Дмитрий Ермаков - Метро 2033: Третья сила
В руке он держал керамическую чашку. От нее шел едва уловимый травяной аромат.
– Э-э… здрасьте, – произнесла Лена. Помявшись на пороге, она все же решилась подойти поближе.
Хозяин избушки кивком головы пригласил ее расположиться напротив на циновке, связанной из пучков травы. Несколько попыток сложить ноги так же, как сделал это старик, кончились провалом, в конце концов, Лена просто уселась по-турецки. Кружку он ей не предложил, но девушка и не претендовала на угощение. Зато посчитала, что имеет полное право получить ответы хотя бы на несколько назревших вопросов.
– Вы – Данзан Доржиев? – спросила Лена.
Старичок слегка улыбнулся.
«Ты ожидала увидеть кого-то еще?» – читалось в его хитро прищуренных глазах.
– Очень приятно. А я – Рысева, Елена Святославовна, – представилась девушка. Данзан никак не отреагировал на ее слова. Лена слегка обиделась. Она ожидала услышать хотя бы дежурную фразу вроде «приятно познакомиться».
«А почему это ему, собственно, должно быть приятно? – укоряющий голос совести шевельнулся в сознании девушки. – Мы ворвались на его остров. Нас сюда никто не звал. Перестреляли птиц. Может, и белочек пулями зацепили. Хорошо, что он нас не убил. А ведь имел возможность…»
– Я пришла… – начала было рассказывать Лена, каким именно образом она сюда попала. Данзан не дал ей даже начать свою историю. Он рубанул воздух короткопалой ладонью и вдруг запел слегка монотонным как бы воркующим голосом, покачиваясь в такт музыке:
Путь твой далек,
Вихрь твой высок,
Видно звезде —
Путь твой везде.
Мир пересек наискосок,
В поисках дома
Путь твой огромный.
Ночи длинны,
Сны коротки,
Их зацепить
Хватит руки
Дочке Луны[46].
– Это ваша песня? Она, про… Простите, она про меня? – проговорила Лена, когда мудрец умолк. Данзан не ответил.
«Путь пройден длинный, это верно, – думала девушка, не сводя глаз с одухотворенного лика хозяина избушки. Потом взглянула на маленькое квадратное окошко, в котором были видны сосны и ели. – Интересно, это финал? Путь окончен? Или все только начинается?»
– Вы это… Простите, что мы ворон ваших постреляли, – спохватилась Лена. – Но они нас…
– Моих? – переспросил Данзан, улыбнувшись краями губ. – Вороны сами по себе. Я сам по себе. Именно во́роны, а не вороны, кстати говоря. У них там гнезда, возле ВШ.
Услышав эти слова, Лена чрезвычайно обрадовалась – не столько тому, что хозяин острова не держит на них зла, сколько тому, что он способен говорить, как нормальные люди.
– Сяо предупреждал нас… Но они, они ж первые начали! – Рысева попыталась объяснить буддисту, как именно вылазка на остров превратилась в побоище. И густо покраснела, ясно понимая, как забавно звучат ее аргументы. Обычно именно так доказывали свою правоту школьники.
Данзан издал неопределенный звук. Если его и опечалила гибель крылатых «соседей», то открыто обиду на пришельцев он не высказывал и мстить не собирался. Лена немного успокоилась.
– Вы живете здесь? На острове? А как же радиация и мутанты? – перешла девушка к самой важной части беседы. – Чем вы питаетесь?
Данзан молчал. Либо опешил от такого количества вопросов, либо размышлял, как доходчиво объяснить все тонкости выживания на острове. Лена терпеливо ждала. Молчание затягивалось. Зато Лена поняла, что еще немного и у нее замерзнут ноги.
– Простите, – обратилась она к Данзану, так и не дождавшись разъяснений на тему радиации. – Не хочется мешать вам думать… Но нельзя ли получить назад мои брюки?
«Они, конечно, нуждаются в стирке, – подумала девушка, зябко поежившись, – равно как и трусы, и тельняшка. Но другой одежды все равно нет».
Покидая Оккервиль, Лена в последнюю очередь думала, во что она будет переодеваться. Теперь проблема встала со всей остротой. Ходить в одежде, пропахшей потом и дымом, ей порядком надоело.
Данзан вынул из небольшого сундука камуфляжные штаны и положил перед Леной.
«Ого. Он их постирал. И даже высушить успел, – отметила девушка, одеваясь. – Фантастика».
Лена не знала, сколько времени проспала после схватки с воронами. Тучи мешали определить положение солнца, часов ни у нее, ни у Бориса с собой не было. Несколько часов? Несколько дней?
– Спасибо вам, господин Доржиев! Прям не знаю, как отблагодарить! – тараторила Лена, не сводя с буддиста восхищенного взгляда.
