Темные тропы и светлые дела - Денис Владимиров
— Тебе нужно сделать работу! Подойти со всей ответственностью, а остальное тебя не касается. Так надо! Почему? Я так сказал. Я плачу — ты делаешь, хотя мог бы и не платить! — яростно прорычал Кром, а я едва не поморщился, новые неизвестные в деле, — И где твои, что-то никого не видно… — здесь он недовольно обвел комнату взглядом.
— Завтра после обеда явятся.
— Ну, что скажешь? Твой ответ? Берешься? — и рядом со старостой появился призрачный белый волк.
Сучара!
А как играл: «потерял тотем, потерял умения», заламывал ручки, только голову пеплом не посыпал… И ведь все ему поверили. Даже мою паранойю обвел вокруг пальца. Лицедей, мать его!
Стоп.
Сотник не из тех людей, каким можно вот так на голубом глазу врать. Следовательно, он видел, что Улаф и Кром действительно остались ни с чем. Внимательно присмотревшись, я заметил тонкую желтую линию, тянущуюся от амулета под одеждой на груди к питомцу. А еще подспудно знал, как и при работе с артефактами, что это не настоящий родовой питомец, и данное чувство пришло от моего тотема. Вот, значит, как. Рыбак рыбака видит издалека?
Тогда, что демонстрировал староста?
Иллюзию?
Вполне возможно.
Но впечатление он смог произвести не только на меня, на бандита куда как большее, дожав его.
— Согласен! — сглотнул слюну тот, в глазах же разгорелись злость вперемешку с яростью, граничащей с ненавистью, — Я все помню.
— Это хорошо, — «тотем» исчез, а Кром как-то осунувшись, неожиданно устало спросил, — Вот скажи, Дангжан, что тебе не нравится? Я всегда поручаю выполнимую работу, при этом не скуплюсь. Стараюсь предусмотреть все, обеспечить лучшим, как герцоги своих людей не снабжают. А приходится каждый раз постоянно спорить с тобой, что-то доказывать, прибегать к угрозам. Зачем?
Атаман явно задумался, словно решаясь говорить или нет, но затем все же выдал.
— Странно, вроде бы Волк, а не понимаешь… Что мне твои деньги? Мне свобода нужна! — в голосе прозвучала явная горечь, — Хочешь, чтобы мы работали нормально? Так сними с меня проклятие! Сколько лет уже… Лично мне на смерть плевать, но ты ведь сделал все, чтобы оно перекинулось на моих родичей, на мой клан, на моих людей и их семьи. А вот это уже… от Эйдена! Он надоумил.
— Я тебя понял, а теперь поклянись кровью на алтаре Оринуса, что выкрадешь мальчишку и доставишь ин Наоросту! — в руках старосты появилась очень знакомая мне пластина, исписанная рунами.
— Зачем? Обходились же…
Вместо ответа вновь материализовался хищник. Оскалился.
Все ясно. Зачем? Отвечу я. Потому что уже завтра ты можешь узнать о потере питомца и умений врагом… Хитрая сука, Кром.
Скрипя зубами, бандит резанул своим кинжалом по ладони, с падающими красными каплями на металл, которые исчезали превращаясь в бардовую дымку, начал проговаривать слова клятвы.
— Доволен? — с ненавистью глянул на Крома в конце.
— Вполне, — иллюзия тотема исчезла, а староста, убрав под одежду пластину, бросил кость голодному, — Если сделаешь все, как я говорил, и никого не убьете попутно, то подумаю над тем, чтобы освободить тебя. Но… — поднял указательный палец вверх, — С условием, мы с тобой расходимся не врагами, и не пытаемся друг другу вредить как-то или пытаться убить, сами, или с помощью чужих рук. Если дальше договоримся, то как и раньше действуем. Потому что, сам понимаешь, обращаясь к тебе, мне требуется результат, а не просто что-то выгадать. Я знаю где можно торговаться, где просто сбить цену, а где лучше переплатить.
Неплохо соломки постелил. Если разбойник не узнает об отсутствии призрачного волка в арсенале главы рода, то будет все выглядеть красиво, благородно даже. Да и сейчас он получал дополнительный стимул. Если же о потере тотема дойдут вести, то клятва перед небожителем, один черт, заставит выполнить уговор, четко, своевременно и… в срок. Впрочем, последнего не прозвучало.
— Кто тебе мешает обмануть меня? — вкрадчиво спросил атаман, не поверивший в щедрость Крома.
— Никто.
— То-то и оно, то-то и оно. Хорошо, будет ин Наоросту аристо! Договорились, но если ты не сдержишь слово, я найду способ отомстить…
Староста лишь кивнул, помолчал и добавил.
— Прежде, чем сетовать на немилость Азалии, вспомни, почему ты оказался в таком положении? Мне пора. Скоро прозвучит последний колокол. Все перечисленное в сумке, там же на всякий случай кольцо архимага первого ранга. Знаешь, что и как делать. И помни, я не шутил, рассказывая об опасности мальчишки. Он настоящее отродье даже не Эйдена, а Хаоса или Тьмы! А может… да, может, и самой Бездны.
— Учту.
Более бледная синяя линия исчезла, а кроновская пришла в движение вместе с хозяином. Я же, буквально в несколько секунд слетел со своего наблюдательного пункта и метнулся в сторону, потому что до него, от дорожки, ведущей к воротам, сфера старосты, при увеличении добивала.
Сначала вышел Волк, затем показался Дангжан, оказавшийся выше заказчика на полголовы.
Проводив гостя, разбойник долго смотрел вслед старосте, пока тот не исчез где-то в проулке. Затем закрыл на ключ дверь. Шумно принюхался:
— Волчий дух! — заявил едва слышно, — Лирнийский мрок!
Я же сразу, едва Кром удалился на тридцать шагов, оказался за спиной бандита. И с его последними словами нанес резкий удар рукоятью «Когтей Дисса» в затылочную область. Не зря постоянно тренировался именно таким финтам, постигая грани возможностей нового тела, поэтому все прошло штатно. Силу рассчитал правильно. Предположил, что защитных амулетов, подобных деймоновским у врага не имелось априори, а другие преграды родовые кинжалы преодолевали спокойно. Но если бы не получилось, имелись и более радикальные варианты.
Затащил атамана в кусты. Там избавил от всех колец, серьги, браслетов и пары цепочек с кулонами, как и от большей части одежды, оставив только исподнее. Его пояс с кинжалом, ножом и сумкой, сразу отправился в рюкзак. Контрольным взором окинул бездыханное тело. Нет, никаких свечений больше не осталось. Пришел черед кандалов и кляпа.
На все про все ушло минуты три. Да, медленно. Зато верно.
Дальше. Хоть и жертва утверждала, что никого больше в доме нет, как и это же отметил Кром, но я не стал верить на слово.
Проник через открытую входную дверь. Справа пустая гостиная, где велся разговор и на столе лежала знакомая сумка. Прямо — лестница. Слева — кухня. Там черный выход во двор, еще крохотная кладовая и спуск в подвал, дверь в который открывается наружу. Подпер ее табуретом. После обыскал подсобку, а скорее большой шкаф, под лестницей. Поднялся наверх. Второй этаж — четыре пустые спальни
