железный волк». Мы здесь, чтобы научить эту упорную старую клячу запеть соловьем.

ОДИНАДЦАТЬ

«Великие вещи создаются не импульсивно, а когда множество малых собираются воедино».

Десятки огромных пусковых установок «Искандер-М» и Р-500, командирских машин и машин технического обслуживания медленно с грохотом продвигались по ухабистым лесным грунтовым дорогам и просекам в девяноста километрах к востоку от Калининграда, двигаясь бампер к бамперу под руководством сильно вооруженной российской военной полиции. По мере того, как конвой катился через густой сосновый лес, штабные офицеры периодически давали отдельным группам машин указания отходить на позиции, уже укрытые камуфляжной сеткой. Бригада «Искандеров» включала в себя двенадцать сорокатонных пусковых установок, способных быстро выпустить две ракеты. Одна за другой каждая из них, сопровождаемая транспортно-заряжающими машинами с запасными ракетами, штабными машинами и машинами снабжения закатывалась на точно рассчитанные позиции и останавливалась.

Еще больше машин снабжения, пусковых установок и командных машин, составлявших дивизионы зенитно-ракетных комплексов большой дальности С-300 и С-400, уже были развернуты широким кольцом вокруг этих новых тактических ракетных комплексов. Непосредственное прикрытие осуществлялась подразделением ЗРК «Тор-М1», оснащенных 30-мм пушками и зенитными ракетами[51].

Еще одна колонна тяжело бронированных грузовиков, на это раз охраняемая бойцами спецназа с мрачными лицами, следовала за бригадой «Искандеров». Эти грузовики свернули на боковую дорогу и направились глубоко в сердце свежих позиций ракетной бригады. Там, на еще одной замаскированной позиции, группы специалистов ждали прибытия тактических ядерных боеголовок, чтобы загрузить их в новый бункер глубоко под российской землей.

Геннадий Грызлов просчитывал все варианты. Если его обычные вооруженные силы не смогут нанести поражение полякам, он по-прежнему будет иметь способность превратить Польшу в разоренную радиоактивную пустошь жестоким молниеносным ударом тактических баллистических и крылатых ракет.

Двадцать истребителей-бомбардировщиков Су-34 летели над полями и лесами восточной Белоруссии над самыми верхушками деревьев и линиями электропередач. На центральной подфюзеляжной и подкрыльевых узлах подвески каждого самолета видели три большие бомбы КАБ-1500Л с лазерным наведением. Две из них на каждом самолете были бетонобойными бомбами, предназначенными для того, чтобы пробить до двух метров железобетона, а потом взорваться с сокрушительной силой. Третья была крайне смертоносной термобарической. В ней находились два небольших заряда взрывчатого вещества и контейнер с высокотоксичной взрывоопасной жидкостью. После сброса, первый заряд подрывался на заданной высоте, обеспечивая разбрызгивание жидкости. Как только облако аэрозоля опускалось вниз, срабатывал второй заряд, вызывая взрыв огромной мощности. Термобарическая боевая часть КАБ-1500 создавала шар огня радиусом сто пятьдесят метров, порождавший также мощную, взрывающую легкие ударную волну, убивавшую все живое в радиусе пятисот метров от места взрыва.