Сергей Юрьев - Мир во спасение
Прощай-прощай, красотка. Всё кончается, в том числе и жизнь. А что есть жизнь? Подмостки, где разыгрывается затянувшийся фарс! Мы рождаемся, но вынуждены жить без того, что даёт жизни смысл – без любви и покоя. Но пробуждённый разум не приемлет бессмысленности, которая порождает уныние, подавленность, неуверенность в себе, тревогу, что превращает жизнь в сплошное мучение и непримиримую борьбу с самим собой. И уйти из неё мешает лишь одно – страх смерти, после которой не будет ничего: ни мыслей, ни чувств, ни желаний – только вечная пустота.
Чужие холодные жгучие мысли копошились в голове, и командор ускорял шаг, надеясь убежать от них. Но болото становилось всё глубже и непролазнее, а светящиеся стебли по обочинам чёрной тропы поднимались всё выше, колыхались, хотя здесь не было и намёка на ветер, сплетались, перешёптывались. Теперь можно было смотреть вперёд, где лента тропы извивалась в океане слабого лилового свечения. А ещё начала просматриваться ломаная линия горизонта, как будто над ней поднимался едва заметный серый рассвет.
Он ударился коленом обо что-то твёрдое, кубарем скатился в грязь, и боль прострелила всю левую ногу. Посреди заболоченной тропы лежал булыжник, чёрный и поблескивающий, словно кусок антрацита, и на нём, раскинув рукава, валялся чей-то скомканный комбинезон – маленький, чуть ли не детский. Значит, здесь кто-то кого-то раздел. Значит, и впрямь здесь кто-то был. Значит, что-то здесь всё-таки происходило…
Можно было присесть, подождать, пока не утихнет боль, и спокойно подумать, что делать дальше. Но думать не хотелось. Да и вариантов решения было всего два: либо выбрать смерть и жить спокойно, как это сделал Арига, либо попытаться исполнить собственное предназначение: найти принцессу и получить в награду целый мир. Кстати, адмирал не спрашивал у того пленного «пловца», как принцесса была одета? Кажется, нет. Но не в бальном же она платье до пят, усыпанном бриллиантами. Не хрустальные же на ней туфельки! Матвей внимательней рассмотрел комбинезон, и оказалось, что тот явно скроен на миниатюрную девицу. Ещё одна находка развеяла все сомнения – внутри комбинезона оказался скомканный комплект женского нижнего белья.
И тут ему на колени упал вывалившийся из нагрудного кармана комбинезона небольшой, но увесистый предмет. Матвей едва успел прижать его ладонью к больной коленке, прежде чем тот соскользнул вниз. Искать что-либо в болотной жиже было бы уже бесполезно.
Он поднёс предмет к глазам и только тогда разглядел, что это плазменный резак из стандартного корабельного набора инструментов. Максимальная длина плазменного лезвия – двенадцать с половиной метров, Наибольшая эффективность резки любой твёрдой материи – на расстоянии до четырёх метров. Наибольшая эффективность – значит, входит, как нож в масло, в любой камень и металл. Исключение составляют лишь композитные материалы, из которых изготавливаются боевые скафандры высшей защиты и обшивка космических кораблей. Помнится, ещё в училище был краткий курс – «Использование ремонтных инструментов в качестве оружия». Что ж, теперь, по крайней мере, есть чем сражаться, если понадобится. Матвей засунул резак в нагрудный карман френча, ещё раз глянул на комбинезон, свернул его в скатку и засунул под мышку. Если принцесса ещё жива, то едва ли она разделась сама, а значит, одежда ей может ещё пригодиться.
Дальше он шёл ни о чём не думая, глядя только под ноги и позволяя себе лишь считать шаги. Когда их число переваливало за десять тысяч, он начинал снова. В конце концов, неважно, сколько времени прошло, сколько сделано шагов. Важнее – сколько их осталось и чем кончится эта дорога. Но сейчас и об этом думать бессмысленно. Навязчивые мысли о неизвестности – это ли не страх? Но откуда взяться страху? Сейчас с каждым мгновение всё меньше верится в реальность происходящего. Вот сейчас в уши ударит сирена боевой тревоги, и через сорок секунд уже надо будет бежать в стартовый модуль в лётном комбинезоне, на ходу застёгивая шлем. А этот дурацкий сон забудется, стоит только сесть в пилотское кресло. Контрабандисты, пираты, мятежники, боевые адепты деструктивных культов – кого только нет на просторах галактики. И только Звёздный флот хранит покой матушки-Земли от угроз, таящихся среди звёзд. Может, спеть «Марш звёздных воинов»? Помнится, даже будучи курсантом, он с трудом заставлял себя открывать рот в общем марширующем хоре под команду «Запе-вай!». А теперь вдруг почему-то прошибло… Как там? «Когда шагает по вселенной Звёздный флот, врагов Земли постигнет страх и трепет!» Интересно, как это можно шагать по вселенной? «Когда Земля скомандует «На взлёт!», у нас врагам найдётся, чем ответить!» Тупо! Для этого места – в самый раз. Но почему этот марш так настойчиво лезет в голову именно здесь и именно сейчас? Давно, очень давно прошли те времена, когда при звуках первых аккордов, что издавали медные трубы, переполняло чувство гордости, ощущение сопричастности к великому делу и собственной значимости. Может быть, инстинкт самосохранения требует приободрить дух, обрести уверенность в себе?
