Павел Данилов - Меценаты зла
– Все под контролем, – отозвался Жак.
Садовника качнуло, словно он сейчас грохнется в обморок. Встрепенувшись, он посмотрел на друзей долгим взглядом. Глаза его засветились, будто он вновь решил рассказать про красное железное дерево.
– Кто тут поминал моего брата нехорошим прозвищем? – спросил он. – Узнали?
– Что за… – пролепетал Кирилл, узнавая взгляд.
– Может, в их воздухе много не только кислорода, но и какой-то наркоты? – истерично хихикнув, спросил Жак.
– Иван? – спросил Громов, не обращая внимания на француза.
– Я же просил не называть меня этим именем! – воскликнул садовник. – Поэт я. И в материальном мире у меня всегда мало времени.
– Это… как все это…? – неуклюже спросил Кирилл, но друг его понял.
– Пока жив мой брат, я не могу обрести покой. Мы с ним одна сущность, разбитая на два тела, на две гениальные и от того неполноценные личности, – объяснил Поэт. – Тяжелое состояние. Зато теперь я могу видеть и вас, и брата, и Шамилу.
– Я даже не знаю, рад я или нет, – снова истерично засмеявшись, сказал Жак.
– Поэт, ты извини, что так получилось, – сказал Кирилл. – Что не сидишь в этих прекрасных садах рядом с нами. Здесь ты, наконец, насладился бы жизнью.
– Теперь у меня другая жизнь, – ответил Поэт. – Едва смог уговорить брата не совершать самоубийства. Вы же знаете, какой он самоотверженный. Кажется, ваш садовник начинает бунтовать.
– Как часто тебя ждать? – спросил Кирилл.
– Не знаю. Я пытался говорить через Клауса, – сказал Поэт. – Но его сознание такое упрямое, что я не продержался в нем и десяти секунд. Счастливого полета, Кирилл. Не забывай о пророчествах моего брата.
– Спасибо, а ты… – в этот момент садовник снова встрепенулся, и Кирилл произнес давнюю присказку: – Служит дедушкой нам Хаос, если Космос наш отец.
– Смотри в дерево не попади! – сказал дед. – Не дай Бог еще загорится!
– Все под контролем, – механически повторил Жак.
Кирилл часто вспоминал и истолковывал пророчества Психа, но сейчас они приобрели для него новый смысл. О двух пророчествах «Много дум и дел пройдет, прежде чем ты снова увидишь небо. А смалодушничаешь, так и закончишь путь среди крови и иллюзий материи» и «Грядут перемены, и я в них замешан, хоть и не ведаю как» Кирилл думал, что они связаны только с побегом из бункера. А если под небом понимать спокойную жизнь, то дела его еще не закончены. Может, именно после полета на Тайлу он по-настоящему увидит небо и вздохнет с облегчением. А перемены… может, появление Поэта в чужом теле и есть те неведомые перемены в самой форме бытия, связанные со странной сущностью брата Ивана…
«В третьем пророчестве мне обещано дожить до какой-то страшной войны», – подумал Кирилл. «И придут другие, страх перед которыми обратит все распри человечества в обиды внутри детской песочницы. Но знают они, когда приходить, ибо вначале рухнет на человечество Первая Галактическая Война, что истощит недра и напомнит людям их истинную сущность. Ты будешь там». Кто эти другие? Люди? Инопланетяне? Духи, как Поэт? От антиномий у Кирилла заболела голова.
Лишь одно из четырех пророчеств не относилось к Кириллу напрямую: «Я не умею болеть. Единственный недуг, который может меня поразить – Смерть. Но она придет не раньше, чем позволит Бог». Но так, пожалуй, можно сказать про любого человека.
– Кирилл, ты жив? – тихо спросил Жак, потормошив друга за плечо.
– Мое мировоззрение в который раз дает трещину, – отозвался Кирилл. – Теперь я не удивлюсь, если по пути на Тайлу воочию увижу Черную Невесту.
– Может, стоит выпить? – спросил француз.
– Трезвость мышления – мое последнее богатство. Не хватало еще и его потерять, – помахав перед собой рукой, ответил Кирилл. – Лазеры и парализаторы на биотоках, умерший друг в теле садовника, двухсотлетняя королева, процветающая пиратская планета – мир определенно сошел с ума.
– Или мы его просто впервые увидели по-настоящему, – задумчиво произнес Жак.
– Новое всегда вызывает недоверие, – встав, согласил Кирилл и, больше не произнеся ни слова, зашагал в сторону домов.
* * *Громов сидел в небольшой комнате с закругленными углами в башне королевского дворца. На столе перед ним стоял «потоковый темный передатчик с системой квантовой криптографии для защиты информации». Видеосвязь он не поддерживал, хотя Кириллу показалось, что Королева в этом вопросе слукавила. Что ж, он будет рад и просто услышать отца.
