Михаил Михеев - Заморский вояж

Город после этого напоминал вяло булькающий котел с супом. Все это варево, будто метастазы печень, пронизывали шныряющие туда-сюда и безжалостно режущие друг друга разведгруппы, пополняющие личный счет снайперы, вдумчиво исследующие чужие дома мародеры… Пожалуй, с начала войны Филадельфия стала едва ли не главным центром сопротивления захватчикам и кузницей кадров для боев в городских условиях для обеих сторон.

По сравнению с ней, события в Норфолке выглядели куда проще. Войскам Альянса под командованием генерал-лейтенанта Черняховского удалось практически сразу взять этот сравнительно небольшой город под контроль и организовать серьезную оборону. Прорывающиеся к городу танки не испытывали серьезных затруднений, поскольку, во-первых, удалось избежать ударов с воздуха и благодаря изначально организованному воздушному прикрытию, и просто из-за того, что все наличные силы противник бросил на группу Рыбалко, а во-вторых, двигатели БТ с удовольствием кушали американский бензин. В результате группа Ротмистрова, которого, по аналогии с геройствующим западнее Гудерианом, солдаты уже прозвали Шустрым Пашей, шла точно по графику.

Единственное серьезное боестолкновение произошло в пятидесяти километрах от Норфолка, когда советские танки буквально вылетели на колонну американцев. Теоретически «Гранты» были намного сильнее БТ, однако Ротмистров удачно реализовал двойное преимущество в скорости и шестикратное в численности. Размен прошел один к одному, после чего советские танки проутюжили разбегающуюся пехоту и одним броском добрались до войск Черняховского.

Усиленная потрепанной, но все еще грозной мобильной бронированной группой, пехотой, частью на грузовиках, частью на трофейных бронетранспортерах, а главное, привезенными морем батареями тяжелых орудий, сводная группировка Альянса смогла достойно встретить контрудар американцев и отшвырнуть их от города, нанеся чувствительные потери. Сил для организации серьезного штурма у американцев, занятых еще и в Филадельфии, уже не осталось, и в результате город, порт, огромные склады и первоклассный транспортный узел остались за советско-германскими войсками. Оспорить данный факт никто более не пытался.

Вряд ли кто-то обратил внимания на один маленький нюанс. Дело в том, что в обоих случаях морская пехота после десанта была почти сразу эвакуирована, уступив место обычным армейским частям. Скорее, это восприняли как должное, оборонять город – не их задача, у каждого рода войск своя специфика. И вряд ли кто-то мог подумать, что столь серьезные, фронтового масштаба операции, по сути всего лишь отвлекающий маневр, призванный создать условия для основной битвы этой войны.

Моторы катеров работали почти бесшумно. Соединение советских и немецких технологий очередной раз дало неплохой результат. Бронекатера проекта 1124 бис соединяли в себе, пожалуй, лучшие качества советских кораблестроительных технологий и высококлассных немецких двигателей. Проще говоря, в корпус обычного катера впихнули немецкий двигатель, выдающий на двести пятьдесят сил больше, чем оригинальный ГАМ-34БС, в результате чего шумность, благодаря отличным немецким глушителям, резко снизилась, а скорость катера достигла невиданных ранее двадцати трех узлов. Впрочем, на следующих модификациях она оказалась на узел ниже – кораблестроители, покумекав немного, заменили орудийные башни от танка Т-34 на новые, большего размера и с орудием калибром восемьдесят пять миллиметров. На танки их русские пока не ставили, хватало и трехдюймовок, а вот здесь они пришлись ко двору. Другой вариант вооружался пусковыми установками восьмидесятидвухмиллиметровых ракет, что было как минимум не хуже. Только вот в скорости обе модификации немного потеряли.

Эти бронекатера, разработанные еще до войны, равно как и их уменьшенная версия, проект 1125, активно применялись в прошлой истории, Колесников хорошо это помнил. И эффективность таких речных танков, забирающихся порой и достаточно далеко в море, была достаточно высока. Именно поэтому задолго до начала американской кампании заводы Советского Союза получили заказ на строительство крупной партии таких кораблей. В результате, когда пришло время, Колесников смог поставить под свой флаг более сотни катеров обоих типов, да еще и два десятка речных мониторов.

Правда, те мониторы, которые были разработаны в тридцатые годы в Советском Союзе, ему совершенно не понравились, и в результате разработку проекта поручили немецким инженерам. Последние, впрочем, начали не с чистого листа, а взяли за основу советский же монитор «Ленин». Этот корабль, ранее называвшийся «Шторм», был построен аж в тысяча девятьсот десятом году на Балтийском заводе Петербурга и до сих пор вполне успешно нес службу на Амуре. Несомненными достоинствами корабля водоизмещением чуть менее тысячи тонн, помимо свойственной всем мониторам малой осадки, не превышающей полутора метров, были мощное вооружение, лучшее в своем классе бронирование и разборная конструкция, позволяющая перебросить корабль куда угодно хоть по суше, хоть в трюме морского корабля, и быстро собрать уже на месте. Неудивительно, что корабль всем понравился и был фактически воссоздан с применением современных технологий.

Результатом явилось маленькое чудо, способное идти со скоростью восемнадцать узлов, несущее восемь морских орудий советского производства калибром сто тридцать миллиметров и сохранившее главные свои достоинства – малую осадку и разборную конструкцию. Все это великолепие, и бронекатера, и мониторы, строились не только для поддержки своих войск артиллерийским огнем, но и исходя из возможных рейдов и десантных операций у побережья и на реках противника. И вот, настал их час…

Сложнее всего было доставить эти совершенно неприспособленные для морских походов корабли в другое полушарие, да еще и сохранить это в тайне. Однако смогли, потихоньку перевозя их в трюмах кораблей, катера собранные, а мониторы – в разобранном виде. Сейчас эта армада, набитая вдобавок десантом так, что яблоку некуда было упасть, неспешно шла по широкой американской реке в глубь континента. Ну, не только они, если честно – немецкие торпедные катера, так хорошо показавшие себя в налете на Нью-Йорк, тоже приняли участие в походе. Колесников извлек из рукава козырь и звучно шлепнул им по столу. Оставалось лишь понять, джокер это или шестерка, но сказать правду мог только бой.

На мостике флагманского монитора Колесников чувствовал себя не слишком комфортно. В последние годы он уже не мыслил себя без моря, но видеть океанскую волну привык с высоты мостика линкора, ну, в крайнем случае, крейсера. К тому же если море он видел во всех проявлениях, что-то сам, а что-то благодаря памяти Лютьенса, то здесь, посреди ночи, да еще и зажатый берегами Потомака казался себе блохой, которую в любой момент можно прихлопнуть. Разумеется, стоило остаться на борту флагмана и руководить операцией из комфортной рубки «Бисмарка», но… адмиралы не посылают, адмиралы ведут. Да и, честно говоря, после недавних событий он вообще предпочитал, чтобы рядом было как можно больше преданных лично ему головорезов из морской пехоты. Гальдер мертв, но мало ли кто еще захочет поиграть в шпионов или заговорщиков. Так что нынешний поход оказался для Колесникова еще и возможностью отвлечься, принять в кровь хорошую порцию адреналина и избавиться, наконец, от мерзкого чувства беспомощности, поселившегося где-то в глубине сознания. Смешно, становиться борт в борт с вражеским линкором не страшно было, а тут… Мерзость!