Данзан лишь пожал плечами и улыбнулся. Ни разговорчивостью, ни тщеславием старичок не отличался. И на вопрос, касающийся радиационной угрозы, который так и повис в воздухе, отвечать не спешил.
В этот момент распахнулась низкая дверка, сделанная как будто с расчетом на детей или карликов, и в помещение вошел Бадархан. Он тащил связку веток.
– Молодец, – проговорил Данзан с одобрительной улыбкой, перебирая собранный хворост. – На зиму много дров надо запасать. Зима будет долгая, холодная… Пойду на огород, пора поливать грядки.
И, оставив на столике недопитую кружку, старик скрылся за дверью.
– А Сяо где? – обратилась Лена к Будде.
– Погиб, – отвечал бурят вроде бы равнодушно, но в словах его сквозила скрытая боль. – Заклевали. Жаль, хороший был пацан.
Лена украдкой смахнула слезу, отвернулась, чтобы не встречаться взглядом с Бадарханом. Никто не обвинял ее ни в чем, никто ни слова не сказал девушке, но она чувствовала себя виноватой в том, что все сложилось именно так. В том, что Сяо погиб, сражаясь со стаей разъяренных во́ронов, а она – осталась жива.
Лена залпом допила напиток, оставленный хозяином дома. В кружке оказался травяной чай, почти безвкусный, зато отлично утоляющий жажду. Потом Лена вернулась в комнату, забралась под одеяло, поворочалась минут пять, украдкой поглядывая на спящего Бориса, и снова провалилась в глубокий и пустой, точно обморок, сон.
Прошло два дня.
Жизнь на спасательной станции, которую облюбовал Данзан и превратил в весьма уютное жилье, постепенно налаживалась.
С помощью листьев, подаренных дендрофилом, и целебных трав Данзана Лене удалось победить простуду. А потом она и сама приступила к выполнению обязанностей медика: мужчины, занятые заготовкой продовольствия и дров на зиму, часто сажали занозы или роняли на ноги тяжелые бревна.
Раньше Данзан обитал в одной комнатке бывшей спасательной станции, используя прочие как склады. С появлением «гостей» отшельник без лишних пререканий освободил еще две комнатки: для Лены и для сталкеров. Мебели на спасательной станции не имелось. «За столько лет все сгнило или заржавело», – объяснял отшельник. Спать приходилось на полу, постелив внизу циновку, а сверху укрывшись одеялом.
– А почему вы выбрали именно этот домик? Ведь тут вокруг такие дворцы! – поинтересовалась Лена, за десять минут обойдя все помещения, некогда принадлежавшие работникам МЧС. – Представляете, жили бы в настоящем дворце… – добавила девушка, мечтательно вздохнув.
Она облазила почти весь остров и нашла среди зарослей развалины грандиозных сооружений. Там были и здания ресторанов, где на гнилых столиках все еще кое-где можно было заметить выцветшие меню, и пункты проката спортинвентаря, где горами лежали ржавые велосипеды. Имелось несколько строений в классическом стиле, дворец XVIII века[47], павильоны, оранжереи, беседки.
– А зачем? – пожал плечами Данзан. – Из всех строений эта станция – самое удобное для жизни место. Грамотно спланировано. Построено на совесть – за двадцать лет ничего не отвалилось.
– Ленок, ну чё ты как маленькая, – добавил Борис, слегка скривившись. – Во всех зданиях слой пыли – сантиметров десять. И сгнило все к едрене фене. На то, чтобы приспособить для жизни хотя бы одну комнату, уйдет месяц.
– Вот что вы за человек, дядя Боря! Вообще помечтать не даете! – простонала Рысева, забираясь с головой под одеяло.
Готовясь к уединенной жизни, Данзан не забыл и об удобствах. В его «башне из слоновой кости» имелись печка и туалет, работавший по принципу выгребной ямы. Освещение предусмотрено не было. Оно и не требовалось – книг Данзан не держал. Естественного света, проникавшего сквозь кроны деревьев и мутные стекла, ему вполне хватало.
Питался Данзан ягодами и орехами, растущими на острове (они как раз созрели к зиме), а также выкапывал корешки и иногда собирал яйца во́ронов. На белок единственный житель острова охотился редко, только в крайнем случае. Еще он устроил рядом со станцией нечто вроде теплицы и выращивал там неприхотливые садовые растения – картошку, репу и укроп. Воду Данзан брал из соседнего озерца.
Готовясь к исходу из метро, Доржиев приучал к лишениям не только дух, но и тело: научился обходиться небольшим количеством пищи. Теперь ту же болезненную, но важную науку приходилось постигать Борису. Будда оказался более-менее готов к аскетическим подвигам: последние годы, будучи отлученным от рейдов, бывший сталкер зарабатывал крайне мало и питался плохо. Ну, а Лена первое время мужественно голодала. Девушка никак не могла понять, почему на острове можно жить, постоянно искала подвох, чем изводила и себя, и товарищей.