Кирилл набрал номер отца, надеясь услышать его недовольный голос. Отец всегда раздражался, когда ему звонили с закрытых устройств.
– Да? – раздался знакомый голос у Кирилла в наушниках.
– Пап, это я! – радостно воскликнул звездолетчик.
– Кирилл? Где ты? Пираты хотят выкуп?
– Со мной все хорошо. Как мама? Здорова?
– Переживает за тебя. Была уверена, что ты жив, а я, грешным делом, и надеяться уже не смел…
– Почему не отвечал? – с укором просил Кирилл. – Тогда бы все сложилось по-другому.
– На Spes был поврежден гиперпространственный приемник, – с горечью ответил Громов-старший. – Я ответил сразу, как смог. И деньги перевел.
– Видимо, я был уже в космосе.
– Мы увидимся? – задал отец вопрос, который мучил его больше всего.
– Мне нужно выполнить одно поручение и тогда меня, быть может, отпустят. Может, через месяц, а может – через полгода. По крайней мере, над вами дамоклов меч уже не висит. Но все равно – берегите себя.
– Да, трижды моя охрана задерживала подозрительных типов. И у одного из них был целый арсенал.
– Я даже не догадываюсь, кто и зачем меня подставил, – вздохнул Кирилл.
– Главное, не держи в сердце ненависти, – мудро проговорил отец. – Она сжигает и толкает на глупости.
«Как ты прав отец», – подумал Кирилл. Они помолчали.
– Пираты совсем озверели. Недавно исчез наш крупный грузовик «Сизиф», – с возмущением сказал отец, переводя тему. – Такой удар по экономике. Все СМИ Spes об этом только и вопят. На противопиратную службу подали, наверное, с тысячу жалоб. Две страховые компании объявили о банкротстве. Ведь на «Сизифе» стояла антивирусная защита последнего поколения. А толку…
– Толку, пап, никакого. Они боги техники, – ответил Кирилл. – Рад, что с вами все хорошо. Я бы позвонил маме, но, боюсь, не выдержу ее слез и причитаний.
– Понимаю, – вздохнул Громов-старший. – Возвращайся скорее, сын.
– До встречи, отец.
– До встречи.
Связь оборвалась, и Кирилл встал со стула. «Раз они так боятся разведчиков, значит, им есть что прятать, – в который раз подумал Кирилл о чиновниках Тайлы. – И я найду способ наказать самых ядовитых змей во Вселенной и вернусь на Spes».
Громов спустился к Королеве в тронный зал, поклонился ей и сказал:
– Благодарю вас, Королева. Я согласен.
Глава двадцать вторая
Лайнер оказался обычным пассажирским кораблем на сотню человек с двухместными каютами повышенной комфортности. Единственным отличием было, что пару самых больших кают переоборудовали под лаборатории, а багажное отделение завалили коробками с приборами.
Соседом Кирилла оказался японец Мацуда.
– А вы специалист в какой области? – спросил его Громов после знакомства.
– Биотехник. Зубы выращиваю.
– А я просто техник, – засмеялся Кирилл, а сам подумал: «У Рекса кариес?»
На этом их разговор закончился. Мацуда выложил на тумбочку несколько книг и поставил фоторамку. На изображении Кирилл разглядел невысокую женщину с широким тазом и шестерых одинаковых детей, отличавшихся, по его мнению, только ростом.
Громов растянулся на койке. Полежав пять минут, он снова сел. «Давненько я не летал в роли пассажира, – подумал Кирилл. – Это намного скучнее, чем быть частью экипажа».
Громов двинулся в обширную кают-компанию, где могли разместиться все ученые. Зеленая планета удалялась, даря кораблю последнее ободряющее сияние. Они пролетели мимо крайнего дальноорбитного «летающего острова» и увеличили скорость. «Интересно, для пиратских баронов сидеть на этих вечно вращающихся железках – милость или наказание?» – подумал Кирилл.
В кают-компании находилась дюжина человек. Двое пили алкогольные коктейли, на соседнем диванчике трое мужчин о чем-то спорили. Громов глянул на них и почему-то сразу решил, что в их споре истина не родится.
– Будущее – за роботами, – непреклонно заявил первый ученый.
– Нет, вы послушайте. Если говорить о войне массовой, наземной, то механические воины-роботы – это очень дорого.
– Баснословно дорого, мой друг, – подхватил третий.
– Ничего вы не понимаете, – с призрением проговорил первый. – Один робот заменяет роту солдат. И ему не надо варить гречку, постоянно поглощать жидкость и перевязывать раны. Современные аккумуляторы позволяют роботам участвовать в активных боевых действиях до недели подряд.
