Купол раздора - Иван Александрович Мартынов
Трофим опешил и лишь спустя несколько секунд дал утвердительный ответ. В его голове не было понимания ситуации, мысли путались. Впрочем, это же было в голове у Федора. Боец умылся, выпил залпом стакан холодной воды, чтобы побороть навязчивую сонливость, после чего пробежался по квартирам товарищей. Все были на соседних этажах этого же здания, построенного при Градове для военных. Вскоре все были собраны, кроме одного сослуживца, что оказался не в состоянии — он отравился и не мог прийти в себя. Изначально был приказ выдвигаться Трофиму и еще десяти людям, а нарушать приказы нельзя.
Трофим замер, пытаясь придумать выход. «Паша!». Предложить племяннику отправиться с ним… А что? Надежнее человека не найдешь. Он схватил свой рюкзак и выбежал на улицу. Глаза бешеные, волосы взъерошены. Быстро сел в машину, которую ему утром выделили, и устремился в квартиру, покинутую им всего полчаса назад. Звонка в дверь ему не хватило, он тут же начал стучать. Спешка читалась в каждом движении. Павел открыл и очень удивленно смотрел на дядю, но тут же страх возник и в его глазах.
— Паша! У нас мало времени, я потом все объясню. Мне приказано немедленно ехать к границе с Конюховым. Один из моих бойцов заболел. Поедешь вместо него?
— Я? К границе? — взбудораженный вид Трофима чуть привел его в чувство и направил на верное решение. — Да, поеду. Но мне нужно заехать к Вере, хоть ненадолго, понимаешь? Мы же можем надолго там застрять, так? Хоть сколько-то времени есть у нас в запасе?
— Через сорок минут мы должны встретиться с остальными у моего дома. Давай я отвезу тебя в больницу. Но счет идет на минуты, даже секунды… Хватай вещи и поехали. Если опоздаем минут на десять… Приказы нарушать нельзя. Тем более, от этого зависят жизни. Но я надеюсь, что Федор поймет. Поехали, не стой!
Племянник невероятно быстро сгреб все самое необходимое в сумку и побежал вместе с дядей к машине. В больницу их не хотели впускать, пришлось долго объяснять цель позднего визита, хоть Трофим и помог с пропуском. Паша прибежал в палату, разбудив любимую:
— Верочка, дорогая, я сейчас с моим дядей должен ехать к границе с Сибирью, — говорил он полушепотом столь важную информацию, оставить любимую без какого-либо понимания он не мог совсем, — я даже не знаю, что там, но нужна моя помощь. Говорят, «Север» не выходит на связь. Ты только никому об этом не говори, слышишь? Я скоро вернусь, обещаю, как можно скорее. — шептал он уже на ухо, крепко обнимая Веру.
— Я поеду с вами, дайте пару минут собраться!
— Милая, прости, но ты не можешь. Я уже спрашивал, честное слово. Ради нашего будущего, береги себя. А я позабочусь о себе, буду осторожен. Я должен помочь. Ты же знаешь…
— Знаю, конечно, но это так внезапно… Я люблю тебя! — Вера скрепила свои слова поцелуем. — Береги себя, как только будет возможность, дай о себе знать. Я буду ждать…
— Я очень люблю тебя. Обещаю, свяжусь сразу же, когда будет возможность. Если что, вот тебе адрес Макса. Быть может, через него как-то получится выйти на связь. Держитесь друг друга. Скоро вернусь, радость моя, как можно скорее!
Пылкими речами они нарушили больничный покой, кто-то в дальнем углу уже ворчал. Влюбленные обнимались, оба плакали. Но все это промелькнуло со скоростью ветра, всего несколько минут дали им на прощание. Паша запрыгнул в старую, шумящую машину дяди, и они помчались навстречу неизвестности. Наконец вся группа уселась в грузовик и двинулись к железнодорожному вокзалу. Скоро должен отбыть поезд, специально подготовленный для их срочного дела.
Поезд мчится, стуча по рельсам, минуя безмолвные поля и леса. Ночное небо освещено миллионами звезд и огромной полной луной. Внутри вагона паника, на улице — тишина. Вскоре, настал рассвет. Паша не спал и смотрел в окно. Виднеются тут и там небольшие полуразрушенные деревни, расположенные среди холмов и рек, извивающиеся в густых зеленых лесах.
Стало холоднее
«Будь я политиком, никогда бы я не решился позорить настоящее ради будущего, хотя бы мне за золотник подлой лжи обещали сто пудов блаженства.»
Антон Павлович Чехов
Прошло несколько дней. Стало заметно холоднее. Президентские выборы добавили в воздух слой напряженности. На улицах идет дождь. Небо заволокло темными тучами. Атмосфера мрачная, но вселяющая надежду, поскольку люди готовятся к переменам.
Вера шагает по улице с пакетами продуктов в руках. Даже куриные грудки, которые раньше были на столе лишь по праздникам, обосновались тут среди овощей и прочего съестного. На остановке и на билбордах висят плакаты с кандидатами. Всем им выделено равное количество рекламных мест. Ежедневно каждый из девяти человек выступает на телевидении, печатается в газетах. Среди них есть как новые лица, так и старые. Публика знакомится. Конечно, слепо верить красивым речам потенциального лидера зачастую в итоге фатально, но граждане понимают, что, во-первых, будущего президента будет контролировать парламент, куда избираются люди разных профессий и возрастов. А во-вторых, они знают, что новый лидер испугается судьбы старого. Гнев народа страшен, когда его доводят до ручки, не дают ничего взамен.
Один из кандидатов — временно исполняющий обязанности президента Константин Беккер. И, к удивлению, многих он не пытается перехитрить систему и использовать свой денежный или административных ресурс, а действует, как все прочие. В Москву уже вернулся Конюхов, создан наблюдательный комитет, состоящий из членов подполья и просто образованных ответственных граждан. Они не только следят за честностью президентских выборов, но и впоследствии должны стать костяком государственной думы, от лица народа, анализируя запросы людей, помочь в составлении новой Конституции.
Также в выборах принимала участие приятная женщина средних лет, занимавшая должность министра спорта последние несколько лет. Градов любил спорт и не упразднял это ведомство, а эта дама старалась развивать его — активно строились футбольные поля, какое-то время даже теннисные корты. В воровстве она не была уличена, и коллеги