Он тряхнул головой, сделав попытку избавиться от наваждения. Какое-то шестое чувство подсказывало, что здесь шуметь не стоит, что это может таить в себе какую-то неведомую опасность. От звуков марша, гремящих под черепной коробкой, избавиться не удалось, зато начала мерещиться полная чертовщина. Теперь вдруг оказалось, что обочины чёрной тропы завалены человеческими останками. Полуразложившиеся посиневшие тела расположились по обочинам тропы, как будто решили устроить привал. В ноздри ударил трупный запах, но его тут же перебил аромат дешёвого одеколона – точно такого же, что в Звёздном флоте выдавали нижним чинам в качестве вещевого довольствия. От этого «коктейля» могло и стошнить.
Один из мертвецов приподнялся на локте, в его пустых глазницах мелькнуло бледное алое свечение, и он произнёс тихим надтреснутым голосом: «Ложись тут, братишка. Дальше некуда идти…»
Он перестал смотреть вниз, и стоило мертвецам исчезнуть из поля зрения, как не стало и тошнотворных запахов. Что значит – некуда идти?! Если кто-то ноги не в состоянии передвигать, это вовсе не значит, что идти некуда! Вперёд! Туда, где тлеет серая заря! «Когда Земля скомандует «На взлёт!»… Стоп! Матвей остановился, стараясь понять, прокричал ли он это вслух, или слова боевого марша лишь пронеслись у него в голове. Ти-ши-на… Главное – тишина. Наверняка кто-то или что-то пытается заставить его обнаружить себя, а значит, этого нельзя допустить. Молчать! И стараться не слишком хлюпать, когда идёшь по этому месиву…
Впрочем, болото начало мельчать, и грязь, стекая со штанин, почему-то не оставляла на них никаких следов. Серое зарево впереди становилось всё ярче, и вскоре над горизонтом образовалось что-то напоминающее рассвет на пасмурном небе. Да, Ничто, которое должно быть за пределом Хаоса, и должно быть серым, никаким… Ничто таит в себе небывалое могущество, исполнение всех желаний, мыслей и чувств. Стоп! Откуда эта фраза? Сам бы точно не придумал… Ни за что. Где и от кого он это слышал? Он начал напряжённо прокручивать в голове все события последних дней и часов, и это помогло даже заглушить марш, звуки которого неотступно продолжали преследовать его. Есть! Это фраза из письма Фернандо. Как там? «Не прощаюсь, командор! Уверен, что всё у нас получится, и мы еще увидимся. Главное, запомните: победит тот, кто первым доберётся туда, где не был никто из предшественников и не опоганил девственное пространство своими гадкими мыслями и ничтожными чувствами. Где Ничто – там победа. Ничто таит в себе небывалое могущество, исполнение всех желаний, мыслей и чувств…»
Ничто, значит… Пределы Хаоса… По крайней мере, болото кончилось…
Теперь под подошвами ботинок была твердая каменная поверхность, светящаяся растительность исчезла, но уже и так было достаточно светло, чтобы идти не спотыкаясь. И вдруг под каблуком раздался негромкий хлопок. Матвей сразу замер, в первое мгновение решив, что опять, как в начале пути, угодил на минное поле. А что – вполне логично: каков старт, таков и финиш. Однако нога была на месте, а из-под ступни растекалась лужица слизи и торчала пара лиловых лепестков. Он поднял ногу и увидел, что раздавил чей-то глаз. Нет, не чей-то. Просто глаз. Дальше по ходу движения они торчали десятками и сотнями – цветы, глаза в окантовке лепестков на длинных извивающихся ножках. И все они тянули жадные взгляды в одном направлении, так что стебли некоторых из них были натянуты, как струны, готовые вот-вот лопнуть. Командор устремил взгляд туда же и увидел её. Тёмный силуэт на фоне серой «зари». Как будто вырезанный из чёрной бумаги. Театр теней. Тени. Одной тени…
Она стояла спиной к нему, втянув шею, сжав худенькие плечи, испуганная, одинокая, беззащитная, готовая упасть в бездну отчаянья, откуда уже нет возврата.
