Степан Кулик - Операция «Wolfsschanze»
– Да?
– Как себя чувствуешь? Силы вернулись?
Семеняк кивнул.
– Как далеко сможешь канистру закинуть?
Игорь Степанович подошел, взял емкость в руку.
Покачал на весу. Примерился. Поставил обратно.
– Думаю, метров на двадцать.
– Двадцать… А радиус огненного поля… – посмотрел на круг выжженной земли, – все полсотни. Пока выйдешь на дистанцию броска, сгоришь.
– А если отвлечь чудище? – подключился к обсуждению Малышев.
– Подойти и попросить прикурить?
– Немец подвига хотел? Вот и случай представился.
– Ты чего, Андрюха? Это ж приговор.
– А амбразуры в немецких дотах грудью закрывать? А таранить их бомбардировщики или на состав пикировать? Это не приговор? А беременной женщине в живот стрелять?[41] – капитан уже почти кричал. – Добреньким стал, да?
– Угомонись, – играя желваками, ответил Корнеев. – На тебя товарищи смотрят. Нервы не в порядке? Покури в сторонке…
– Эншульдиген, геноссе… Капитан прав. Я могу… я должен.
Из услышанного Рудольф Глюкман сделал верный вывод.
– Пока я не прикажу, никто ничего не может и не должен! – повысил голос подполковник. – Думаем, товарищи, думаем! Виктор, ну… Еще одну идейку. Пожалуйста…
Петров развел руками, при этом задев гарду цвайхандера. Меч ландскнехтов немедля свалился на землю, словно рельсу бросили.
* * *Несмотря на то что двуручный меч совершенно не похож на яблоко, да и майор Петров далеко не Ньютон, но толчок мысли был дан и привел к весьма интересному решению. Теоретически обоснованному, но проверить его можно было только, образно говоря, сунув голову в пасть льву. И тем не менее пришлось рискнуть. Других вариантов все равно не было.
Приготовления заняли немного времени, а дальше пошло действие…
Бывшего унтер-фельдфебеля упаковали в кирасу, снятую с предыдущего скелета. Получилось аккурат по размеру. В том смысле, что из-под панциря мертвого гиганта наружу торчали только голова, руки и ноги… чуть ниже колен. Так что передвигаться Руди мог исключительно семенящим шагом. Зато присев и втянув руки и голову – оказывался в бронеколпаке. Как показала практика, неуязвимом даже для пулемета.
Но именно это делать ему категорически не рекомендовалось. По прикидкам Петрова, важнейшую роль в защите должен был сыграть меч. Как громоотвод. А единственная дополнительная мера безопасности, на всякий пожарный, сводилась к подвязанным к подошвам сапог крупным обломкам тазобедренных костей побежденного скелета. В расчете на его огнеупорность.
Заметив движущуюся в его сторону «черепаху», огненный скелет заинтересованно шагнул навстречу. Вышел на предельную дистанцию, зашипел, как плевок на раскаленной плите, и шарахнул фламбергом в землю.
Огненный вал тут же прокатился во все стороны, спекая в одну стеклоподобную массу всю почву в радиусе поглощения… Оставив нетронутым исключительно то место, где стоял немец. Небольшой совсем кусок, с метр в диаметре. Но больше и не надо. А еще важнее – с этой стороны, где встретилось препятствие, огонь дальше не пошел.
– Работает! – не сдержался от восклицания майор.
– Чтоб я так жил, если это не факт… – согласился Гусман. – Геноссе Рудольф! Вы как себя ощущаете?
– Аллес гут… Орднунг… – Глюкман помолчал и добавил по-русски: – Немножко душно. Как за печка.
– Терпи, родной… – Корнеев повернулся к Семеняку. – Игорь Степанович, твой выход. Остальным приготовиться! Товарищи, прошу быть предельно сосредоточенными. Второго шанса у нас не будет. Кузьмич…
– Прорвемся, командир. Чтоб в такую бандуру да промахнуться? Ты уж меня совсем за слепого держишь? Главное, чтобы Степанычу хватило сил добросить. А решето я из канистры сделаю. Даже если все остальные промажут.
– Тьфу три раза, – сплюнул Корнеев. – Группа, внимание! Приготовиться! Глюкман, Семеняк, вперед!
Немец, опираясь на меч, поплелся дальше, сокращая дистанцию, а следом за ним, в предполагаемую брешь, вошел Игорь Степанович с канистрой.
Заметив шевеление, скелет снова вонзил клинок, к счастью, с прежним результатом. Волна огня замерла, едва коснувшись второго меча. А Глюкман и Семеняк, задержавшись едва на секунду, двинулись дальше. И пройти им до цели оставалось метров тридцать, не больше.
Скелет от такой наглости будто опешил. Стоял почти минуту, ничего не предпринимая, словно оценивал обстановку и переосмыслял полученные данные. Потом сделал то, чего никто не ожидал. Поднял фламберг, но не ударил оземь, а нацелил острие на немца. После чего с силой топнул.
На этот раз огненного вала не было. Вместо него сверкнула молния. Ослепительно белая, как пламя ацетиленовой горелки. А в следующее мгновение закричал Рудольф. Страшно… Как кричат от невыносимой, смертельной боли.
– Твою… – это, кажется, Малышев.
– Внимание! – понимая, что сейчас решается все, что у него всего пара секунд, закричал Семеняк и бросился вперед. – Бросаю!..
Скелет уже снова поднимал фламберг, выцеливая им зарвавшегося человечка, когда Игорь Степанович метнул канистру.
Описав плавную дугу, емкость оказалась прямо над головой умертвия, когда в нее ударила первая пуля. А в следующую секунду канистру буквально изрешетили из всех видов стрелкового оружия, кроме пулемета, и на скелет хлынул настоящий каскад водяных струй…
Время словно замерло. Да и пространство тоже. Казалось, даже пули застыли в полете. А потом рвануло… Ударная волна посшибала всех с ног, как кегли, и разбросала по террасе. Слава богу, никто не стоял у кромки и не свалился вниз. Зато контузило каждого. Крепко… У тех, кто постарше, даже кровь из ушей пошла. Но оно того стоило. Там, где стоял огненный скелет, теперь только воронка виднелась, как от фугасной авиационной бомбы среднего калибра.
Приходили в себя долго… Досталось всем. Будь у скелета хоть пару фрицев в группе обеспечения – перестреляли бы всех, как в тире. Почти час понадобился, пока вернулась осмысленная дееспособность. Правда, не ко всем… От Рудольфа Глюкмана даже пепла не осталось. Вернее, его пепел развеял финальный взрыв. Игорь Степанович тоже был очень плох: и находился ближе всех к эпицентру, и приобретенная в немецкой лаборатории сверхсила, похоже, окончательно покинула Семеняка. Вроде обошлось без внутреннего кровотечения, но самостоятельно передвигаться Игорь Степанович пока не мог.
– Бася, присмотри за ним. Если уйдем больше чем на километр – я за вами пришлю.
– Иди, иди, Коля… – чуть слышно прошептал Семеняк. – Не задерживайся. Не давай фрицам времени еще какую-то пакость прислать. А я отлежусь маленько, да и следом за вами пошкандыбаю. Не волнуйся. Все путем, все толково…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});