Алексей Пехов - Под знаком мантикоры

Как и подозревал Фернан, де Каэло специально придержал удар. Вот и сейчас он не стал добивать шута, а отошел в сторону и ликующе поднял шпагу вверх.

– Сдавайся, дурак, и умрешь быстро, иначе я продолжу свою игру и буду кромсать тебя по кусочкам!

– Прекратите издеваться, сеньор! – В голосе герцога де Вольга смешались ненависть и презрение. Да, он не любил шута из-за тех соленых шуточек, что доставались ему время от времени, но на творимое сейчас Паоло Жозе не мог смотреть спокойно. – Вы деретесь с дворянином!

– Он дурак, посмешище и покойник!

– Я еще жив! – неожиданно заорал шут и, резко развернувшись, метнул в своего противника дагу.

Будь де Каэло внимательней, он бы без труда отбил летящий в него клинок или же попросту увернулся от него. Но барон оказался слишком самоуверен и рано сбросил противника со счетов. А правило – никаких правил, позволяло использовать в дуэли любые приемы, даже столь грязные, как удары в лицо и метание клинков.

Дага угодила де Каэло точнехонько под грудину. Он пошатнулся, не веряще уставился на клинок, затем перевел взгляд на шута. Закашлял и рухнул на колени. По белой рубахе с катастрофической скоростью расползалось кровавое пятно. Барон тут же попытался подняться на ноги, опираясь на воткнутую в землю шпагу, но у него ничего не вышло. Силы оставили Чегерского Медведя.

Сквозь пальцы прижатой к лицу руки маркиза де Армунга текла кровь. Он, шатаясь, подошел к оброненной шпаге, убрал от раны руку и поднял клинок. Вид шута был страшен – все лицо, усы и рубаха в крови, на месте глаза кровавая дыра. Волоча клинок по земле, победитель направился к коленопреклоненному де Каэло. Тот еще раз попытался встать – и вновь неудачно.

– По… – Барон силился что-то сказать, но закашлялся. – Пощ-щады!

– Я оглох! – процедил де Армунг и всадил шпагу в сердце противника.

Удар был столь силен, что клинок пробил человека насквозь и на целых два локтя вышел из спины де Каэло. Не удержавшись на ногах, шут рухнул на труп своего врага и кровника. Это пробудило зрителей от спячки. И с той и с другой стороны к дуэлянтам бросились люди.

– Проклятье! – Фернан, превозмогая боль, подбежал к шуту. Над ним уже хлопотал лекарь.

– Что с ним?! Он жив?!

– Неужели… вы думаете, что я пропущу… предстоящую пирушку?

Гримаса шута менее всего напоминала улыбку, но Фернан расхохотался.

– Побери меня тьма! Я только что проиграл двадцать этудо, но нисколько об этом не жалею!

– Охотно верю. Надеюсь… дражайший кабанчик не… подложил мне свинью и сдох? Я не в том состоянии, чтобы продолжать… бой.

– Сеньор, оставьте разговоры! – Сейчас лекарь Его Светлости был богом, от которого зависела жизнь, и никто не решался с ним спорить. – У вас сильное кровотечение… Игнасио, займись плечом и боком! Разойдитесь, дайте я осмотрю рану на лице… Кто-нибудь, подержите ему голову!

Рийна, невесть как оказавшаяся ближе всех к шуту, встала возле де Армунга на колени и, не обращая внимания на кровь, которая тут же испачкала ее штаны и камзол, обеими руками прижала голову Сезара к земле.

– Сеньор, к сожалению, должен вам сообщить, что вы потеряли глаз. – Слова лекаря были скупы и падали, как топор палача.

– К Искусителю… глаз и де Каэло! Про… Ау! Что же ты… делаешь, негодяй?! Больно! – простонал шут. – Проклятье! Я проживу без глаза… к тому же… к тому же теперь я с чистой совестью могу повязать… Тысяча демонов, осторожнее!… Могу повязать черную повязку и податься в моряки… Они, как говорят, любят одноглазых… ребят. Сеньора, вы возьмете одноглазого дурака к себе в команду?

– Конечно. – Сейчас голос ламии был неожиданно ласков и даже нежен.

– И я буду самым лучшим дураком во всем военном флоте?

– Вы будете дураком, если не замолчите! – бросил лекарь. – Мне надо остановить вам кровь, или готовьтесь к отпеванию.

– Помолчите, Сезар.

– И все же… Я смею надеяться… посетить ваш фрегат?! Я ни разу в жизни… не был на военном корабле. Проклятье! Должны же когда-нибудь… исполняться детские мечты?!

– Как только вы поправитесь, я самолично отведу вас на «Крокодила». Даю слово. А теперь молчите.

– Сейчас будет больно. Держите крепко, сеньора! – произнес лекарь, погружая в глазницу шута бинт, смоченный лекарством.

Де Армунг вскрикнул и потерял сознание. Врач и его помощник продолжили свою работу.

