Цена светлой крови - Михаил Ахманов
Ни суеты, ни паники, отметил Дженнак. Возможно, в Очаге Великой Пустоты догадывались о грядущих событиях и понимали их смысл лучше, чем в Тайонеле и Лизире, а потому не испытывали беспокойства. Изведавшим бесконечность небес чужды земные тревоги.
Большая ракета приблизилась, повинуясь воле Дженнака, и он увидел название корабля - золотые буквы на универсальном арсоланском были выбиты в металле над пилотской кабиной. «Од’тофал кон’та го»... «Тофал»! Сердце Дженнака гулко стукнуло. «Од’тофал кон’та го», что означает: «Алая рыба, летящая над волнами»... Так назывался сто корабль, его и гидама О’Спады, судно, на котором они отправились в Риканну и Лизир... Почти пять веков прошло с той норы, и теперь «Тофал», новый «Тофал», готовился преодолеть бескрайние пространетва, что отделяли мир людей от Внешнего Одисса.
Уже догадываясь, что увидит, Дженнак осмотрел другие корабли. Конечно, больший из них назывался «Сиримом», а остальные шли под именами «Арсолана», «Кейтаб» и «Одиссар». Он смотрел па них, на сверкающие корпуса ракет, на раструбы дюз, в которых скоро вспыхнет яростное пламя, на острые лезвия крыльев, на распахнутые люки - смотрел на них, но под сомкнутыми веками плыли видения прошлого.
Пять кораблей, как пять птиц, прилетевших из-за моря... «Тофал» и «Сирим» под синими парусами, златопарусная «Арсолана», осененный пурпуром «Одпссар» и «Кейтаб»-, чьи паруса оттенка майясского камня сливались с небом... Могли он забыть о них! Это было так же невозможно, как вычеркнуть из памяти Вианну, наставника Грхаба, отца, брата Джиллора... Он заберет их с собой - в тот мир, куда унесут его ветры времен и пространетв, дующие из Великой Пустоты. В мир, который станет для него и Чени новой родиной.
Дженнак очнулся и открыл глаза. Кадиани дремал, навалившись на край столика, на экране светился счетчик времени, и негромко тикал микрофон, отсчитывая вздохи. Истекало третье кольцо из назначенного срока, и мир, конечно, был уже оповещен, что машины встали не в одной стране, а значит, нет в том злого умысла какой-либо державы. Понятно было и другое: если покорствуют машины Ута чьим-то повелениям, то господин их не мстит ни Тайонелу, ни Лизиру, а только хочет показать, куда и как дотянется его рука. Возможно, намекает, что богатства Кайна Джакарры стали теперь его достоянием; возможно, собрался явить свою власть, напомнить, кто в мире хозяин, и устрашить непокорных; возможно, желает привлечь внимание, чтобы поведать людям некую весть. Любой из этих вариантов устраивал Дженнака, и радовался он, что не случилось самого страшного и опасного, не началась общепланетная война, в которой нет ни правых, ни виновных. Пройдя испытание, мир устоял. Грохнули барабаны, и Кадиани проснулся.
- С этим все, - сказал Дженнак, кивая на экран. - Машины работают снова - хвала нефатцу Уту, который их изобрел! И знаешь, Логр, что самое приятное? Самое вдохновляющее в этой истории?
- Что, тар Джумин?
- Никто не стал стрелять в соседей. Ни тайонельцы, ни бихара, ни аситы. Даже они проявили сдержанность, хотя наверняка перепугались. - Придвинув к себе микрофон, Дженнак набрал новую команду и пояснил Кадиани: - Теперь подключимся к мелг-новостям. Пришла пора пообщаться с миром и развеять его тревоги.
Он сидел в задумчивости, пока отправленный сигнал мчался вокруг земного сфероида, летел от одного спутника связи к другому, заставляя вибрировать антенны, спускаясь с заатмосферных высот к плывущим в море кораблям, к воздушным лайнерам, к тысячам тысяч больших и малых городов, к портам и военным базам, к людям власти и к тем, кто, не обладая ею, населял планету, жил и трудился во множестве мест, от Южных Льдов до Северных, от Арсоланы и Асатла до Дальнего материка и островов в Океане Заката. Что хотел он им поведать? Простую, в сущности, истину: делай другому то, чего желал бы для себя. Дженнак не сомневался, что об этом говорили до него во множестве миров, плывущих в океане Вселенной, и повторят еще не раз - пророки и мудрые вожди, учителя и наставники, гении п обычные люди. То же было сказано в книгах Чилам Баль, так как боги лучше других понимали, что за добро платят добром, а зло вызывает ответную злобу. И все же Дженнак хотел напомнить об этом - ведь люди гак легковерны, так забывчивы! И есть такие среди них, что путают простое с примитивным, выбирая сложное, но бесплодное.
Склонившись к микрофону, он произнес:
- Я, Дженнак, сын Джеданны, Великий Сахем, увенчанный белыми перьями, говорю: пусть боги не оставят вас своими милостями! Они обещали людям целый мир, и каждый может прочитать об этом в пятой из Священных Книг. Обещание их исполнилось. Разве мы не владеем своей планетой и ее богатствами? Разве не открыли множество тайн, неведомых в дни пришествия богов? Разве не стремимся в Великую Пустоту, пожелав, чтобы мир наш стал шире и больше, а знание - полнее? Но сказано в пророчестве Пятой Скрижали: мир будет принадлежать людям, если они не погубят его. Я, светлорожденный Дженнак, проживший почти половину тысячелетия, говорю: будьте разумны и милосердны! Не поля войны место ваших подвигов, не в победе над ближним гордость, не в сокровищах и власти честь! Другие ныне времена, другая мера человеку: лишь творящий доброе может заслужить почет, лишь тот благороден, кто жил, не проливая крови и не отталкивая рук, протянутых к нему. Помните об этом!
Дженнак перевел дыхание. В этот миг подумалось ему, что Пятая Скрижать с пророчествами Мейтассы невелика, всего- то два листа, и мог бы бог-провидец сказать подробнее о тех опасностях, что угрожают людям, предупредить о возможных ошибках, оградить от бед и катастроф. Мог бы, но не сделал этого; должно быть, понимал: люди, познавшие тайну материи, достигшие луны, способные облететь планету за день и ночь, в лишних подробностях не нуждаются. Понятно им главное в сказанном: не погубите мир!
