Цель оправдывает средства. Том четвертый - Илья Сергеевич Модус
Другой путь был… Наверное.
— То, что мы имеем сейчас — результат пути, которого я придерживался. Решений, которые принимал. Поступи иначе — неизвестно когда Вишейт нанес бы свой удар. Неизвестно что произошло бы при других обстоятельствах. Я сожалею, что обращался с вами подобным образом. Но иного варианта на тот момент я не видел.
— Почему? — негромко спросила Надия Грелл. Почему-то она не смотрела на меня, упершись взглядом в ковер, которым был застелен пол.
— Потому что на тот момент вы все для меня были не более чем исполнителями, — они и сами это знают. Они это помнят. — И лишь спустя определенное время я понял, что вы мне дороги. Не как Руки, не как подчиненные, не как любовницы. Как МОИ женщины.
— Никто не чувствует эту вонь? — неожиданно задала вопрос Ади Галлия.
— Какую? — бросила на нее нахмуренный взгляд Арден Лин.
— Потасканным эгоистичным собственничеством запахло, — безжалостно пояснила толотианка, с оттенком вызова смотря мне прямо в глаза. Я не отвел взгляд. Мне нечего стыдиться. Они мои — я так сказал. Не раз. И не сейчас. Они это знают. Каждой было предложено уйти. Они остались. Значит они по-прежнему — мои. И только мои. Даже тот факт, что я переродился в теле клона после уничтожения Абелот, и слабее любой чувствительной к Силе девушки, сидящей передо мной, ничего не значит. Для меня. Они же… Сильнее. Злее. И явно намерены реализовать численное превосходство, подкрепленное «правом потерпевших». Что ж, давайте послушаем. После разговора с Кортаной меня уже мало чем можно удивить.
То, что сделано — да, нехорошо. Но они видели, как я проворачиваю вещи и похуже. Так что, если будет озвучено желание покинуть мой гарем из-за моего поведения двухлетней давности — это не причина. Это повод. Не только для того, чтобы отдалиться от меня. Это повод для меня задуматься о том, правильным ли был мой выбор превращать девушек из гарема в нечто большее. В семью (выкусите шведы!), которая меня бы устроила. Всеми цветами радуги и возрастов.
— Успокойся, — сидящая рядом с Ади ее двоюродная сестра, Стасс Аллие, успокаивающе положила ей руку на бедро. Ободряющее и в то же время — не приносящее результатов действо. Галлия в ярости. Имеет право.
— Я спокойна, — фыркнула Темная Советница, тыча в меня пальцем. Обвиняет, значит. Ну-ну. Посмотрим, что ты хочешь сказать. — То, что ты сделал — непростительно!
Спокойно пожимаю плечами:
— Бывает, — зубовный скрежет такой, что рождается мысль — а не пора ли ее отправить к стоматологу. — Вы хотели поговорить обо всем произошедшем. Я здесь, говорите.
— Ты изменил нас! — с вызовом и оттенком обиды произнесла Ксимаан Амерсу. Миловидная тви’лечка-рутианка сейчас больше напоминает разгневанную фурию. — Ашша рассказала нам, что замешанные в тебе способности от прежних врагов Вишейта, да еще эти твои эксперименты с установлением ментальной связи…
— Все это не прошло для нас даром, — заканчивает Ашара Заврос. — Мы меняемся. Наше суждение, наши характеры, наше мировоззрение…
— Мог бы и рассказать чего такого в твоем теле смешал этот больной ублюдок! — с ожесточением бросает мне Джейса Уиллсаам.
— Мог бы, — согласился я. — Если бы знал, правда ли то, что мне говорил Вишейт. И нет ли во всем этом двойного, а то и тройного дна. Вы, — по очереди смотрю на Киру Карсен, Надию Грелл, саму Джейсу, Ашару, Атроксу, — служили ему тысячи лет. И как минимум знали или догадывались о том, что этот больной на всю голову ублюдок творил. Но ни одна из вас не предостерегла меня от подобных экспериментов, кроме как словами: «Ой, это делал Вишейт, ты такой же, как и он!», — смотрю на Карсен. Девушка, успевшая после воскрешения постричься под каре, смотрит на меня без опаски или страха. Но все же, через несколько секунд, отводит глаза в сторону. Упрек понят.
— И что теперь с этим делать? — негромко поинтересовалась Обри Уин. Судя по молчанию — остальных этот вопрос так же волновал.
И меня — в первую очередь. Потому как и дальше бездумно использовать доставшуюся мне по генетической линии от Митры Сурик способности к принудительной эмпатии — значит превратить девушек в обезличенное стадо, похожее на меня повадками и поведением. Я этого не желаю. Мне они нравятся как индивидуальности, а уже не раз и не два замечаю, что они в речи используют ту же надменную легкость и браваду, которая присуща была лишь мне. Какой бы формой нарциссизма я не страдал, нет никакого желания заражать ей своих любимых.
— До тех пор, пока не поймем, как этому противостоять — Боевое Слияние придется прекратить использовать, — произнесла Ашша. — Не спорю, техника интересная и полезная, но следует прекратить. И дело тут даже не в том, чтобы вывести Рика за рамки этой техники Силы. Здесь все…
— Сложнее, — добавляет Сатель Шан, с грустью посмотрев на меня.
— С Боевой Медитацией так же? — интересуется Рачи Ситра. — Она дает нам преимущество.
— Во время Битвы за Илум мы с ее помощью смогли противостоять юужань-вонгам на равных, — напомнила Ар’алани.
— А на малгусовской свадьбе — обошлись без жертв, — заметила Ларант Тарак. — Благодаря Сферам медитации ситов, Ашше и Сатель, мы можем использовать Боевую Медитацию в пяти различных конфликтах, если брать каждую из сфер на «Бисмарке», «Лусанкии», «Бесконечности» и вас обеих, — она посмотрела на ракатанку и гранд-мастера, — по-отдельности.
— Боевое Слияние — это нечто среднее между Боевой Медитацией и узами Силы, — пустилась в объяснение Сатель Шан. — Медитация доступна лишь тем одаренным, кто родился с даром к ней. Старстоун смогла ее использовать, зная теоретические данные об этой технике — все остальное за нее делала Сфера медитации. Собственно, Сферы для того и созданы — усиливать и направлять Боевую Медитацию. В нашем же случае, Оли выступала не более чем источником