– Ты думал, что он победит? – поинтересовался Мигель у Фернана.

– Если бы я так думал, то не проиграл бы столько денег гвардейцам сеньора де Вредо. Клянусь крестом Спасителя, я в это до сих пор не верю! Чегерский Медведь повержен!

– Ты думаешь, де Армунг выкарабкается?

– Когда поблизости такой мастер, как Максика? Выкарабкается, никуда не денется. Правда, многие нам за это спасибо не скажут. Слишком ехиден этот шут.

– Талела, – Абоми, все это время старавшийся выглядеть незаметно, впервые подал голос, – я могу вылечить этого человека. Лоа помогут ему выздороветь.

– О чем он? – не понял Мигель.

– Не обращай внимания, – отмахнулся Фернан. – Хорошо, Абоми. Так и сделаем.

– Ваши раны тоже нуждаются в уходе, хозяин. Я должен их осмотреть.

– Мои царапины подождут.

– Следует продолжить дуэль, – бросил герцог.

– Поляну еще не освободили, – хмуро бросил Артуро де Дорес. В отличие от своего сына, ему было о чем волноваться.

– Не беда! Поляна достаточно велика, нам хватит места. Виконт, вы не намерены решить дело миром?

– Никогда! – бросил младший из де Доресов.

– Жаль. Тогда знайте, что я намерен вас убить. – Слова де Вольга предназначались для отца, а не сына.

– Вы? – Де Дорес зло рассмеялся, явно напрашиваясь на дополнительную ссору, и, не обращая внимания на предупреждающий взгляд отца, продолжил:

– Быть может, я бы и опасался за свою жизнь, если бы мне угрожал вот этот… сеньор, – указал он на Фернана. – Но бояться придворного хлыща, наряжающегося как павлин и портящего мальчиков! Это даже не смешно!

– Ну что же, сеньор грубиян, – Его Светлость сохранил на своем лице обворожительную улыбку, лишь синие глаза нехорошо блеснули, – мне доставит массу удовольствия отправить вас к праотцам. Потрудитесь обнажить шпагу.

Герцог снял берет, развязал завязки, удерживающие на его плечах великолепный тяжелый плащ, скинул дорогую черно-золотую замшевую куртку, которую тут же поймал расторопный Гастон. Затем забрал у лакея плащ и несколькими ловкими и быстрыми движениями намотал его на левую руку. Вышел толстый валик, вполне способный защитить от рубящих ударов шпаги ничуть не хуже кинжала. К слову сказать, кинжал остался у герцога в за спинных ножнах.

– Не забудь, о чем мы договаривались, – прошептал Фернан.

– Помню и уже жалею, что дал тебе такое обещание. Этого наглеца следовало бы…

– Но ты обещал.

– Да знаю я! Знаю! Будет он жив и здоров, хотя проучить я его проучу. Наслаждайся спектаклем.

Его Светлость вышел к противнику и тут же начал бой. Придворный хлыщ, бездельник и балагур, к неприятному удивлению кровника Фернана, оказался отменным фехтовальщиком. И если пять минут назад юнец собирался покончить с герцогом за два удара, то теперь ему приходилось приложить все силы, чтобы драться с Его Светлостью хотя бы на равных. А это притом, что даже сеньор де Суоза признавал де Дореса хорошим бойцом.

На взгляд Фернана, сеньор де Вредо уже дважды мог покончить с противником, но в последний момент отдергивал жало рапиры. Это видел не только «василиск», но и оба де Дореса. Отец не отрывал взгляда от сына, напряженно следя за поединком. Фернан стоял рядом с Артуро де Доресом и видел, как у того заострилось лицо и как он сжимал кулаки.

– Если не случится чуда, парень, несмотря на все свои таланты, обречен. – Маэстро Пито грустно покачал головой.

А бой между тем продолжался. Герцог без труда отражал атаки противника и тут же переходил в нападение, впрочем, как и раньше, в самый последний момент отдергивая рапиру и нанося лишь обидные легкие уколы.

Де Дорес зарычал, совершил выпад. Герцог ответил тем, что его рапира прошла над шпагой противника и воткнулась в запястье левой руки врага. Кинжал упал в траву, а легко раненный кровник Фернана отскочил назад.

– Удивлены? – усмехнулся герцог. – Не правда ли, неплохо для придворного хлыща?

Де Дорес сделал выпад шпагой в левую часть головы, но Его Светлость подставил под удар плащ и, уже не опасаясь второго клинка, оказался вплотную к противнику и ударил того гардой рапиры в зубы.

– А вот и урок! – насмешливо произнес Паоло Жозе. – Вставайте, сеньор! Вставайте!

Он отошел в сторону, давая возможность ошеломленному ударом противнику встать с земли и поднять брошенную шпагу. Пока де Дорес поднимался и сплевывал осколки зубов и кровь, сочащуюся из разбитых губ, герцог размотал плащ и набросил его себе на левое плечо, придерживая левой рукой.