Вадим Филоненко - Сто рентген за удачу
Сейчас именно Удав возглавлял группу моих конвоиров и одновременно руководил всей операцией.
– В километре к востоку от моста, возле железнодорожной станции, стая панцирных собак, – доложил Удаву по рации один из разведчиков. – Движутся к вам.
– Понял. – Удав переключил рацию на волну Японца: – Слыхал про собак?
– Да.
– Так чего же ты, мать твою!..
Задача Японца, помимо всего прочего, заключалась в том, чтобы не подпускать к нашей группе всевозможных тварей вроде хуги, косачей или собак – отпугивать их с помощью ментального воздействия.
– Делаю что могу, – буркнул Японец. – Но их там собралось около сотни…
– Сколько?!
– Девяносто шесть, если тебя интересует точная цифра, – ехидно ответил псионик.
– Такое количество собак может вести только секалан. Или даже два. Сколько там вожаков, Японец?
– Ни одного, – прозвучал ошарашивающий ответ. – По крайней мере, я никого не почуял, – после паузы нехотя признался псионик. – А теперь заткнись и не мешай мне работать.
Японцу сейчас, как видно, и впрямь пришлось напрячься до последней степени – настолько, что он был вынужден даже снять с меня ментальный контроль. Не скажу, что передо мной забрезжил спасительный свет, но без его психологического давления дышать стало как-то легче. Я даже улыбнулся и подмигнул Удаву:
– А жизнь-то налаживается!
– В самом деле? – сдержанно откликнулся тот, сделал знак остановиться и тщательно проверил, не развязались ли мои веревки.
Он беспокоился совершенно напрасно: связали меня еще в Ахтыне крепко, на совесть – завели руки за спину, перекрутили веревкой запястья и примотали руки к телу так, что шевелить я мог только пальцами. Кровь постепенно застаивалась в венах, грозя всякими неприятностями вроде гангрены. Японец, который лично следил за процессом связывания, тут же прочитал мои мысленные опасения на эту тему и расхохотался:
– Не переживай, Бедуин! Ты умрешь не от гангрены – от пули!
Он обнажил нож, порезал мне плечо и кровью нарисовал поверх футболки на моей груди мишень. На темно-зеленой ткани кровь была практически незаметна, но и я, и Японец знали – она там есть…
…Снова заработала рация Удава.
– Это Японец, – раздался раздраженный голос псионика. – Оттяни одну группу на восток, в район железнодорожной станции. Пусть перестреляют хотя бы половину собак. А то стая слишком большая, мне с ними не справиться.
– А по-тихому их разогнать не получится? – уточнил Удав. – «Чистюли» могут нас неправильно понять, если мы откроем стрельбу в километре от места встречи.
– Говорю же, стая слишком большая! – повысил голос Японец. – И движется прямиком к мосту. Если их не остановить, они будут у вас минут через десять, не больше…
Он осекся, потому что с севера-запада, откуда приблизительно должны были подойти чистильщики, вдруг послышалась яростная стрельба.
– Что там у них? – встревожился Удав. – Японец, ты можешь определить, кто с кем воюет?
– Далековато, но я попробую. – Псионик молчал почти минуту, видимо, для «ментальной разведки» расстояние оказалось действительно большим, а потом ответил: – На «чистюль» напали собаки. Стая в сорок особей.
– С вожаком?
– Н-нет… Не знаю. Может, там и есть секалан, но я его не чую. Далеко слишком.
Перестрелка стихла так же внезапно, как началась.
– Собаки отступили. У «чистюль» три «двухсотых», два «трехсотых», – прокомментировал Японец. – Удав! Срочно посылай группу на «нашу» собачью стаю. Теперь выстрелы никого не напрягут.
Удав отдал соответствующие распоряжения, а потом сделал знак продолжать движение к мосту. Вскоре с востока, от железнодорожной станции, раздались выстрелы, а потом с Удавом связался командир группы, посланной против собак:
– Нужна помощь! Здесь, кроме собак, до хрена барсуков. Прямо целая волна хищного зверья с востока идет. Словно их гонит кто…
Удав выматерился, но был вынужден отправить в район станции и вторую группу прикрытия. Теперь у изгоев осталась единственная страховка на месте встречи – снайперы. Удав благоразумно посчитал такую ситуацию проигрышной. Связался по КИПу с командиром отряда чистильщиков и предложил отложить на день «передачу товара».
«Передача состоится, как намечено! – пришел категоричный ответ. – Иначе мы будем считать, что ультиматум вами не выполнен!»
– Вот блин! – Удав добавил еще пару фраз, отводя душу, но был вынужден подтвердить: «Будем на месте встречи, как договаривались».
