Мы – ищем! Прорыв. Часть первая - Иар Эльтеррус
— Поговорю, — хмуро заверил Пимен, просмотрев записи нескольких боев воспитанницы и поняв, что Белая Стерва имеет в виду.
Девочка действительно зачем-то расстреливала подранков, уже не способных навредить. Это нехорошо, неправильно, не принято такое в пилотской среде, и следует объяснить Лине это. Вспомнив, через что пришлось пройти воспитаннице, он недовольно пожевал губами. Врагу такого не пожелаешь! А ведь ей предстоит намного большее, если то, что он услышал, правда. К сожалению, слишком похоже на правду. Надо же, богиня или нечто большее! Это его-то наивное дитя? Остается надеяться, что Лина останется такой же доброй и непосредственной, как сейчас, не превратится под влиянием большой власти в чудовище. Власть ведь превратила в нечто непотребное многих прежде хороших людей…
— Сейчас Тиналине нужно все силы отдать учебе, — продолжила флаг-адмирал. — Первый семестр мы будем только присматривать за ней, иногда давая кое-какую информацию. А вот со второго возьмемся за нее вплотную. И легко девочке не будет. Однако другого выбора просто нет. Ей необходимо научиться контролировать все дары, которыми слишком щедро одарили ее Благие.
— Согласен, научить контролировать нужно, раз дело обстоит так, — тяжело вздохнул Пимен. — Мне просто жаль девочку, которой вместо того, чтобы болтать с подружками, примерять красивые платья, танцевать, встречаться с мальчиками и влюбляться, придется отдавать все силы на учебу и тренировки.
— А вы уверены, что ей вообще нужны эти платья, танцы и мальчики? — ехидно прищурилась Дарли. — Судя по всему, Лине личные взаимоотношения и развлечения интересны не более придворных интриг, ей только летать охота. И это ненормально даже для прирожденного пилота. Слишком гипертрофировано. Мы поэтому и даем Лине полгода свободной жизни обычной курсантки Академии, чтобы посмотреть с кем и как она станет общаться. У меня есть подозрение, что ни с кем больше необходимого,. Слишком нелюдима и замкнута. Вы знаете причину?
— Дети в школе травили фондовскую, — тяжело вздохнул контр-адмирал. — Она, конечно, отбивалась, дралась до полусмерти, отказываясь принимать определенную ей детским коллективом униженную роль. Этого Лине не простили и просто перестали общаться хоть как-либо. Что ей, впрочем, оказалось совершенно безразлично, она даже обрадовалась, поскольку ее интересы всегда отстояли очень далеко от интересов обычных детей. Девочке просто не о чем было с ними говорить, для нее все их игры, развлечения, ухаживания и прочая, как она выражалась, чушь были попросту неинтересны. Лине куда интереснее со взрослыми, состоявшимися людьми, пилотами и техниками. Я, между прочим, тоже не понимаю, зачем общаться с «этими». Живут себе где-то, маясь своими вымыслами, вот пусть там и живут.
— Ясно, — кивнула директор Тарканака. — Девочка совершенно не социализирована. Но дело в том, что в Академии будут не «эти», как вы сказали, а талантливые и умные разумные, далеко не обыватели. Не хотелось бы, чтобы Лина так и оставалась наедине сама с собой, ни к чему хорошему это не приведет. Ей нужно как-то объяснить простую истину: «Другому тоже больно!», она это, судя по поведению, просто не понимает. Но мы подумаем, как это сделать. В воспитании столь сильной сущности данный момент упускать никак нельзя, не то вырастет еще одна эгоистичная, жадная до удовольствий, требующая кровавых жертвоприношений богинька, которая натворит дел, после чего по ее шкуру придет Палач. Сколько их таких было и сколько еще будет! Не хотелось бы, чтобы Лина стала одной из них…
— Еще бы «эти» данную истину понимали… — скривился Пимен, вспомнив кое-какие эпизоды из своей жизни, когда приходилось сталкиваться с «обычными» людьми. — Они получают то отношение, которого заслуживают.
— Не о них речь, они в своей нише и на своем уровне развития, и да, пока понять ничего подобного не способны, — подняла ладонь Дарли. — Но даже им больно, даже они дети Творца, хоть и не помнят этим. Этим мы с ними и отличаемся, что мы помним и стараемся сделать мир хоть немного лучше. Вы же сами учили Лину цепочке доброты.
— Запомнила? — улыбнулся старый пилот.
— И применила, — тоже улыбнулась директор Тарканака. — Только потому и выжила, мало того надсмотрщика заставила раскаяться. Потому и говорю, что надо учить ее, что доброта дает очень многое. Или мы получим кровавое чудовище, не понимающее, что творит. С ее-то силой…
— Трудно мне поверить в эту самую силу, — недовольно проворчал Пимен. — Но ладно. О подранках я с Линой поговорю, действительно, не стоит их добивать, некрасиво это. Остальное… Не полезу я в это, поскольку не понимаю.
— И не надо, каждый должен заниматься своим делом, — кивнула Дарли. — Последнее. Граф собрался подарить своей ученице навороченную яхту. И ведь подарит, знаю я его. Вы уж позаботьтесь, чтобы кораблик был максимально защищенный, в этом вы точно разбираетесь.
— В этом разбираюсь и позабочусь, — кивнул контр-адмирал, которому не терпелось остаться наедине с воспитанницей.
Распрощавшись, они разошлись по своим делам. Пимен поспешил к Лине, которая утром улетает и сможет вернуться на каникулы только через год. А Дарли ждали отчеты шестнадцати экспедиций в другие вселенные. К счастью, что-либо серьезное произошло только у трех, все остальные ничего важного и интересного не нашли. Разве что остановили десятка полтора войн, надавав агрессорам по ушам, чтобы не наглели.
* * *
Старен стоял под охраной гвардейцев и хмуро смотрел на гигантскую арку телепорта, ведущего на планету другой вселенной, куда уже начало эвакуироваться население Арвесской империи. К счастью, времени хватит, чтобы уйти всем, тем более, что в космосе открыт еще один портал, уже для космических кораблей. Согласно переданной Аарн информации, на той стороне нет другой разумной жизни. Как минимум, на полгалактики. Это было и хорошо, и плохо, потеряется стимул для развития. Вон как подтолкнула имперские технологии война с республикой!
Нет, брать с собой сумасшедших райверов никто не собирался, этих только вместе с их завиральными идеями и сексуальными извращениями не хватало в новой вселенной. Пусть сами спасаются как смогут. Возможно, это было жестоко, но арвесцы простить старым врагам сотворенное за столетия войны не могли и не хотели. Слишком много между ними стояло крови.
— Что думаешь о самой идее вырождающейся вселенной? — резко повернулся император к другу детства, герцогу Кондару.
— Ученые говорят, что она объясняет многое происходящее у нас, причем до сих не имевшее объяснений, —