К железнодорожному мосту обе группировки подошли изрядно взвинченными, причем чистильщики еще и опоздали почти на десять минут – по дороге снова подверглись нападению собак.
Официальную часть пришедшей к мосту группы чистильщиков составлял один мобильный взвод под командованием парня по прозвищу Казак. Мы с ним были знакомы, правда шапочно. Отношения до сего дня сохраняли нейтральные: драться не дрались, но и водку вместе не пили. При встречах раньше обычно здоровались и перекидывались парой пустых фраз. Теперь же Казак демонстративно не замечал меня, словно я был неодушевленным предметом – посылкой, которую надо доставить по назначению. Впрочем, он точно так же демонстративно не замечал и моих конвоиров, за исключением Удава, но и с ним общался исключительно по необходимости.
Вообще, обычно спокойный Казак сейчас выглядел взбудораженным и подавленным одновременно. Его лицо было открыто – дыхательная маска крепилась в специальном «гнезде» на комбинезоне, в глазах – подозрительный лихорадочный блеск, а на щеке и лбу – кроваво-грязный развод, словно он недавно испачкал руку в свежей крови, а потом провел ею по лицу.
– Эти псы сегодня просто бешеные, – вместо приветствия сказал он Удаву. – Обычно часть стаи положишь – остальные тут же сбежать норовят. А эти прут и прут. Еле отвязались!
Вернее, собаками занялась группа прикрытия чистильщиков, отметил я про себя. Вон, выстрелы все еще звучат. Причем доносятся как с севера-запада – с той стороны, откуда подошли «чистюли», так и с востока, где отбивалась от зверья группа изгоев.
– Да, как-то странно псы себя ведут сегодня, – откликнулся Удав. – Хотя еще утром все было спокойно…
– Вот именно! – перебил Казак. – Утром было спокойно, а как только мы вам стрелку забили, тут-то и началось… Причем, что интересно, как раз неподалеку от места встречи вдруг оказалась такая большая стая агрессивных панцирных собак.
– Ну, в диких землях хищников всегда полно, – попытался возразить Удав.
– Полно. Только обычно они все сами по себе, а сейчас почему-то объединены в одну огромную стаю. Кроме собак там хватает и другого зверья – барсуков и даже лис-огневок. Первый раз вижу, чтобы они объединялись с собаками!
– В АТРИ всякое бывает, – напрягся Удав. Он сразу понял, куда клонит чистильщик, и назревающий поворот в разговоре ему совсем не понравился. – У нас возникли те же проблемы. Слышишь выстрелы? Это наши от зверья отбиваются.
– Ага… Еще и выстрелы, и как раз возле места встречи… Ну не странно ли? – криво усмехнулся Казак. – Сначала на нас нападает взбесившееся зверье, причем ведут они себя так, словно их направляет какой-нибудь вожак, да не секалан – пусть и полуразумный, а все ж таки зверь. Нет, стаю явно ведет кто-то поумнее… какой-нибудь урод с мозгами человека… короче, долбаный вонючий мутант…
Казак с особым смаком произнес последние слова, они прозвучали донельзя издевательски, обидно. Он словно плевал в лицо Удаву, причем делал это с неприкрытой ненавистью, провоцируя ответную агрессию.
«Собаки только что порвали его младшего брата, – внезапно понял я. – Парнишка был в первой группе прикрытия. Ему перекусили лучевую артерию, и он истек кровью прямо на глазах у Казака. А тот был рядом, но не смог помочь – не успел наложить жгут, потому что пришлось отстреливаться от взбесившихся барсуков и лис-огневок. К тому времени, когда подоспела на помощь вторая группа прикрытия, брат был мертв, а Казаку пришлось продолжить движение к мосту, даже не похоронив его. Тело брата, вместе с телами остальных погибших, осталось на месте боя – фактически отданное на растерзание атрийским тварям, и Казак просто с ума сходил при мысли об этом».
Я понял все в одно мгновение – так, словно увидел яркую картинку. Больше того, внезапно ощутил стоявшего передо мной человека как бы изнутри. Почувствовал его горе и дикую ненависть к изгоям, которых он считал виновниками происшествия, ничуть не сомневаясь, что собаками управлял кто-нибудь из их клана.
Казаку прямо-таки до зубовного скрежета хотелось разрядить в буддистов весь магазин, но он имел очень четкий приказ: первому огонь не открывать. Напротив, разойтись с изгоями мирно. Казак, конечно, очень любил своего брата, но прямо нарушить приказ командования не посмел. И он пытался спровоцировать противника, чтобы тот начал военные действия, тем самым позволив чистильщикам вдарить в ответ.
